Потусторонний. Книга 1 (СИ) - Погуляй Юрий Александрович

— Вы чего, бандиты? Я неясно сказал? — разочарованно сказал я.

— Не лезьте к нему, — скомандовал Антуан. — Ты где так драться научился? Не знал, что ты так умеешь.

— У меня много секретов.

— Ты ему ногу сломал, одарённый.

— Я же предупреждал. Не шучу. Надеюсь, что достучался до вас. Если нет — то потом не обижайтесь. Адью!

Неторопливо завернув за угол, где стоял мальчик Никита, я сунул ему в руки книгу где на обложке скалился одноногий пират.

— Держи!

В глазах парнишки горел немой восторг.

— Спасибо, спасибо! Я… Ты… Вы… Я… Спасибо!

Я, насвистывая, с чувством выполненного долга, двинулся обратно к жилому корпусу.

На моё счастье Инга уже погладила мою выходную одежду и даже аккуратно её сложила в корзину в прачечной. Какая молодец. Отыскав её в комнате отдыха, я отдал блондинке соломенную фигурку и с загадочным видом передал инструкции Васи, от себя добавив, что сжечь её надо среди ночи и в беседке, где находится место силы. Так, мол, отворот будет стопроцентный.

Инга исступлённо кивала, не отводя взгляда от колдовской куклы. Она ещё не знала, что истинное отворотное зелье уже поломало ногу её суженному, и печалить девочку таким известием лично — я не хотел. Полагаю, правда, что вряд ли девушка свяжет между собой два события, уж слишком она была мила и наивна. И мои подозрения были верны. Потому что когда Роман Тарасов, прыгая на одной ноге, покинул территорию интерната — Инга заботливо кружилась рядом с ним. Я наблюдал за этим, отжимаясь на брусьях и наслаждаясь тем, как работают мышцы. Да, они уже чувствовались, как по ощущениям, так и внешне. Дряблость субтильного подростка уходила, пусть и не совсем честно с моей стороны. Но, простите, ждать годами, пока тело придёт в норму, я не хотел, и поэтому во время тренировки по чуть-чуть добавлял силу в мышцы. Через пару недель нужно будет прекратить использовать дар, а то раздамся как любитель железа из качалки. Мне же важен не объём, а сила. И даже так: мне совсем не важен объём. Рельеф — допустим. Но только я считаю, что человек должен уметь почесать себе под лопаткой. Если не может, то о чём с таким вообще разговаривать, ха!

На пути из душевой я снова столкнулся с Ингой, и блондинка с заговорщическим видом мне подмигнула. Ну, точно, как я и думал. Ведь помогала суженному ковылять до машины, а два плюс два так и не сложила. Помыслы остались с соломенной куклой и таинственным обрядом. Эх…

«Ночью, помни!» — одними губами произнёс я, и она торопливо кивнула, пряча победную улыбку. Прелесть какая. Ладно, Илюша, хватит баловаться. У тебя впереди важная встреча по срочным вопросам. И первый опыт автобусного передвижения в этой новой жизни. Насколько я сверился с картой, до остановки надо было идти километр через поле, по протоптанной там дорожке. Деревенский колорит, что поделать. Зато дёшево и сердито. Прогулкой, надо сказать, я насладился по полной. Запах трав, шум ветра, щебетание птичек разнообразных. Отдохновение души да и только. С холма, который нужно было пересечь, открывался вид на реку, разрезающую нашу долину. Осенью здесь постоянно заседает клуб художников. Всё вокруг уставлено мольбертами, между которых восторженно замирают люди в беретах и с кистями в руках. Из самого Петербурга приезжают даже. Места по красоте ничем не хуже итальянских Тоскан.

В «Бабушкиных пушках» я оказался незадолго до закрытия. Из-за того что на одинокой остановке посреди полей мне пришлось прождать автобус почти целый час. Но тут и правда, либо дорого и быстро, либо дёшево и неопределённо долго. Здесь снова пахло домашней едой, на что мой живот отреагировал самым предсказуемым образом — урчанием. Обед в интернате я снова пропустил. Успею ли к ужину?

Или, может, ну его эту экономию? Один раз же живём. Хе-хе. Тут ещё столько кафе да ресторанов не опробовано!

— Таки снова вы, пусть моё сердце всегда будет горячим и одним! — всплеснула руками Анфиса, когда вышла к прилавку, привлечённая звоном колокольчика над дверью. — Соскучились за мною, благородный господин Артемьев? Уж сегодня я таки точно совершенно свободна для ужина, или же вы принесли мне за попродавать чего-нибудь? И я вам кричу, что таки слышала за ваши утренние успехи, но понесли вы себя не к доброй Анфисочке, а куда-то в совсем неприличное место, прости Господи.

Я поставил на прилавок грязный рюкзачок.

— Вы почему так меня интригуете? — поинтересовалась хозяйка лавки, но взгляд уже приобрёл деловитое выражение. — Уж не потащите ли вы на свет божий грязь какую? Молю, не давайте мне такого удовольствия!

Из-под прилавка появился большой пластиковый контейнер и рюкзак мигом перекочевал внутрь.

Когда я вытащил яшмовый сгусток, найденный в брюхе демона портала, Анфиса тут же нацепила очки, внимательно вглядевшись в находку. Перевернула его при помощи длинного пинцета. Посветила невесть откуда взявшейся лампой и, наконец, удовлетворённо кивнула. Волшебным образом громыхнула о столешницу весами, сноровисто перекинула сгусток в мерную чашу.

— Триста рублей и мы оба сделаем что больше этого не видели, — сказала она, посмотрев на меня сквозь очки, увеличивающие её глаза раза в два.

— По рукам, — приблизительную цену этого ресурса я успел посмотреть в сети, и то что предложила Анфиса меня вполне устроило. Если бы предложила меньше среднего, то, конечно, наши отношения бы не заладились (хотя в округе таких лавок в принципе не было, и поэтому «Бабушкины пушки» могли гнуть любые цены). Значит есть какая-то деловая этика, значит можно работать и дальше. Сгусток с весами и контейнером исчезли, а Анфиса словно из пустоты выложила три сотенные бумажки:

— Прекрасно, добрый господин Артемьев. Я всё больше в вас влюблённая, ой и держите меня за ноги как влюблённая! Но неужели то была вся наша долгая и совместная жизнь?

Я выложил на стол красный камень, что забрал из тайника убийцы. Лицо Анфисы мигом изменилось.

— Откуда это у вас? — спросила она. Наклонилась над находкой, её лицо застыло в десяти сантиметрах над ней. Хозяйка лавки даже носом потянула, будто пыталась определить ценность предмета по запаху. А затем выпрямилась и глянула на меня уже без хитрого прищура.

— Долгая история.

— В другое время я бы заинтересовалась такой находкой, но теперь мне таки много лет и смерть свою я хочу встретить в окружении внуков, а не имперских охранителей. Уберите это, господин.

Хм, вот оно как. Я сунул камень обратно в карман. Анфиса пристально наблюдала за моими движениями, а затем цокнула языком удивлённо.

— Вы таки не в курсе за то что мне только что на душу вывалили?

— Врать не буду. Хотел у вас и вызнать что это за штука, — признался я. — Простите, если этим вас оскорбил. Даже в мыслях не было.

— Какой добрый, светлый и наивный юноша, просто ужас! — она взволновано прижала ладони к своим щекам и покачала головой. — Не делайте мне больно ещё больше, добрый господин. Спрячьте и никому не показывайте. Уж была бы я той юной и прекрасной особой что, увы мне, уже не буду, то предложила бы вам вот этот вот номер.

На прилавке оказалась визитка, а затем Анфиса щёлкнула по ней пальцем, и карточка проскользнула по лакированной деревянной поверхности прямо ко мне. Хозяйка лавки смотрела серьёзно.

— Но сейчас, кричу я вам, держитесь от таких людей подальше. И упаси вас Иисус сунуть подобное под нос кому-нибудь из Первой Церкви.

— Да что это такое-то? — изумился я.

— Это артефакт школы крови, юноша. Школы запрещённой в Российской Империи церковью и самим Императором. Что он делает я не знаю, но таки если вы действительно спешите на свидание с праотцами, то можете попытать удачу. За себя отмечу лишь что буду за вас скучать.

Она переменилась лицом, вновь обратившись в добрую бабушку:

— Давайте договоримся, я говорю вам что ничего не видела, а вы больше никогда мне такого не приносите?