Новая жизнь 7 (СИ) - Хонихоев Виталий
— Просто у тебя нет аргументов против, но согласится с моими — значит признать, что Тамаки-сенпай был прав тогда — ухмыляется Ичиро. Она стискивает зубы. Глубоко вздыхает.
— Он уже был прав — говорит она: — сам факт наличия вооруженных штурмовых групп фанатиков «Общества Высшей Истины» подтверждает его правоту. Тамаки-сенпай был прав. И… — она снова вздыхает и наконец отходит от окна: — мне надо с ним встретится.
— Пойти с тобой? — спрашивает Ичиро, все-таки он беспокоится и ему не все равно. Хотя бы потому, что они — вместе тут. Что сделает она — может бросить тень и на него. И ее разговор с Тамаки — может помочь всему департаменту. В конце концов насколько он мог затаить зло? Столько времени уже прошло. Ему не поверили, его сбросили на понижение, ему заткнули рот и его лишили всех карьерных перспектив. Кому такое понравится? Но самое главное — это то, что она сделала шаг в сторону. Промолчала. Не отвечала на его телефонные звонки, игнорировала сообщения. Кто же думал…
— Нет. Я сама. — отвечает она. В самом деле, сколько можно прятаться, она тут второй день… ей просто надо дойти до его кабинета, постучать, услышать знакомое «кто там?», распахнуть дверь, вдохнуть полной грудью знакомый запах табачного дыма и одеколона и упасть на колени… упасть и заплакать. Может ли она еще плакать или карьера старшего следователя по особо важным делам выжгла в ней такую способность? Может ли она быть искренней с человеком, которого предала?
— Я сама — повторяет она и делает шаг к двери: — пора с этим разобраться.
— Удачи — серьезно говорит ей вслед Ичиро: — говорят он неплохой парень.
— Я знаю. — отвечает она и какой-то непослушный комок встает у нее в горле: — я знаю…
Эпилог
Когда ты лежишь на больничной койке — у тебя полным-полно времени для того, чтобы наконец собраться с мыслями. Для начала о своем собственном положении. Я лежу в больнице и вроде бы меня пока не арестовали. Но у дверей моей одиночной палаты дежурит полицейский, я видел в проем двери форму и пистолет на поясе. То ли защита свидетелей, то ли дожидаются пока я поправлюсь. Телефона у меня нет — забрали. Так что все мне остается — это смотреть в потолок и размышлять о том, где именно я допустил ошибку и как это мне еще аукнется. Меня уже опрашивали один раз и мне удалось отвертеться стандартным «не помню ничего, голова болит», но второй раз это не прокатит.
Кроме того, мне не дает покоя мысль о том, что где-то за кулисами всего этого прекрасного действа с сектантами, зарином, оябуном, вакагасира, поединками на мечах и пулеметными очередями в портовой зоне — есть кукловод. Кто-то, кто управляет всем этим, кто-то у кого хватает ума, смелости и ресурсов, чтобы подталкивать всех туда, куда ему захочется. Потому что уж больно много знали сектанты про Бьянку и ее эксперименты… кроме того, есть у меня подспудная мысль что никакого зарина нигде не нашли, иначе я бы сейчас не в такой палате лежал… с учетом того, чем она обычно занималась — не нашли и подробных записей ее экспериментов, а ведь она у нас безалаберная. Нашли бы — сейчас со мной в скафандрах высшей биологической защиты разговаривали в каком-нибудь научном центре… и под стволами автоматов. То есть — сектанты знали, а на самом деле не было? Или было, но не нашли? Даже полицейский департамент потом не нашел? Что это была за драка между якудза… вернее даже не драка а побоище, резали там друг дружку серьезно, без колебаний и сомнений. Почему Хиро себе брюхо вскрыл, откуда у Кексика пулемет и где она так научилась им пользоваться? Да… и где была Юрико? Она должна была быть в Логове — на всякий пожарный… но ее там не было. Неужели это она и есть тот самый крот? Но каковы ее мотивы? Деньги? Так находясь рядом с Бьянкой она заработала бы на порядок больше, чем от слива информации на сторону. Или это что-то более личное?
Юрико — умна, хладнокровна и всегда может воспользоваться ситуацией в нужную ей сторону… и если я не понимаю ее мотивов, это просто значит что у меня мало информации.
Шизука? Ее мотив — расквитаться с «Обществом Высшей Истины» руками якудза… моими руками и конечно же руками правосудия. Если так, что внимание к проблеме она явно привлекла. Впрочем… тут мои мысли прерываются, потому что дверь в палату распахивается с едва слышным шорохом — здесь они сдвигаются в сторону. Ко мне заходит женщина средних лет, не лишенная привлекательности с очень усталым лицом. Под глазами у нее темные мешки от недосыпания, в руке она держит бумажный стаканчик с кофе, под мышкой — папка.
— Добрый день, Такахаси-кун! — говорит она и присаживается рядом с моей кроватью: — как здоровье? Поправляешься? Врачи говорят ничего серьезного, говорят, что сегодня с тобой уже можно беседовать. Побеседуем? Меня зовут Макото Сираи, я следователь по этому делу.
— Очень приятно. Я — Такахаси Кента. Учусь в старшей школе Академии Гиза. — представляюсь я. Она хмыкает и отпивает глоток из бумажного стаканчика.
— Я знаю кто ты есть — говорит она: — меня больше интересует вопрос — как ты столько людей убил и почему думаешь, что это тебе с рук сойдет?
КОНЕЦ СЕДЬМОЙ КНИГИ
