Андрей Посняков - Корсар с Севера
— Что Джафар?
— Джафар хотел бы, очень бы хотел командовать «Йылдырымом», мой повелитель! Но, увы… Мой хозяин Селим настолько не доверяет Джафару, что предпочел оставить на судне старого капитана. Вернее, того, кто его увел у турок, — грека Илию.
— Гяура?!
— Ну, пока гяура. Да ведь обрезание, о светоч правоверных, довольно быстро сделать можно. Что этот самый Илия и собирается.
— Кто еще из вновь прибывших заслуживает упоминания?
— Гм… Есть там некто Ялныз Эфе, что родом из северных краев. Говорят, в Истанбуле он ворвался в султанский гарем и опозорил там всех наложниц.
— Вах! — Осман засмеялся старческим дребезжащим смехом. Известие о глумлении над гаремом повелителя турок весьма его позабавило.
Засмеялся и секретарь, узкобородый Кятиб ибн-Гараби.
— Этот самый Ялныз Эфе спелся с рыжебородым Шафихом.
— А, с пьяницей-то, упаси Аллах от такого друга!
— С ним, о мудрейший! Сегодня видал их вместе. Вроде как шли к одноглазой Хаспе. Видно, девочек захотелось.
— Могли б и получше место найти. Дальше!
— Джафар же присмотрел себе другого — с глазами, дикими, как у шайтана, зато уж силен. Зовут Матою. Рус. По-арабски ни бельмеса, зато вроде Джафару верен, как пес.
— Вроде? Или верен?
— Нельзя сказать точно, о мудрейший. Времени-то прошло еще всего ничего!
— Ладно! О них хватит. — Осман хлопнул ладонью по оттоманке. — Поведай-ка, что собирается делать Селим?
Поведав бею о том, что собирается делать Селим — организовать очередной налет на ближайшее побережье, — старый пройдоха Касым низко склонился и, получив от секретаря за предоставленные сведения мелкую серебряную монету, пятясь, выбрался из бейской опочивальни.
— Коз-зел!!! — Рассмотрев монету при свете светильника, он обиженно выругался.
Впрочем, негодование на его лице тут же сменилось самой льстивой улыбкой — он увидел Джафара. Луноликий красавец с черными тщательно ухоженными усами шел по коридору навстречу в парчовом распахнутом на груди халате, в окружении жеманных мальчиков.
— Исчезните! — столкнувшись с Касымом, фыркнул на мальчиков Джафар. — Как поживает уважаемый Селим-бей?
А дальше Джафар оглянулся и шепотом осведомился насчет охраны «Йылдырыма», на что сразу же получил вполне конкретный ответ. Еще бы! Даром, что ли, он платил деньги пройдохе Касыму?
На «Йылдырыме» ждали возвращения Олега Иваныча Ян и Илия. Они уже присмотрели в гавани вполне подходящую фелюку — грязную и пахнущую гнилой рыбой. Правда, рядом стояло несколько пиратских галер. Следовало быть очень осторожными.
Илия с Яном вышли на корму «Йылдырыма» и, опершись на перила, вглядывались в сгущавшуюся вечернюю тьму. Она уже накрыла полгавани и неудержимо наползала на город. Вот уже не видно старой ступенчатой башни, вот исчезла городская стена, остались лишь освещенные факелами ворота, а вот из-за облака выкатилась луна, зараза!
В этот момент протопали по сходням чьи-то ноги. Илия и Ян разом обернулись. Нет. Не Олег Иваныч. Молодой парень, в шальварах и распахнутой на смуглой груди безрукавке, с большой плетеной корзиной в руках. Корзина была накрыта тканью.
— Капитан Илия? — сверкнув белозубой улыбкой, осведомился он у Яна.
Тот отрицательно покачал головой и показал на грека.
Парень подошел к капитану, осторожно поставил корзину, откинул ткань…
Илия с Яном заинтересованно склонили головы.
Все так же улыбаясь, парень чуть отошел от корзины и, выхватив из-за пояса узкий кинжал, вонзил его в левый бок грека. После чего бросился в воду. Ну а там — и след простыл.
На галере поднялась суматоха. Кричали, размахивали руками, ругались. Никто толком ничего и не понимал. А когда немного прочухались, кинулись прочесывать берег. Да только не нашли уже никого. И никто не обратил внимания, как стоявшая неподалеку от «Йылдырыма» фелюка некоего Ясифа Геленди — грязная и пропахшая рыбой — вдруг ни с того ни с сего снялась с якоря. Ну, снялась и снялась — мало ли.
Ошарашенный поляк даже не сразу осознал, что произошло. Кто убил? Зачем? Почему? Вообще, как это все получилось?
— Почему убили — ясно! — сурово заключил Олег Иваныч, когда поднялся на галеру. — Мешал! Только вот — кому?
— Вот и я про то же.
А мы, Ян, посмотрим кому! Думаю, тому, кто будет новым капитаном «Йылдырыма».
Новым капитаном «Йылдырыма», по совету бея Османа, стал луноликий красавец Джафар аль-Мулук.
Узнав об этом, плюнул с досады рыжебородый Шафих-эфенди. А плюнув, заявил, что ноги его не будет больше на этой галере. Ушел на «Тимбан», корабль Селим-бея. С ним последовали и Олег Иваныч с Яном.
Нелепо погибшего Илию похоронили тайно, но достойно — по-христиански. Естественно, с помощью муллы Новруза-хаджи.
— Пусть земля навеки будет ему пухом. — Олег Иваныч бросил в вырытую могилу сухую горсть африканской земли. — Эх, Илия, Илия… Вот и сплавали с тобой в Морею.
Дул откуда-то из пустыни жаркий, с песком, ветер. Тащил перекати-поле меж чахлыми кустами саксаула. На горизонте уныло шевелили кронами понурые, надоевшие до смертной тоски пальмы.
Эх! А в Новгороде, может, и первый снежок уж выпал…
«Тимбан», флагманская галера Селим-бея, оказался раза в полтора больше «Йылдырыма» и каким-то более основательным, что ли… «Йылдырым» — это как стремительный иноходец, красивый и стройный. А «Тимбан» — першерон, сильный, надежный, почти что вечный. Три мачты с косыми парусами и одна, последняя, с флагом. Зеленым, естественно. На широкой корме — десять пушек. Столько же — на носу. На веслах — по пять гребцов. Около шестисот человек экипаж. Сила!
И вот вся эта сила, включая отремонтированный «Йылдырым» и еще с десяток судов, не боясь осенних штормов, вышла ранним утром из гавани Туниса, направляясь к берегам Сицилии.
Сведения о том, что штормов в ближайшую неделю не будет, получены из вполне авторитетного и заслуживающего доверия источника — Ханаби-ходжи, личного астролога тунисского бея Османа. О том же поведал и черный магрибский колдун Хаттан-дервиш, зарезав молодую курицу. Кишки точно сказали: штормов не будет.
Ошиблись оба. И астролог Ханаби-ходжа, и черный колдун Хаттан-дервиш. Не прошло и трех суток после отплытия, как флот Селим-бея попал в жесточайший шторм около Мальты и, потеряв три корабля, уже подумывал о возвращении.
Сияло солнце, словно бы летом, и море стало таким синим и ласковым, будто и не было никакого шторма. С юга показались рыбацкие фелюки — пользуясь хорошей погодой, тунисские рыбаки надеялись на богатый улов.
Селим-бей созвал всех капитанов на «Тимбан» — советоваться.
Прибыли кто смог. Часть флота стихия раскидала, и в их отношении оставалось надеяться только на милость Аллаха — может, и живы… Менее всех пострадал «Тимбан» — основательность и надежность постройки проявили себя в лучшем виде. Хуже всего пришлось «Йылдырыму» — потеряв все мачты и половину весел, он еле тащился по морю, кренясь на левый бок.
Генрих Шафих-эфенди открыто посмеивался над Джафаром: надо же, первое плавание, и такое неудачное. Джафар был зеленее меди от злости. Даже на совете в каюте Селим-бея молча кривился, покусывая правый ус. Споров особых не было: корабли требовали ремонта. Поэтому и было решено возвращаться обратно. Тем более рыбаки принесли слухи о большом флоте венецианского дожа, рыскающем вдоль южного побережья Италии.
Селим-бей хмурился, глядя на разостланную перед ним карту. Вот Ионическое море, городок Реджо-ди-Калабрия — вот бы пограбить, да нельзя — венецианский флот рядом. Вот Пелопоннес. Превеза, Аргос, Морея. Морея… А ведь там никакого флота нет! И команды для разграбления какого-нибудь небольшого городка вполне хватит. Чего ж пустыми возвращаться?
— Морея! — Селим-бей стукнул кулаком по карте. — «Тимбан» идет в Морею.
— Один?
— Один. И не надолго. Впрочем, кто сможет, может пойти с нами. Кроме «Йылдырыма», разумеется!
Последние слова предводителя пиратов потонули в ехидном хохоте. Вспыхнув, луноликий красавец Джафар аль-Мулук покинул «Тимбан» с видом неудачника.
И никто не видел, как заблестели его глаза уже там, на «Йылдырыме». Как, ближе к вечеру, когда боеспособные остатки пиратской эскадры ушли к Морее, «Йылдырым» медленно повернул к рыбакам.
Грязная, пропахшая гнилой рыбой фелюка каппадокийца Есифа Геленди словно ждала галеру Джафара. И вот дождалась…
Ужом, болотной змеей скользнул в каюту Джафара юркий желтокожий каппадокиец. Выслушав указания, так же незаметно исчез, как и не было. На фелюке подняли косой парус. Медленно повернувшись, та поймала боковой ветер и с неожиданно приличной скоростью направилась к северо-западу.
Морея!
Олег Иваныч, не в силах сдержать волнение, ходил взад-вперед по широкой кормовой палубе.
