Кристина Кулиш - Другой Мир (СИ)
А затем, едва отзвучало эхо его последних слов, за спиной его заскрипели ворота, и распахнувшись настежь, исторгнули огромное войско, хлынувшее на арийцев черной волной...
Глава 9.
Война при Анарии.
За спиной Джулиана заскрипели, распахиваясь, массивные створки Черных Ворот и оттуда выходили, одни за другими, плотно марширующие ряды Маронова войска. Его черные конники уверенно приближались. Среди них были гоблины верхом и на огромных волках и на василисках с жабьими туловищами, увенчанными петушиными головами и завершающиеся змеиными хвостами, и даже на четвероногих плотоядных мантикорах с лоснящимися львиными туловищами и человеческими лицами скорее напоминающими чудовищны маски и хвостами, завершающимися скорпионьими жалами. Еще несколько шагов и теперь уж и ясно были видны эмблемы на их черных знаменах. Следом за ними продвигалась, наставив копья его столь же многочисленная пехота; теперь уж можно было спокойно разглядеть в ее рядах бойцов различных рас. А были здесь и гоблины, и великаны, и неповоротливые тролли, и даже воскрешенные с помощью темной магии мертвецы – трупоядные гули, и кровососущие вурдалаки и упыри, а так же замученные и подчиненные с помощью той же магии захваченные Мароном арийские племена.
Подбадривая себя лихими криками, едва заметив ошарашенных тави, они тут же пошли в наступление подгоняемые командирами и в тот же миг – стоило ему только увидеть все это воинство вживую, своими собственными глазами – Джулиану показалось, что не только все это безнадежно и глупо, но и что ни малейшей надежды у них попросту нет и все для них пропало, что им никогда не совладать с таким огромным войском неприятеля, какие бы хитрости они не припрятали у себя в рукавах – слишком уж внушительным показался ему вдруг вид перегородивших все поле черных отрядов.
Командиры и военоначальники грянули в рога, загудели барабаны. И по рядам воинов прокатился мгновенный вал стремительного движения: рвались из ножен мечи, накладывались стрелы, перебрасывались поудобнее щиты и копья, порой раздавалось конское ржание.… А лица тави же казались омертвевшими, совсем обескровленными – и все они вольно или невольно пытались определить, сколько же врагов вышло против них.
-Стоять крепко! – прокатилось по рядам пехотинцев – С места ни шагу!
Джулиан, невольно сглотнув, опустил забрало своего шлема – кто- то высокий в черных доспехах в тот же миг взмахнул, разрубив воздух, окованной железом рукой и лучники Врага на стенах замка дружно спустили тетивы.
-Всем укрыться за щитами! – прозвучала новая команда – Лучникам не жалеть стрел!
Битва у стен Анарии началась!
Казалось на арийцев, поспешно укрывшихся за щитами, образовав некое подобие сверкающей со всех сторон непробиваемой крепости, обрушился настоящий черный ливень. Небо потемнело от замелькавших стрел. Тишина первых минут сменилась теперь дикими криками, стонами и воплями. То и дело падало чье-то пронзенное тело. Но, ни одна рука, ни один шлем не могли показаться из-за стены плотно сомкнутых щитов.
А марширующие рати, наконец, вступили в зону досягаемости для стрел арийских лучников, расположившихся на высотах из хрустевших под ногами насыпей. Однако их ответ оказался менее впечатляющим – потери противника оказались не столь велики, как бы им хотелось – тави здорово мешали хорошие доспехи первых рядов, да неустанная стрельба со стен, не дававшая времени как следует прицелиться. Тот, кто командовал войсками Марона, поступил наиболее выгодно – но отнюдь не для самих тави – поставив в первые ряды с ног до головы окованных железом панцирников, за спинами которых скакали и шагали легковооруженные воины обеспеченные защитой с обеих сторон.
Однако отпор арийцев крепчал с каждой минутой все больше, все сильнее; выжженная земля окрасилась первой кровью. Стрелы рвали шеренги вражеских войск, оставляя зияющие бреши – впрочем, те тут же закрывались. Гибли многие – падали пронзенные противники; умирали принявшие смерть лицом тави – и гибли тяжко. Однако и та и другая стороны уже знали, что остановить врага без рукопашной уже не получится. Впрочем обмен любезностями между лучниками обеих сторон не мог длиться до бесконечности как бы им того не хотелось…
Налетевший было с реки ветер, затрепал боевые знамена войск Темного Короля – и с неистовым ревом тысячи конных бойцов устремились вперед на стройные арийские шеренги. И их встретили негодующие вопли повстанцев и ураган белооперенных стрел. Торжествующий боевой клич огласил поле боя, заглушая вопли раненных и умирающих под страшным натиском двух противоборствующих сторон. Противники бежали вперед, падали, некоторые поднимались вновь, или же оставались лежать неподвижно. А арийские лучники стреляли залп за залпом. Впрочем, последние метры дались неприятелю особенно тяжело – каждый кусочек земли им приходилось завоевывать под непрерывным градом стрел. Мертвые тела тяжко валились, устилая поле брани, и вокруг них тут же расползались темные пятна, однако воины Марона не обращали на это никакого внимания.
А затем пришел, наконец, черед мечей.
-Клинки наголо! – пролетел в рядах арийцев неистовый крик.
Черная армия обрушилась на них лоб, в лоб что-то вопя и наставив копья и пики. В кровавой битве сошлись тави и гоблины верхом на зверье, изредка среди них мелькали полулюди или же зверолюди. Над полем повисло густое облако пыли. Со стуком скрещивались мечи, высекая искры, копья и пики обрушивались на щиты. Конница кружила, налетала, отступала, словно размеренное дыхание морских волн, копошились проворные арийские пехотинцы. Однако у конницы противника не было шансов перед арийской пехотой лишь в одном случае – если их пехота сохранит свой строй, плотно сбившись и выставив перед собой пики и копья. Чем они и не замедлили воспользоваться, едва оценив ситуацию. Волчком вертелись перед ними гоблинские всадники, умело играя копьями, словно стальными кинжалами, целясь в основном в глаза или шеи повстанцев. Однако арийцы не спешили поддаваться панике; они держали строй, плотно сомкнув щиты и выставив копья, атакуемые неустанным противником. Мрачные, ожесточенные бойцы сосредоточенно отбивались мечами и копьями, дрогнувшие гибли, выдерживали лишь умеющие не оголять бок своего ближайшего соседа.
Вновь над полем брани запели рожки. Все это время повстанцы лишь сдерживали натиск орд из Темного Замка, но теперь арийцы готовились дать врагу достойный отпор, прибегнув к приему под названием «стальной клин». Этот боевой прием заключался в том, когда из строя навстречу врагам выбрасывался клин из самых опытных и хорошо вооруженных воинов, прикрывающих бока друг друга. Такой клин бил врага, словно стальной клюв и оставлял за собой пробитый вражеский строй. И остановить подобную атаку можно было только таким же контрклином.
А затем вновь запели трубы, и по рядам пехоты прошла волна движения. Щиты их передних рядов разошлись в разные стороны ровно на столько, чтобы дать дорогу низкорослым воинам с суровыми волевыми лицами. Гномы в сверкающих доспехах несли громадные, во весь рост, щиты, окованные железом; над ними виднелись лишь верхушки их шлемов. И было в этом слитном, непрерывном движении что-то восхищающе-завораживающее, заставляющее сердце сжиматься и трепетать, словно острое жало клинка высунулось из доселе скрывающих его складок плаща – острый и плотный клин в двух местах растянувшийся поперек поля пехоты тави, мгновенно сбившись, плечо к плечу, приготовился атаковать врага. Черная сеть стрел тут же захлестала по рядам клина, однако древки их лишь бессильно ломались о поднятые щиты, впиваясь в землю у гномьих ног, не причиняя им ни малейшего вреда.
А затем щиты их слегка опустились и в первых рядах поднялись десятки тяжелых арбалетов заряженных металлическими болтами, что тут же исполнили свою смертельную песнь в рядах атакующих конников, мгновенно превратив место недавней сшибки в свободное пространство, если не считать оставшихся лежать там нескольких сотен неподвижных тел.
Их щиты вновь разошлись, однако лишь настолько, чтобы дать место сменившим арбалеты древкам, не больше, е меньше. А затем невидимые гномьи копьеносцы выбросили свое оружие вперед и вверх – и первые же атаковавшие их конники были повержены наземь.
Три раза клин врубался в ряды противника. Три раза отступал за спины пехотинцев. Три раза гномьй клин оставлял за собой лишь груды поверженных врагов. С четвертой же их вылазкой враг, наконец, значительно дрогнул. Ведь вид несокрушимого «стального клина», которому казалось все нипочем, не мог не подействовать на них. И ничего другого, кроме как отступать под натиском гномов им не оставалось.
