Галина Гончарова - Азъ есмь Софья. Царевна
Марфа усмехнулась, так, чтобы мужчины не видели. На лбу у Михайлы крупными буквами было написано: «Какое счастье, что я на ней женился!».
От пира в честь царевича Алексей Алексеевич отказался, самых непонятливых шляхтичей пригласил с собой на войну, заявив, что плевал на всех оскорбленных разом. Дуэль? Дуэли — это пошлость, особенно в военное время. Даже — измена государственная, враг к границам идет, а вы защитников отечества убивать вздумали? Вы лучше за родную землю кровь проливайте, а не друг в друга острыми железками тыкайте. Тоже мне — честь нашли! Делом займитесь, р-раздяи!
Вышло достаточно убедительно, тем более что казаки в охране весьма недовольно поглядывали по сторонам и поигрывали кнутами.
А на следующее утро войско тронулось в поход к Каменцу.
Турки?
Татары?
Враг известный и привычный. Даст Бог — одолеем супостата.
* * *Ровно через три дня царевна Ирина дала Софье свое согласие. И тут же получила по полной программе.
Двух девушек-порученок для самых важных дел.
Деньги.
Несколько строительных бригад — бери и отправляйся на место. Стройматериалы подвезут, но только то, чего рядом не найти. И смотри, контролируй… Девушки?
А ты прислушивайся, они плохого не посоветуют. Не сможешь справиться? Пиши. Приеду, помогу.
Да нет, тетя, я не самоуверенна, просто хорошо знаю, что такое строительство. Помни, что ты царевна, и не давай себя унижать.
С тобой еще казаков отправим, для безопасности… да и в монастыре тебе подмога будет. Там сейчас есть такая мать Манефа, вот с ней переговори, она кого хочешь построит.
И чтобы я не слышала про неподобающее поведение. Не подобает? Так сиди в тереме, пока не полиняешь!
Нет?
Тогда действуй. Ты царевна, тебе и карты в руки. Для всех ты на богомолье в монастыре. Почему этот монастырь? Да потому, что Ока рядышком, а там и Дон. Людям удобно будет на кораблях, на плотах прямо до места добираться. Не пешком же через всю Русь топать?
То-то же…
Действуй, тетя.
С тем Ирина и укатила в Белопесоцкий монастырь, попрощавшись с братом. Хотя Алексей Михайлович вроде как и не против был… Ну да, новшество. Но ему-то все преподнесли своеобразно, сказав, что царевна просто помолиться поедет, ну и икону с нее напишут или еще что…
Про руководство проектом Софья промолчала, а царь и не спросил. А чего ему? У него жена, ребенок, опять же, бояре что-то вякают, царевич старший в поход отправился… О другом голова болит. Так что Ирина фактически получила карт-бланш на свои действия, хоть такого слова и не знала.
Да и не хотелось царю вникать глубоко, был грех. А зачем? Вникать — это потом что-то делать надобно, как-то реагировать. А позиция «трех обезьянок» — она иногда выгоднее. Да, супротив обычая. Но ежели на пользу делу, то, может, и стоит в сторону-то поглядеть? Уж сколько бед царю те обычаи доставляли — и сказать нельзя. Бояр от кормушки оттерли? Тоже неплохо, перетопчутся. Хоть где-то воровать не будут. Сестра к делу приставлена?
Так это и вовсе радость, что Аринушка не горюет больше в тереме. Одним словом — со всех сторон хорошо, а стало быть — всех шептунов и наушников — гнать! Можно — палкой.
Приют для детей начинал строиться.
* * *Ян Собесский тем временем занимался укреплениями. Каменец состоял из Старого и Нового города плюс несколько укреплений. И взять Старый город было сложнее. Вот Новый…
Раньше — нет, раньше с ним бы не справились, но пушки и бомбы сильно подорвали доверие к надежности крепостей.
Что ж, оставалось собрать ополченцев, расставить на стены своих людей, кого куда — и кое-что провести в Новом городе. Сделать сюрприз людям.
Старый-то на каменном основании, да рвом окружен… ров, конечно, можно осушить. Но Новый город взять проще, и из него ударить уже по Старому. Он бы так и сделал — и не стоит считать турок глупее себя.
А вот готовиться — стоит.
И Ян гонял всех в хвост и гриву, понимая, что не успевает многого, но тем не менее, это надо, надо, обязательно надо сделать.
И сделал.
Впрочем, одним укреплением стен Ян Собесский не ограничился.
Под командованием его были и легкие войска, кавалерия, которой было под силу многое. И в городе от них было мало прока. Собесский, недолго думая, отпустил кавалерию с наказом не давать спуску врагу. Беспокоить и беспокоить его, неустанно и неусыпно, дабы турки и в кусты меньше чем по десятку не ходили…
Чай, ляхам на своей земле все углы ведомы, а вот татары здесь чужие. Так пусть летят стрелы, свистят пули, а откуда… прилетела, ударила — и бог весть.
Почти тысячу кавалеристов разбили на десять соединений, назначили их командирами самых осторожных и повелели идти и тревожить турецкое войско, день за днем, час за часом, чтобы не ведали они покоя на чужой земле, но в драку не вступать.
Отходить, рассыпаться, прятаться — и опять подходить — и уничтожать захватчиков, как бешеных собак.
Даже когда встанут они под стенами Каменца, не давать им спуску. В единый отряд не соединяться, потому как тысяче человек двигаться сложнее, а подстеречь и найти их легче. А вот ежели падет Новый город — тогда идти вперед.
Кроме того, хитрый Лянцкоронский потребовал несколько старых пушек со стены. Не хотел Собесский сначала их отдавать — пусть и мало толку, но все ж пригодиться могут. А потом, выслушав идею хитроумного Иеронима, улыбнулся и согласился. А ведь может и сработать. И заказ кузнецам сделал срочный. И работали люди день и ночь, пока на руках у пана Володыевского не оказалось все, до последней детальки.
А еще уговорились о сигналах флагами и цветными огнями, кои будут подавать из города отрядам, да и друг другу.
Люди ушли.
Впрочем, не все ушли тревожить турок. Кое-кто остался, чтобы постоянно патрулировать окрестности. Две сотни всадников.
Не верили ни Собесский, ни Володыевский в людскую честность — и знали, что коли прознают турки об их приготовлениях — многое насмарку пойдет. Людскими жизнями заплатить придется, а кровь не водица. А потому — смерть всем перебежчикам.
Был разработан план — и Собесский, с вдохновением отчаяния, принялся превращать Новый город в смертоносную ловушку. Он укреплял стены снаружи так, чтобы те выглядели грозно, но кое-где специально оставлял едва заметные опытному взгляду бреши. Пусть рвутся там, где ему будет удобнее.
А еще…
Коли враг прорвется в Новый город — надобно будет ему отрезать дорогу в Старый. Благо есть и порох, и бомбы, сложить все в нужном месте, да и подорвать, когда пора настанет.
Четыре человека знали о том плане. Сам Собесский, Володыевский, да еще капитан Ян Букар и Владислав Вонсович. Любой из них четверых, кто уцелеет, в должный миг обязался поджечь заклад — и пусть погребет и их под обломками крепости, но и врагов они с собой на тот свет заберут.
Было все заложено таким образом, чтобы при взрыве камни перекрыли дорогу к мосту в Старый город и разбирать их пришлось долго, даже ежели просто взрывать.
Мужчины готовились к смерти. И единственное, что огорчало их, — жены не собирались уходить, спасая свои жизни.
— Пусть лучше меня рядом с тобой положат, чем без тебя век доживать, — просто высказалась Барбара. О ее любви к пану в городе только слепой и глухой не знал, но и осудить ни у кого язык не поворачивался. О том, что пани Кристина уехала, бросив мужа, да и родных, на произвол судьбы, — тоже знали и осуждали негодяйку. А Бася…
Она жила с матерью Ежи Володыевского, ротмистр как мог берег ее репутацию, и все знали, что между ними ничего не было — только любовь. А такому не завидуют. На такое стараются даже не смотреть, как на солнце — тут и ослепнуть можно.
К тому же и остальные женщины были согласны с ней. Они отлично знали, что могут потерять и мужей своих, и свободу, и честь, и саму жизнь, но готовы были на любой риск ради любимых.
Пусть смерть. Но вечность врозь — страшнее.
* * *Воин Афанасьевич смотрел прищуренными глазами на стены Азова.
Уж сколько раз его брать пытались. Последний раз тридцать лет назад захватили его казаки, да не удержали, откатиться пришлось. А в этот раз государь отступать не намерен.
Не Алексей Михайлович, так Алексей Алексеевич. Не отдадут.
И то верно — сколько ж можно! Хватит татарве пить кровь православную!
— Смотришь?
Воин Алексеевич обернулся.
Григорий Григорьевич Ромодановский смотрел на него пристально, серьезно…
— Как крепость брать будем?
Как обычно брались крепости?
Обычно делался подкоп под стену, в него закладывалась мина, причем защитники всячески старались этому помешать, а уж здесь-то…
Казаки тут несколько лет просидели, не сдались, татары тоже могут. Эвон, со стен зубы скалят. Ну да есть и на них управа. Еще как есть…
Воин посмотрел на боярина Ромодановского.
