Владимир Боканов - Хроники Арта. Дважды Меченный
– Вы не понимаете, – воскликнула Хлоя, обеими руками обхватив гудящую голову. – Нам нельзя идти к верховному потому, что именно о его смерти я вам сейчас и толкую.
– Что, что ты сказала? – загрохотал мгновенно вскочивший с пуфика Дрофан.
Сжавшись в комок от такого бурного проявления эмоций, Хлоя испуганно наблюдала за тем, как побагровевший воин мучительно пытается справиться с охватившим его приступом гнева. Заметив гримасу ужаса на ее личике, Дрофан невероятным усилием заставил себя тихонько опуститься перед гномой на корточки и переспросить:
– Ты ничего не путаешь? Подумай хорошенько. Может, это был другой жрец, просто похожий на Огненного?
– Нет, – девушка всхлипнула, – я не ошиблась. Все произошло слишком близко. Да и как я могла не узнать дядю Трая?
– Все равно не могу в это поверить! – Воин схватился за голову, вырвав из своей густой шевелюры целый клок волос. – Неужели Кормак привел с собой целую армию? Иначе как он смог поразить такого грозного противника, которым являлся верховный жрец? И где в этот момент был Ирвин? Ведь именно для встречи с ним Трай и отправился в ваш дом.
Понимая, что рано или поздно этого вопроса ей все равно не избежать, Хлоя тем не менее почувствовала, как почва буквально уходит у нее из-под ног. Превратно поняв ее молчание, Дрофан воскликнул:
– Неужто твой отец тоже пострадал от головорезов Кормака? Что с ним? Он жив? Да не молчи же ты, ради всего святого! Долго ли мне еще придется клещами вытягивать из тебя мельчайшие подробности? Как я могу тебе помочь, если не знаю, что у вас там произошло?
Несколько секунд Хлоя растерянно молчала. Наконец решившись, она жадно допила остатки мускатного вина и, твердо взглянув в полыхающие гневом глаза Дрофана, прошептала:
– Это отец убил Огненного.
Даже если бы в комнату влетел живой дракон, это бы не вызвало у Дрофана таких эмоций. С минуту он стоял неподвижно, напоминая огромный соляной столб, потом, стукнув по стене могучим кулаком, разразился проклятиями. Через полчаса, исчерпав весь свой запас ругательств, гном со стоном упал обратно в мягкое кресло. Видя, что бывший начальник стражи больше не двигается, и желая побыстрее снять с души тяжкое бремя, Хлоя затараторила:
– Он не хотел этого, клянусь богами! Кормак заставил папу совершить все эти преступления. Сперва подловил на клятве благодарности, потом стал угрожать расправой над семьей. Отец просто запутался. Прошу вас, не убивайте папу! Он всего лишь послушное орудие в руках истинного преступника, а так и мыши не обидит!
С минуту Неспящий никак не реагировал. Потом поднял на нее враз постаревшее от горя лицо и еле слышно произнес:
– Как я могу тебе что-то обещать, если этот предатель убил всех гномов, которыми я когда-либо дорожил? Пойми, я бы лично вырезал Ирвину сердце только за одну мысль о убийстве Ругара, а ты просишь его пощадить? Да скажи он в свое время хоть слово – и Кормак давно был бы посажен на кол!
– Посажен на кол? – возмущенно фыркнула Хлоя. – Неужели вы всерьез полагаете, что обвинения, исходящие от простого травника, показались бы более убедительными, чем слова старшего брата короля? Да отца самого казнили бы, рискни он прийти к Ругару с такими речами. А кроме него и принца, никто больше не знал о готовящемся убийстве. Казните Кормака – и мой отец будет вам только благодарен. Поймите, что только постоянные угрозы заставили безобидного травника решиться на все эти гнусные преступления. Зря я доверилась вам, дядя Дрофан. Не думала я, что умудренный опытом хранитель трона сам окажется настолько глуп и жесток. Вижу, что я ошиблась. Но знайте, что если вы сейчас же не дадите клятву сохранить моему отцу жизнь, то я не стану свидетельствовать против Убийцы на совете пятнадцати. Подумайте, готовы ли вы обвинять нового короля в таких серьезных преступлениях, не имея за плечами ничего, кроме собственных фантазий? Полагаю, в таком случае вам стоит самому приготовиться к немедленной казни.
По мере того как смысл ее слов доходил до Дрофана, лицо гнома сначала побледнело, а потом покрылось красными пятнами. В итоге ему ничего не оставалось, как согласиться на это условие.
– Ладно, Хлоя, будь по-твоему. Я никогда не смогу простить Ирвина, но если ты поможешь мне доказать вину Убийцы, твоему отцу будут сохранены жизнь и свобода. О большем даже не мечтай. Идет? – Дождавшись ее торопливого кивка, Неспящий протянул девушке свою покрытую жесткими мозолями ладонь. – Ну, тогда договорились!
Гай Антоний
– Так ты думаешь, что покупка стоящая? – Легат впился взглядом в почтительно склонившегося перед ним Антония.
– Да, мой господин. Парень действительно является настоящим бриллиантом. Пусть еще не ограненным, кое-где корявым, но уже вполне готовым для начальных поединков. Его дар идеально подходит для гладиаторских игр. По крайней мере я не встречал в своей жизни ничего подобного. Даже немного странно, почему он, будучи наделен такими способностями, почти не владеет оружием? Кстати, я заметил, что своей внешностью Арт разительно отличается от типичного веспийца или арторианца. Версию насчет арлингов или гномов я даже не рассматриваю. Возможно, он явился к нам из краев, простирающихся за Даркийской пустыней, а о тамошних жителях мы почти ничего не знаем.
– Вот за что я особенно ценю тебя, Гай, – раскинувшийся на массажном столе Марий блаженно улыбнулся, – так это за то, что с тобой можно обсудить самые разные темы. Большинство моих рабов гораздо тупее, чем пытаются мне доказать. В тебе же течет кровь самого Авла Антония Первого, мир его праху.
Повинуясь опытным рукам полуголой служанки-массажистки, легат перевернулся на спину.
– Признаюсь, тот факт, что сын Авла является моей собственностью, до сих пор изрядно тешит мое самолюбие. А то, что ты всего лишь бастард, компенсирует твой редкий дар и твое несравненное воинское искусство. Только ты умеешь завести до предела толпу, переломив исход поединка в самый последний момент. Причем простофили даже не подозревают, что победа далась тебе гораздо проще, чем они себе вообразили. Одна только мысль о сотнях гладиаторов, сраженных тобой во имя величия дома Атерниев, наполняет мое сердце гордостью. Кстати, сегодня ты был особенно хорош. Уверен, мальчишка даже не понял, что с ним просто играли. Ничего, наставник мигом выбьет из этого Арта излишнюю спесь. Я ведь заметил, как разгорелись глаза у Тарбиша, когда он наблюдал за боем. Ну да Урик с ним. Поговорим о твоих личных заслугах, Антоний. Сенатор тоже был доволен исходом вашего поединка, а мое мнение ты уже знаешь. Пожалуй, стоит приказать, чтобы компанию тебе составили не две, как обычно, а четыре гетеры? Как думаешь, справишься?
– Благодарю вас, господин, – поклонился Гай. – Ваше величие может соперничать только с вашей щедростью.
Повинуясь взмаху унизанной драгоценностями руки, гладиатор покинул урчащего от удовольствия Мария, который, сполна насладившись расслабляющим массажем, обратил наконец внимание на саму массажистку.
– Чтоб ты сдох, жалкий слизняк! – Приветливой улыбки Смирного как не бывало. Оглянувшись назад, веспиец убедился, что за ним никто не наблюдает. – «Вот за что я особенно ценю тебя, Гай», – издевательски передразнил он своего господина. – Да ты весь не стоишь и мельчайшей крупицы праха моего отца. Когда Авл был еще жив, ты первым бросался лизать его пятки. А после его убийства все так же первым предал его потомков. Ничего, легат, придет время, и я еще выпущу тебе кишки. Ты будешь умирать очень, очень медленно. Ты и все остальные враги семьи Антониев.
Выйдя во двор лудуса, Гай зажмурился, настолько нестерпимым был жар полуденного солнца. Проморгавшись, он обратил свое внимание на упорно потеющего возле тренировочного столба юношу. Этот Арт с самой первой их встречи стал для Антония занозой в заднице. С одной стороны, он уже получил клеймо гладиатора, а к братьям по оружию Антоний привык относиться с уважением. Нет, у него, конечно, были среди них и враги, и всякого рода «недоброжелатели». Но основная масса гладиаторов давно уже признала за ним лидерство, стараясь лишний раз не лезть под руку. С другой стороны, с появлением в лудусе этого чужака Антоний почувствовал, как все его дальнейшие планы буквально трещат по швам. И дело было не только в том, что Арт, неизменно приветливый и готовый помочь, постепенно завоевывал сердца обитателей лудуса. Вовсе нет. Дело было кое в чем другом. Зная, что хозяин никогда не разрешит ему самому выкупить себе свободу, Гай связывал все свои дальнейшие надежды с волей народа. Веспиец знал, что под этим прессом может сломаться не только Марий. Сам император неоднократно был вынужден идти на поводу у тысяч или даже сотен тысяч голосов, скандирующих: «Рудий!» А вновь став полноправным гражданином Веспа, Антоний смог бы напомнить сенату о том, что в его жилах течет кровь истинного императора. И не только сенату. Некоторые легионы до сих пор тайком хранили в сундуках потрепанные штандарты в виде распахнувшего могучие крылья орла. Лишь появившаяся на арене Крайса помогла Гнею много лет назад захватить трон.
