Повелитель душ 3 (СИ) - Кретов Владимир Владимирович

Блин, там же хомяк, небось его накрыло моими шмотками… Ай… да и пофиг! Как-нибудь переживёт.

С этими мыслями я рухнул в кровать и никогда ещё прежде подушка мне не казалась настолько мягкой…

Моё дело сейчас — спать.

Глава 27

Глава 27

Англия. Лондон. Спортивный городок. Комната Владимира Лескова.

Вставать совершенно не хотелось. Вот, вообще. Потому на стук в свою дверь я буркнул что-то невразумительное через сон, повернулся на другой бок и продолжил спать.

Вот только, когда через некоторое время ко мне в комнату вломились Марья и аж четыре лекаря, пришлось, всё же, продирать глаза.

Марья взяла с кресла мои шорты с майкой и протянула их мне:

— Вставай, ты уже завтрак проспал!

Так, не понял, а когда это мы жениться успели, чтобы Марья врывалась ко мне в спальню и ковырялась в моём белье⁈

Ну, не в спальню — а в одну единственную выделенную комнату. Она тут и гостиная, и спальня, и кухня. В общем, всё в одном. Да и не то, чтобы она прям в белье моём ковырялась — а просто майку с шортами взяла.

Но всё равно!

Хотел было как-то язвительно пошутить, но со сна голова соображала туго, так что ничего не придумал, а ещё на слове «завтрак» у меня заурчало в животе.

Марья же поставила на журнальный столик перед моей кроватью коробочку, от которой одуряюще пахло едой. Ну, и как после этого можно было на неё злиться?

Взял из руки Марьи всё ещё протянутую одежду и, подмигнув ей, встал с кровати.

Ой, а что это мы порозовели и отвели глазки?

Считаешь, что можешь врываться ко мне в спальню? Значит, будь готова лицезреть меня в одних труселях!

Нацепив на себя шмотки буквально секунд за пять, я… выпал из жизни ещё секунд на пятнадцать. Именно столько мне потребовалось, чтобы «слизнуть» порцию риса с курицей и салатиком, что притащила ко мне принцесса.

Я пытался вести себя прилично, но после сна во мне, даже несмотря на эйфорию, проснулся просто звериный голод! Так что я проглотил всё это даже не жуя… После чего, поводил носом в поисках добавки.

Марья, с несколько растерянным видом развела руки в стороны:

— Это всё, что я захватила… Прости. А! — Достав из своей сумочки маленькую тетра-пак упаковку, поставила её туда же — на журнальный столик. — Ещё сок!

Выдув сок с одного глотка, я выдохнул:

— Это ты прости меня за эту дикость — неделю ничего не ел! Спасибо, что принесла мне завтрак!

С пола по ножке журнального столика на его поверхность забрался хомяк, засунул мордочку в пустую коробку из-под еды и посмотрев на Марью, потыкал себя лапкой в живот, мол, тоже голодный.

— Ой! — Девушка тут же нагнулась и, схватив хомяка к себе в руки, начала его наглаживать. — Какая прелесть! Он тоже показывает, что хочет кушать. Какой он умный! — Затем, наклонила голову к в момент сомлевшему хомяку. — Чуть попозже тебя покормлю, хорошо?

Хомяк согласно кивнул, а Марья подняла на меня взгляд восторженных глаз:

— Ну, ты видел⁉ Он всё понимает! Ты где такого хомяка нашёл? — Сзади тактично кашлянули, и Марья вспомнила про лекарей, что привела с собой — тут же посторонилась и представила их. — Да, кстати, это к тебе! Лучшие лекари, которые были сейчас в доступе и которых смогли найти службы моего отца в Англии. И ещё днём прилетит ваш родовой лекарь — Мясницкий.

Вот, Мясницкий — это уже хорошо, это -надёжно. Четырёхколодцевая глыба, которая и мертвеца может поднять за пару минут.

А местные лекари… Ну, один более-менее — слабенький — трёхколодцевый, три же других, вообще, двухколодцевые.

И ещё… один из них мне не нравится… Чем именно — сказать не могу, но определённо не нравится! Ещё и в сумке сверху лежит клизма!

Кивнул Марье:

— Да, спасибо, лекари сейчас очень кстати. Вон только, того… — Я указал в сторону того, который мне не понравился. — Не нужно. Можете его отпустить.

Марья даже перестала наглаживать хомяка и в непонятках нахмурила бровки:

— Отпустить? Почему?

— Считай меня старомодным, но у меня предубеждние к лекарям, которые таскают с собой клизму! Это же достаточно специфическая штука, для, скажем так, определённых, не самых распространённых и частых манипуляций, чтобы таскать её постоянно с собой. В общем, на процедуры с этим лекарем я не согласен.

Девушка покачала головой и слегка усмехнулась:

— Ну, не нужен, так не нужен. Трёх, думаю, тоже будет вполне достаточно.

Мда… принцесса глянула на меня… странно. Лишь на мгновение, но взгляд её был странным. Таким смотрят на… странных людей.

Ну, а я что могу поделать? Под эйфорией я! Что-то мне в этом товарище не понравилось, а вытащить это из подсознания в сознательную часть мозга не позволяет эта же самая эйфория! Потому, и нашёл формальный повод… Вот сейчас залатают все мои пулевые ран —, тогда и отрублю эйфорию.

А пока, вот так…

* * *

Латали меня два часа подряд, и все эти два часа лекари периодически были с огромными от удивления глазами.

Ну да, я в курсе, что с такими ранами не живут, а теперь и они в курсе, что ещё как живут, и при этом, ещё и чувствуют себя хорошо.

Когда они закончили магичить и отсоединили от меня аж три капельницы: это и физраствор, и переливпние крови, и что-то там ещё, выглядели они слегка озадаченными. Вот только, никто пояснять им как так вышло, что я был жив до их прихода, не стал — я их просто выпроводил наружу.

Марья ждала всё это время у меня в комнате, постоянно наглаживая хомяка. Лекарям она не мешала и в процесс своей моськой не влезала, но не понять, что я был при смерти, было сложно.

Ну, по мнению лекарей — при смерти, а принцесса, после недели совместных тренировок перед соревнованиями прекрасно знала, что я часто не обращаю внимания на раны, и даже на раны опасные для жизни. В общем, попривыкла уже немного, что я как бы… бессмертный. Вот и сейчас, когда работали лекари, хоть в её глазах и промелькало опасение за меня, но никакой паникой там и не пахло.

Англия. Лондон. Спортивный городок. Лекарь адепт Хьюго Грин.

Мужчина облизал полностью пересохшие губы и дрожащей рукой набрал на планшете номер.

После двух гудков из динамика донеслись всего два слова:

— Сделал укол?

— Да, господин Эшвуд.

Лекарь почувствовал, как с его лба скользнула капля пота, прочертила дорожку по носу и капнула с его кончика на асфальт.

Ещё никогда мужчине не было так старшно врать. Сейчас от его лжи зависела жизнь его родных…

Голос в трубке послышался приглушённо, будто человек на том конце отвернул голову от микрофона:

— Отпустите семью Грина. Что? Дочку изнасиловал мой внучатый племянник? Ну ничего, с неё не убудет… — Затем, в динамике прозвучало громко. — Я больше не нуждаюсь в Ваших услугах. Можете быть свободны.

Дальше послышались гудки.

Лекарь выдохнул, его ноги подкосились, и он, оперевшись рукой на стену, сполз вниз, на асфальт.

Живы! Его родные останутся живы! А ведь когда люди оказываются в лапах Альфрика Эшдауна такое случается далеко не всегда…

Вчера вечером в его дом вломились люди, и когда через пять минут в комнату к связанной верёвками семье вошёл Альфрик — сильнейший богоподобный маг Англии, по спине лекаря прошло целое стадо мурашек. Слухи об Альфрике и его людях ходили всякие… и каждый хуже другого…

Богоподобному магу потребовалось, чтобы лекарь вколол завтрашнему пациенту определённую жидкость из запаянной колбы. А пока лекарь не сделает это, его семья «побудет у Альфрика».

Мужчина вздрогнул от того, что его планшет пиликнул.

Посмотрев на экран, он облегчённо выдохнул. В пришедшем сообщении от жены было написано:

«Нас отпустили.»

Вот только… Вот только его тринадцатилетнюю дочь изнасиловали… Он прекрасно слышал это в динамике.