Владимир Мясоедов - Ведьмак двадцать третьего века
Если на внутренней палубе было вонюче и пусто, то на верхней царило такое оживление, пахнущее порохом, кровью и неизменным дерьмом, что от него хотелось спрятаться куда подальше. Вдоль бортов лежали вперемешку тела защитников дирижабля и российских воздухоплавателей. Впрочем, некоторые из них еще шевелились. Оставшийся экипаж осман был представлен полутора десятками смуглокожих мужчин, одетых в украшенные золотым шитьем зеленые мундиры, и парочкой големов. Только это были не уже более-менее привычные автоматроны, а настоящие глиняные люди. Широкие, почти квадратные, с выдавленной посредине груди лицом-маской, они явно были куда опаснее отечественных моделей. Одного из них знакомый Олегу кочегар-взяточник мутузил своей стальной кувалдой, но сшибленный на палубу монстр все равно отказывался дохнуть. Мягкий материал его тела амортизировал удары, затягивая образовавшиеся после них кратеры, словно вода. А руки поверженной, но не уничтоженной твари медленно сгибали корпус попавшегося ей в объятия автоматрона, силясь свернуть жертву в бублик. С одной из мачт свисал запутавшийся в такелаже капитан «Осы». Сквозная дыра в его голове не оставляла надежды, что он и дальше будет командовать своим судном.
Олег нацелил револьвер в спину ближайшего противника, который уверенно зажимал в угол сразу двух ведьмаков из команды прибалта. Начинающие боевые маги отчаянно размахивали палашами, но один из них уже почти ничего не видел из-за свисающего со лба куска кожи, а второй ощутимо припадал на раненую левую ногу. Не было никаких сомнений: врагу требуется еще секунд десять, ну, может, двадцать, чтобы окончательно дорезать их при помощи своего ятагана. Однако фехтовальное мастерство не помогло осману против прилетевшей в спину пули. В отличие от кольчуги, возможно зачарованной, надетой под роскошную одежду. Работорговец, получив пулю в спину, всего лишь отпрыгнул в сторону, спасаясь от следующей. Он постарался прижаться к борту судна спиной и стал так, чтобы видеть одновременно всех своих противников… И проморгал удар сверху. Упавшая с небес пожилая ведьма своим примером доказала, что достойной последовательнице дела Бабы-яги ступа нужна лишь для относительного комфорта перемещения и большей убедительности пикирующих таранных атак. В каждой руке зависшей над макушкой османа пожилой дамы было по очень тонкому кинжалу, практически стилету. И один из них, прицельно уроненный вниз, вошел в череп османа под углом, близким к девяноста градусам. А после вывернулся из оседающего на палубу тела и вернулся обратно к хозяйке, только уже с кусочками налипшего на него мозга.
Люди кололи друг друга холодным оружием, расстреливали в упор и превращали в фарш как при помощи волшебства, так и самыми обычными физическими методами. На небольшом возвышении у кормы шебеки стояло алое бархатное кресло, перед которым расстилался пушистый ковер с рисунком озера. Хозяином этого великолепия являлся синекожий мужчина, обладатель роскошной белой бороды, а также такого же цвета плаща и чалмы. Словно не замечая кипящего сражения, он читал небольшую книжку в зеленом переплете. У ног его лежала и смотрела большими глазами на царящий вокруг кровавый кошмар светловолосая девчонка лет двенадцати. Ну, максимум тринадцати. Больше Олег никак не мог ей дать, поскольку даже оставшиеся на борту «Осы» ведьмочки могли по сравнению с ней показаться зрелыми дамами. Всю одежду ребенка составлял лазурного цвета лифчик без чашечек и охватывающая шею полоса черной кожи. Подходить к этой парочке не рекомендовалось, доказательством чего являлась небольшая кучка из тел, отделенных от пушистого ковра всего парой метров. В ней валялись три оплавленных автоматрона и Лойсе. Прибалт курился дымком, но еще дергался. Впрочем, возможно, это были уже посмертные конвульсии.
– Живьем брать джинна! – прокаркала пожилая ведьма, с ненавистью взирая на синекожего. Один из ее кинжалов устремился к нему в полет, но разлетелся на куски брызгами расплавленного металла, встретившись на половине пути с молнией, сорвавшейся почему-то с бороды странного существа. – Только живьем!
– Я знаю, чего ты хочешь, неверная шлюха. Однако ты этого не получишь. – Синекожий с ясно видимым сожалением захлопнул свою книжку, а потом цыкнул зубом. Дрожащая как осиновый лист девочка тихонько захныкала, но все равно проворно забралась к нему на колени и была удостоена явно крайне болезненного шлепка по голой попке. Пальцы джинна, как оказалось, заканчивались крючковатыми когтями, которые легко порвали нежную кожу. Кстати, при ближайшем рассмотрении оказалось, что невольница несет на себе уже не один десяток подобных отметин. Просто они успели зажить, оставив после себя чуть заметные шрамы. Свободной от таскания рабыни рукой существо принялось расчесывать свою бороду. – Прощай, гурии небесных садов ждут меня и своих новых подруг.
– Нет, не делай этого! – заорал во всю глотку Свиридов, отпихивая в сторону упавшего перед ним на колени османа. К этому моменту их осталось на ногах всего-то штук пять, в то время как нападающих было явно больше. Даже казавшихся неуязвимыми големов одолели, просто вытолкав за пределы палубы и сбросив вниз. А потому враги начали один за другим бросать оружие, отдавая себя на милость победителей. – Ты же почти вечный! Отсидишь на каторге века полтора – и все! Я тебе слово боевого мага даю, что высшей меры не будет! Христом клянусь и Сварогом!
Один из крючковатых когтей, расчесывающих белую бороду, внезапно увеличился в размерах и заполыхал синим огнем, странным образом не опаляющим джинна. Получившимся оружием синекожий бестрепетно перерезал горло… Себе. Булькнул пару раз, пятная рабыню странной искрящейся на солнце кровью, а после осел на высокую спинку кресла и умер. Откуда-то из недр корабля работорговцев принялись один за другим доноситься дикие крики ужаса и громкие хлопки.
– Я-а-а-а… – Голос девочки, сидящей на коленях у трупа, срывался в плач. Глаза, голубые как у изображенного на ковре озера, наполнились слезами. – Я-а-а н-н-не хочу-у-у!
Подлетевшая к ней пожилая ведьма попыталась рассечь ошейник, однако стоило лезвию лишь коснуться черной кожи, как голова девочки словно взорвалась изнутри. С громким хлопком, один в один совпадающим с теми, которые доносились откуда-то из недр шебеки. Впрочем, с каждой секундой их было все меньше. Как и истошных криков. Последний из них вообще издал тот осман, который лежал в ногах у Свиридова. Меч мага вонзился ему в спину и пригвоздил к палубе.
– Полагаю, выживших на этом корабле не будет, – спокойно оповестил всех чародей, вытаскивая свое оружие и разворачиваясь к еще живым работорговцам, с ужасом взирающим на окружающих их представителей Российской империи. Впрочем, живыми они оставались недолго.
Глава 6
О том, как герой изнутри осматривает пыточный кабинет, участвует в соревнованиях и вынужденно переходит на самообучение
– Значит, молчите, – с довольным видом констатировал Дмитрий Чернобуров, отходя от не смеющего пошевелиться и бледного как смерть Олега. Достигнув раковины, бывший палач, ныне переквалифицировавшийся в медика, принялся ополаскивать свои окровавленные руки. – Похвально, похвально. Знаете, юноша, больше половины тех, с кем я работал, сейчас бы уже выли белугой и готовы были сознаться даже в заговоре против самого Господа Бога. А вы молчите.
– Ауэ… – Олег сам до конца не понял, что он хотел этим сказать. Кажется, придать вылетающим из зверски саднящих губ горловым звукам членораздельное звучание он даже не пытался. Руки мелко дрожали вместе с подлокотниками стального кресла, к которому их пристегнули двадцатью минутами раньше.
– Нет, оно, конечно, всякое бывало. – Целитель с садистским прошлым, похоже, не оставившим его и в настоящем, словно прочитал мысли искалеченного юноши. Олег серьезно усомнился в том, что ему говорили правду о принципиальной невозможности телепатии. – Некоторые объекты не желали сотрудничать даже после того, как на них использовали самые крайние средства. Ругались, плевались, дохли, стонали и орали… Ну а как иначе-то? Если есть те, кто профессионально развязывает языки, то найдутся против них и меры противодействия. Однако, повторюсь, больше половины прошедших через мои руки людей уже запросили бы пощады.
– Уху, – слегка наклонил занемевшую шею Олег, усилиями Чернобурова уже утомленный до состояния, в котором очень легко провалиться в обморок. Странно, но говорить одно и то же медленно и по два раза бывший палач начал еще задолго до того, как он довел юношу до подобного состояния. Видимо, сказывалась многолетняя привычка общаться с персонами, до которых иначе может ничего и не дойти. – Вею. Тьфу!
