Кристина Кулиш - Другой Мир (СИ)
-Нет, Джулиан, я не могу дать тебе подобного обещания. Я не считаю себя слабой и беззащитной, и не собираюсь ни прятаться, ни убегать от опасности. И тем более я не стану сидеть здесь с другими женщинами и детьми и ждать исхода, когда все, кто дорог мне, те, кого я люблю всем сердцем, сражаются изо всех сил там, на поле брани. Я просто буду делать то, что должна. Я сделала свой личный выбор. Как сделал его ты, другие арийцы. И теперь ты не сможешь меня остановить. Потому, что в своем решении я тверда, как кремень. И не взирая ни на что, я не откажусь от поступка, который считаю единственно верным, вне зависимости от последствий.
Да, Марон может иметь армию такой величины, что от нее становится темно в глазах. Он может использовать любую магию, даже самую темную и ужасную. И даже вся его ненависть, ярость и жажда власти не смогут остановить меня, заставить свернуть с выбранного пути.
К тому же в скором времени нам уже негде будет прятаться от него и его прислужников. Некуда бежать. Ты ведь не хуже меня понимаешь, что пока мы не выйдем против него и не одержим победу, он непременно найдет нас и убьет. Или найдет и убьет детей наших, или даже детей наших детей.
Я уверена: мы сможем одержать победу лишь в том случае, если каждый из нас отдаст борьбе этой всего себя, все свои силы и всю свою душу. Ведь что же еще может быть столь благородным, как не подвергнуть себя воздействию зла во имя любимого народа и любимого королевства, окунувшись в самое пекло опасности?
Я знаю ответ на этот вопрос, как знаешь его и ты. Поэтому не стоит мучиться тем, что ты изменить не в силах. Это лишь усугубит твою печаль и усилит тревогу. И не стоит бояться больше, чем нужно. Я далеко не беспомощна и сумею о себе позаботиться. В конце концов, я – воин.
Джулиан положил руки ей на плечи и заглянул в глубины ее глаз.
-Я понимаю всю силу твоей любви и преданности и знаю, как бы ты хотела остаться рядом со мной, но поверь, мне будет гораздо легче, если я буду знать, что ты этого не видишь, и тем более, не желаю, чтобы ты во всем этом участвовала. Ведь твоя безопасность – это и моя безопасность тоже.
Поверь, я знаю, о чем говорю. Я столкнулся с ужасом войны и осознал, что самое огромное горе, самый большой страх – это не когда ранят тебя, а когда ты вынужден смотреть, как умирают те, кто дорог тебе.… И я совершенно не хочу, чтобы и ты тоже столкнулась со всем этим кошмаром!
Война – это ужас, это боль, это страх, это когда ты со всех сторон окружен криками и стонами умирающих. И ты понимаешь, что не можешь им ничем помочь, лишь беспомощно смотреть.… Война – это безумная гонка в попытке спасти собственную жизнь. И нет в ней столь часто приписываемых благородства и упоения…
Элея покачала головой.
-Я понимаю это не хуже тебя. А может даже и лучше, ведь этот кошмар преследует меня с самого рождения, куда бы я ни пошла.… Я слишком хорошо знаю, какой это риск. Но разве можно одержать победу не рискуя? К тому же не мне тебе напоминать.… И все же.… Мы все балансируем на слишком тонкой полоске суши, а под ногами со всех сторон, куда не глянь, нас окружает бездонная пропасть…
-Пожалуйста, сделай, как я прошу! – воскликнул Джулиан, едва ли не умоляя – Не зачем тебе смотреть на все это! Не зачем обагрять руки кровью! Не зачем очернять свою душу!
Элея слабо улыбнулась.
-Я должна сделать это и сделаю. Так что дальнейшие отговорки совершенно бесполезны… - мягко, но уверенно ответила она – Не будем больше говорить об этом. Я не передумаю. Я буду сражаться с тобой плечом к плечу. Ведь ты звал нас идти за тобой, и я непременно пойду за тобой!
Со спокойным лицом она надела ему на голову кожаный подшлемник, на мгновение, заглянув ему в глаза, крепко завязав ремешки у него под подбородком, и взяв его обеими руками за голову, поцеловала его и надела, наконец, островерхий шлем, аккуратно натянув его поверх подшлемника.
И Джулиан, не выдержав, заключил ее в объятия, и, поглаживая одной рукой по волосам, прошептал:
-Если с тобой что-нибудь случится, я не прощу себя…
Но Элея закрыла ему рот ладонью.
-Ш-ш-ш! Не надо так говорить, со мной ничего плохого не случится.
Джулиан беспомощно смотрел в ее полное решимости лицо, в ее горящие глаза, и понимал, что какой бы не была его просьба, какой бы опасной ни была их компания, и какие бы слова беспокойства он не подобрал, она, эта девушка перед ним, не станет с этим мириться и все равно поступит так, как сама считает нужным.
-Хорошо – поцеловал он ее – Но заклинаю тебя, будь осторожна! И береги себя так, как берегла бы меня! – и он вновь поцеловал ее.
-И ты тоже… – смутившись, ответила она, опустив голову, и густые черные, как ночь, волосы упали ей на лицо, скрыв его от Джулиана.
-Запомни: я люблю тебя, сильнее, чем жизнь! И я сделаю все возможное и невозможное ради того, чтобы быть с тобой! Просто подожди еще немного, скоро эта война закончится и все станет как прежде… - и он вложил в эти слова всю свою любовь и заботу, свою надежду и уверенность.
-Я тоже люблю тебя всем сердцем! – срывающимся голосом прошептала она – И тебе совсем не обязательно становиться великим рыцарем, просто останься в живых и поскорее возвращайся ко мне…!
И они в третий раз слились в поцелуе.
А затем Элея принесла ему с постели меч и круглый щит. Вновь обняв ее на прощание, Джулиан забрал оружие и щит из ее рук и сунул в левую руку в ремни щита.
Ему страшно не хотелось расставаться с ней, ведь вполне возможно, что эта встреча могла обернуться для любого из них последней…
-Такова наша судьба… - прошептала она – наш долг.… А по долгам нужно платить…
Джулиан кивнул и твердым шагом вышел из комнаты.
Тем временем тысячи бледных от огромной важности их общего дела тави живыми ручьями стекались к выходу из Дейнора под бледные лучи зари, где собиралось их объединенное войско…
А сама Элея с помощью служанки уже облачалась в свои доспехи с каменным лицом. Как она и сказала Джулиану, своим родным, она вовсе не собиралась оставаться в стороне, когда у ворот Анарии свершится эпоха их противостояний, надежд и стремлений…
***
Едва был завершен военный Совет, как король Эдвин тут же распорядился разослать разведчиков во всех направлениях дорог тянущихся к замку Тени. Так же поступила и его супруга.
Те вернулись ровно через два дня, уставшие, но вполне довольные. Общий доклад гласил: дорога свободна.
Тем временем в убежищах все было готово к предстоящему походу. Выступать решили с первыми лучами солнца. От Дейнора выступало семь тысяч воинов, от Эйнора – пять. Большую часть общего войска составляли пешие воины, конница и лучники составили по две тысячи голов. Объединиться с воинами королевы Лии они должны были на Черных Пустошах вдоль Анарии, а напасть по возможности с двух флангов.
С первыми лучами, золотившими леса Тилиана, войско во главе с Аланом, Джулианом, королем Эдвином и другими союзниками выступило в путь. И никто из них не мог заранее предугадать, что именно ждет их на этом пути…
Шли открыто, но осторожно, выдвинув далеко вперед конных разведчиков. Фланги продвигающихся вперед воинов прикрывали усиленные лучниками линии пехоты. Погода благоволила их компании, в спину дул ровный ветер, но тоскливые туманы, нависшие над кронами деревьев, умело сопротивлялись.
Вокруг все словно вымерло, и гнетущая тишина царила под сенью деревьев-великанов в лежащем полумраке. Ни одна стрела не вылетела из чащи, но с каждым шагом напряжение все нарастало. Деревья и камни, трава и листва – все словно затаилось, прислушиваясь к их слаженному маршу. А вдали садилось солнце, подсвечивающее снизу низко висящие облака; белые вершины притаившихся вдалеке гор розовели в лазури неба.
Так, в немом напряжении, начался второй, а затем и третий, день их пути. Все вокруг вроде бы было спокойно, но тревога не желала покидать их. И все, даже самые сильные духом и храбрые сердцем, испытывали подавленность, и с каждым пройденным отрезком пути предчувствие надвигающейся опасности становилось лишь все сильнее…
