Спартачок. Двадцать дней войны (СИ) - Журавлев Владимир А.

— Ты не матерись, ты по-русски говори, — напомнил кротко майор.

— Общаетесь словами из неродственных языков, из-за этого произношение очень невнятное, и исключений в языке больше, чем нормы, — буркнул Грошев. — То, что меня понимаешь, ничего не значит. Я специально готовился работать в ваших мирах.

Да ну? И как будет по-вашему, например… деревня?

— Весь.

— А город?

— Град.

— Тоже мне сложности! — фыркнул майор. — Весь, град!

— У нас полнозвучие, — усмехнулся Грошев. — В слове «град» последний звук остается звонким. И «г» произносится по-другому, но ты не слышишь. И в слове «весь» последняя гласная звучит. Этого ты тоже не слышишь.

— Обойдетесь! — отмахнулся майор. — И что, могу у вас просто балдеть и ничего не делать?

— Нет, — улыбнулся Грошев. — Сначала будешь учить язык, ржать над тобой будут даже дети. Потом начнут донимать в сетке вопросами насчет индекса, станешь огрызаться, так и знакомства появятся… Потом на социальное дежурство залетишь, с твоими данными — это куда-нибудь в Центроспас…

— А если откажусь? — полюбопытствовал майор.

— Тебе трудно вытащить из реки юных балбесов, которые не рассчитали сил на сплаве? — удивился Грошев. — Отстрелить хищника в лесу, эвакуировать гражданских при стычке с «проникновенцами»?

— Нет, но если из принципа?

— Социальный индекс понизится, — пожал плечами Грошев. — При падении ниже полусотни выселят на Запад-2. Там радиоактивная пустыня в основном, населения негусто, так что места таким вот принципиальным хватает. Придет парочка Стражей закона, и вылетишь со свистом. Мы вообще-то общественное ставим выше личного, в этом суть нашего строя. Но именно тебе там понравится. У нас… весело. Срач в сетке до небес, Фестивали… и коллективная гордость за достижения. Будешь работать психологом в Азиатском крыле Стражей закона, ходить в красивой форме, и девочки при встрече будут уважительно приседать и кланяться…

— Что, вот прям так? — подпрыгнул майор. — Что ж ты молчал⁈ С этого надо было начинать, не с языка! Согласен!

— Да я и сам бы не против… — пробормотал Грошев и как-то странно повел головой. — Шкапыч… ты ничего не слышишь?

— Кассетными работают, — озадаченно сказал майор. — На северо-западе. Еще танковая группа долбила, но уже заткнулись, позицию меняют… И Витя сопит, но он всегда сопит, носопырка слабая.

— Звенит, — неохотно сказал замполит. — Звенит что-то уже с полчаса. И как будто голос. Женский.

— Женский, — задумчиво пробормотал Грошев и глянул на небо. — Женский… печально. Тогда идем разминировать, тут немного осталось. Хоть морячки без потерь после нас пройдут. Шкапыч, на тебе небо, бди. Капитан, потащишь накладные заряды. Вперед меня не лезть. И вообще не лезть.

— А может, ну его? — предложил майор. — Все равно же вечером расстреляют. А то мы как в анекдоте: если объявили завтра конец света, надо обязательно выполнить пятилетку за сутки.

— Так-то да, но до вечера мы успеем разминировать и провесить тропу, — сказал Грошев. — Тебя морпехи чем обидели?

— Расстрелять хотят, а так больше ничем, — безмятежно согласился майор. — Ладно, работаем. Можно, я за твоей спиной спрячусь? Когда жизни осталось всего ничего, как-то начинаешь ценить каждый ее момент… Витя, к тебе это не относится, не морщись. Ты у нас замполит, это не лечится.

Грошев молча поднял автомат. Стрекотнула короткая очередь, взметнулся вверх фонтан земли.

— Заряд!

Замполит поспешно сунул затребованное в руку Грошеву. Пара минут ожидания — и еще один разрыв, более мощный, который пришлось переждать в воронке. Выбрались, осторожно двинулись вперед. Уничтожили пару «ромашек», майор рявкнул «небо!» и принялся палить вверх — как обычно, без результата. Грошев сбил атакующий дрон, почти не отвлекаясь от минного поля, и пошел дальше. Майор аккуратно поставил вешки с обеих сторон тропы и двинулся следом. За их необычной, невозможной работой, раскрыв рты, следили из крайней многоэтажки наблюдатели-морпехи…

— Звон, — вдруг сказал Грошев и остановился. — Плохо. Не успели.

— Да и покун! — облегченно сказал майор. — Что, у морпехов пары саперов не найдется? Морская пехота может всё! А почему не успели? Тебе звон мешает?

— Да не в нас дело… — рассеянно сказал Грошев и принялся расстегивать броник.

Майор озадаченно склонил голову.

— Рехнулся? — участливо поинтересовался он… и замолчал.

Прямо на минном поле словно сверкнуло отраженным солнцем зеркало. И повернулось. И из-за его плоскости вышли две фигуры в броне.

— Спартак! — крикнула одна звонким женским голосом. — Кто из вас Спартак?

— И не надо так орать, — непочтительно отозвался Грошев.

Майор отмер, озадаченно почесал подбородок и пробормотал тихо:

— Рехнулся. Я.

И не глядя придавил автомат замполита вниз.

Щелкнул лицевой щиток, и бронированный шлем легко сложился. На бойцов уставилась юная черноволосая девушка резкой красоты.

— Тю! — вдруг сказала она. — Спартачок! Какой ты миниатюрный! Творческая флейта тоже?

— Владка, по заднице получишь! — поморщился Грошев.

Щелкнул еще один щиток. Майор уставился, раскрыв рот. Еще одна. Тоже красивая. Очень. Но блондинка.

— Вот так блюдешь себя, блюдешь… — озадаченно пробормотала брюнетка, скорчила забавную рожицу, и обе девушки звонко расхохотались, явно над неозвученным продолжением какой-то цитаты.

— Сколько у меня? — буркнул Грошев.

— Пять минут, — негромко отозвалась блондинка.

— Понятно… А навелись как?

— Новая разработка. На тебе испытываем.

— Портал стабильный, по мощности всех потянет?

— С двукратным превышением. Теоретически.

— Ну да, планировали на две мегатонны, а оно как шваркнуло на пятьдесят! — едко прокомментировал Грошев.

Он отстегнул наколенники, распрямился, отряхнул руки… и серьезно посмотрел на друзей.

— Не успел, — хмуро сказал он. — Что должно было случиться — случилось, теперь только так… Ну… приятно было познакомиться. Действительно приятно. Шкапыч, мои слова не забыл? Вот и не забывай.

— Э, мужики, а это кто⁈ — недоуменно заорали из многоэтажки.

Грошев молча бросил автомат на кучу снаряжения и ушел, ссутулившись и зябко засунув руки в карманы. Перед ним на мгновение словно провернулась невидимая плоскость, встала ребром… и он исчез.

— Марта, пробы, маяк и координаты! — сердито скомандовала брюнетка. Потом развернулась к майору.

— Чего уставился? Инопланетянок не видел?

— Ты Владка? — с жадным любопытством спросил майор. — Та самая, которая в порнушке играла?

От Марты донесся несдержанный смешок.

— Чего⁈ — мгновенно взбеленилась девушка. — Опять Спартак наболтал? Вот урод, по всем мирам раззвонил! Нашли кому верить! Он же врет как дышит! Не было ничего!

— Верю-верю! — торопливо согласился майор. — Но личико у тебя… характерное. То самое, из рассказа.

Марта открыто засмеялась.

— Нравлюсь, да? — сверкнула глазами девушка.

— Очень! — откровенно сказал майор. — Так бы и завалил.

— Наглец, — оценила брюнетка. — Но забавный. Я бы с тобой прямо здесь склещилась. Только… ты бы вылечился сначала!

— Чего?

— Того! Гонорея, три разновидности венерических бактерий, триппер и недолеченный сифилис!

Брюнетка раздраженно тряхнула волосами и ушла в плоскость. Марта с ослепительной улыбкой помахала на прощание бронированной ладошкой и тоже исчезла.

Майор грустно смотрел им вслед.

— Знаешь, такое странное чувство, — признался он. — Как будто мелькнула перед глазами красочная, яркая, волшебная жизнь — и ушла… И осталась одна тоска. Они такие… такие…

— Ну ты даешь, — отмер замполит. — Что, правда столько болячек?

— Кому ты веришь? — мгновенно взбесился майор. — Коммунистам⁈ Да они врут как дышат! Не было ничего!

Замполит на всякий случай опасливо отстранился.

— Сифилиса не было, — буркнул майор, успокоившись. Подумал и добавил:

— Недолеченного — точно не было.