Константин Калбазов - Рубикон. Дважды в одну реку
Вейн и Дмитрий тоже чувствуют себя правыми, остается надеяться, что они не добьют сауни окончательно.
По возвращении в лагерь Дмитрий внимательнее осмотрел спасенных вчера. Ночь, проведенная в безопасности, не смогла помочь им восстановить силы. Ну это-то понятно. Поди приди в себя после такого. Нападение врагов, смерть близких, бегство на пределе возможности. Повторный бой, когда беглецы почувствовали себя практически в безопасности. Как тут оставаться спокойным?
Всего они спасли двадцать девять человек: один мужчина, десять женщин, восемнадцать детей, десять из которых девочки. Разумеется, ни Гунка, ни Такунку он не считал. Дети разного возраста, от шести до тринадцати лет. Они уже достаточно взрослые, чтобы вносить свою лепту и быть помощниками. Конечно, в разной степени, но точно не требовали такой опеки, как детвора, что была оставлена в Новом убывающими на большую охоту.
Глядя на этих детей, словно тени бродивших по лагерю или понуро сидящих ковыряясь в земле, Дмитрий вдруг поймал себя на мысли о неправильности происходящего вокруг. Так не должно быть. И уж тем более не должно быть среди детворы. Эта братия всегда отличается непоседливостью и избытком энергии, бьющей через край. Ну и где она? Забитые, затравленные. К ним бы сейчас психолога – и на реабилитацию. Ага, размечтался, одноглазый. Остается надеяться на матушку-природу и на то, что здесь в ходе естественного отбора выживают сильнейшие. Однако эта детвора все еще находится на стадии отбора.
И вдруг он понял, как можно поднять им настроение. Сейчас очень кстати пришлось бы что-то необычное. Что-то такое, что было большой и небывалой редкостью и вместе с тем доставит радость. И это у него есть. Немного. Всего лишь один горшочек объемом пару литров, но этого должно хватить если не за глаза, то вполне.
…Вот уже два года он и Лариса живут в этом мире, но лишь недавно ему удалось раздобыть то, о чем она его просила все это время. Он наконец обнаружил местных медоносных пчел и сумел разжиться первым медом. Не сказать что это обошлось дешево, его все же немного покусали, но результат просто ошеломил бойцов. Еще бы! Если им и удавалось разжиться этим лакомством, то с небывалым риском для жизни. Вот только в обнаружении этих маленьких тружениц заслуги самого Дмитрия было мало.
Просто сидеть на заставе и ждать Дмитрий считал неразумным. Кто знает, когда случится все то, что он только предполагал, а ведь могло и не случиться. Проводить время в праздности и постоянных тренировках он считал не совсем разумным. Помнится, в первый год своего пребывания в этих местах он сравнительно неподалеку наблюдал табун лошадей. Местные утверждали, что те всегда придерживаются одной территории, но это обстоятельство стоило проверить. Мало ли что могло случиться и вдруг животные покинули привычные пастбища? А лошади им нужны.
Это сейчас, пока они обходятся небольшими огородами, можно управиться ручным трудом и лопатами. Дальше будет труднее, даже если брать одни огороды. А как быть, когда дело дойдет до полей? А ведь это время не за горами. Уже на следующий год под зерновые придется выделять целую пашню. Конечно, пахоту лучше бы оставить на быков, в них силы немерено, но лошадь… Трудно переоценить значение этого животного, которое на протяжении тысячелетий было незаменимым помощником человека.
Разумеется, зацикливаться на лошадях он не собирался, просто их табун был куда ближе, чем пастбища зобов. Сначала нужно уточнить по ним. Заодно потренируются в плане перемещения по открытой местности – так сказать, отработка взаимодействия отряда. Одним словом, все было за поход.
Не откладывая в долгий ящик, на рассвете они покинули заставу, прихватив с собой только самое необходимое. Два рула, четыре лодки и все припасы спрятали в зарослях камыша. Даже самому лучшему следопыту придется изрядно поморщить лоб, прежде чем удастся что-либо найти. Но и это маловероятно – лодки спрятали подальше от полуострова.
Люди двигались налегке, только один маленький заплечный мешок с минимумом необходимого. Все же места полны опасности, исходящей не только от четвероногих хищников, но и от двуногих, мало ли кого может занести сюда.
Труднее всех было собакам. Ребятишки зимой успели приучить кавказцев катать санки с верещащей от восторга детворой, поэтому тот факт, что их впрягли в легкие повозки, особого протеста не вызвал. Опять же это периодически отрабатывалось, дабы собачки не успели отвыкнуть. Дмитрию пришлось изрядно пораскинуть мозгами, чтобы придумать упряжь, от которой можно быстро избавить собак, ведь это не тягловые животные, а в первую очередь бойцы, но в результате получилось нормально.
Повозок, свитых из ивовых прутьев, с двумя колесами, было две. Каждую из них тянула пара собак. На подъемах приходилось трудновато, но тогда им помогали. Спасибо детворе, которая набивалась в сани большой толпой, отчего в них впрягали собак попарно, так что те вполне адаптировались к такому обороту. Хотя кавказцы – это не лайки, но вполне справлялись, к тому же в вопросе иерархии они уже давно разобрались, так что особых проблем не возникало. Да и груз не такой уж тяжелый. Несколько мотков веревки, немного дополнительного провианта, топоры, лопаты (на манер саперных, собственного изготовления), ружья, патроны и болты. Это так, на всякий случай. Да и если отрабатывать боевой выход, то по полной.
– Ай!
– Что случилось? – тут же отреагировал Дмитрий на вскрик Локта.
Тот стоял, зажимая правое ухо, и тихо ругался. Но, как видно, ничего смертельного не случилось: он больше выглядел сконфуженным и обозленным, чем напуганным. Дмитрий даже было решил, что кто-то неудачно пошутил над товарищем.
– Вутка за ухо укусила, – с явным неудовольствием ответил боец.
В ответ на это все семеро воинов грянули дружным хохотом. Ничего не скажешь, боевой выход. Сколько раз говорил, что на марше нужно соблюдать осторожность и быть готовыми к разным неожиданностям! Вроде и дозорных выслали, и все прониклись чувством ответственности, и до этого момента никто не расслаблялся, но стоило появиться какой-то вутке – и никто не смог удержаться, все дружно нарушили приказ. И чего так ржут? Хоть бы объяснили, может, и он посмеется.
– Харка, а что за смех?
– Так… Ха-ха… У него… Ик… Теперь ухо вот такое будет. Хи-хи.
Харка, улыбаясь во все тридцать два зуба, показал руками, какой лопух получится из уха товарища, в ответ тот скривил такую гримасу, что все опять залились смехом. Только сейчас Дмитрий сообразил – так местные называли пчел. Вообще-то они не больно-то заморачивались с насекомыми, но эта труженица удостоилась отдельного имени из‑за своей способности заготавливать сладкую и такую желанную добычу. Вот только лакомиться медом им приходилось очень редко.
Мало ведь найти дупло с пчелами, нужно еще подгадать момент, когда за медом решит слазить медведь. Вот когда мохнатый ворюга растормошит рой, когда все набросятся на него и он убежит, увлекая за собой рассерженных пчел, у человека есть вариант добраться до сладости. Как обращаться с пчелами, они не знали, бывали случаи, что те убивали слишком самонадеянного смельчака, решившего полакомиться. Так что если охотники и обнаруживали редкие пчелиные дупла, то обходили их стороной.
Признаться, за два года пребывания здесь Соловьев не видел ни одной пчелы. И тут такая удача. Лариса ему уже всю плешку проела, требуя обнаружить пчел и обеспечить ее вкусняшкой. Правда, когда обнаружили эрзац-воск, то с появлением свечей ее натиск поуменьшился, но это не значило, что проблема решена полностью. Да и он сам ничуть не отказался бы от сладкого.
Остается самая малость – обнаружить это самое дупло и запомнить место. Думаете, нет ничего проще? Как бы не так. Насколько помнил Дмитрий, пчела могла собирать нектар в радиусе пары километров от своего дупла. Они тогда находились на опушке леса, впереди простиралась открытая местность без единого деревца, и площадь поиска сокращалась, считай, вдвое. Но все равно получалось изрядно. А ведь это могла оказаться и одиночка, эти вообще в земле норы роют. Хотя… Вон еще кружатся над цветочками, может, и не одиночка. Но вот как с этими пчелками быть, Дмитрий ума не мог приложить.
Вспомнилась одна книжка. Там рассказывалось, как жаждущие меда ловили пчелу, привязывали к ней волоском травинку и потом отслеживали полет пчелы до самого дупла. Похоже, ничего более конструктивного он не придумает. Ну не устраивать же в самом-то деле прочесывание лесного массива, у него для этого и народу-то мало.
Соловьев объявил привал, а сам начал ловить пчел, чтобы одну из них превратить в засланного казачка. Парни расположились на отдых и с увлечением стали наблюдать за тем, как их вождь бродит по округе и ловит пчел. Насекомые в руки даваться никак не хотели. Под это дело он использовал кожаный мешочек, из которого вытряхнул соль, ничего другого он не нашел. Пару раз ему удалось взять добычу, вот только грубые пальцы и не менее грубая ловчая снасть убивали ни в чем не повинных тружениц.
