Дмитрий Даль - Волчья сотня
– Почему зараза? – спросил Серега.
– Один брат Соррен – повелитель призраков, вон та фигура, у него еще руки какой-то паутиной оплетены. Он князь царства мертвых. Рядом его брат Чжак, хозяин всего живого. Девушка их сестра Сутей, Миротворица, связующая нить между царством живых и мертвых. Пока все трое в мире находятся, покой и порядок на земле. Но если они поссорятся, то наступит конец света.
Черноус пренебрежительно сплюнул на пол.
– Все равно не понимаю, почему зараза-то?
– Потому что богохульство и ересь это. Всем известно, что бог один. Справедливый творец всего сущего. А это все происки темных сил, – высказался Черноус.
– Каждый волен верить во что хочет, – неожиданно вступил в разговор Лех Шустрик, появившийся в комнате. – Вон командир наш все время чуть что Господа поминает и крестится. Стало быть, он веры северной, на розе ветров вскормленный. Так что, мне теперь его бояться да при случае попытаться горло перерезать. А то вдруг он и не человек вовсе, а Штопальщик, человеком прикинувшийся. Только пока мне вреда он не сделал, пусть будет кем хочет и верит во что хочет. Я так лично считаю.
– Мне до северян дела нет. Хотя они тоже в бога единого верят, стало быть, правильной веры, – хмуро заметил Черноус. – Хоть и правильность у них извращенная какая-то.
Одинцов вступать в богословские споры не спешил. Хотя кое-что интересное для себя все же узнал. Из слов Леха Шустрика становилось понятно, что христианство в этом мире существует.
Только его последователи живут где-то далеко на севере, и для вестлавтцев, как и для боркичей, они люди чужие и враждебные. А тут еще и Штопальщик какой-то взялся. Интересно, что это за явление такое. Серега запомнил, что при случае надо поподробнее Шустрика расспросить о жителях Севера и их столь близкой вере.
– Одинец, смотри-ка, – окликнул командира Шустрик и показал на занавеску, которая отделяла большую комнату от другого помещения. – Там что-то есть.
Серега, не раздумывая, нырнул за занавеску и тут же застыл, ошеломленный увиденным.
Хозяева не бросали свое имущество. Не боялись они надвигающихся вестлавтцев. Они все это время оставались в доме. Только не могли шевелиться и больше напоминали мертвых, чем живых.
Комната, в которой оказался Сергей, служила крестьянской семье спальней. Большое супружеское ложе стояло возле одной стены и маленькая люлька-качалка возле другой. На кровати лежало трое взрослых мужчин и женщина. Они безучастно смотрели в потолок, и если бы не ровно вздымающиеся груди, можно было бы подумать, что все они мертвы. На полу лежали аккуратными рядами дети: мал мала меньше. Четыре мальчика от трех до двенадцати лет и две девочки лет шестнадцати. В люльке лежал годовалый ребенок. Все они, казалось, спали с открытыми глазами. Выглядела эта картина ужасно.
– Чур меня. Чур меня, – запричитал Черноус.
– Что это за фигня такая? – растерянно произнес Одинцов.
Встретиться лицом к лицу с вооруженным врагом привычное дело. Сразиться с чудовищем – нет ничего удивительного. А вот так, чтобы целая семья просто уснула мертвым сном посреди дня, что-то было в этом запредельное.
– Колдовством пахнет черным, – с видом знатока заявил Шустрик.
– Может, попробовать их разбудить, – предложил Сергей.
– Не поможет. Я слышал про такое. Иногда такие деревеньки попадаются путникам. Редко это случается. Уснули они сном вечным. Теперь их точно не добудишься.
– И как же такое возможно, Лех? – спросил Серега.
– Говорили люди умные, что это случается, когда караван магиков проходит через деревню. Местные их встречают, как могут, но магики остаются недовольны встречей и проклинают хозяев.
– Бред какой-то, – оценил Одинцов. Хотя в душе засомневался в собственных словах: а уж такой ли это бред. Кто этих магиков знает, на что они способны.
– Не такой уж и бред. Я тоже об этом слышал, – сказал Черноус.
– Что делать будем, командир?
– Попробуем их разбудить.
– Можно и не пытаться. Никому еще не удавалось. Они будут спать очень долго. Если магики были к ним милостивы, то проснутся сами по истечении проклятья. Если же нет, то умрут во сне, когда придет их время, – сказал Лех Шустрик.
– Может, другие дома осмотрим? – предложил Черноус.
– Смысла нет. Везде одно и то же увидим. Все спят, – покачал головой Шустрик. – Это деревня Молчунов. Так, кажется, их в народе прозвали.
– Тогда, раз мы ничего сделать не можем, возвращаемся к отряду, – решил Серега.
Он поспешно покинул комнату, вышел из дома, сбежал по ступенькам крыльца и остановился возле лошади. Шумно вдохнул морозный воздух, наслаждаясь свежестью, и огляделся, пытаясь понять, что же такое учудили крестьяне, что сумели так разгневать магиков. Ничего путного в голову не шло. Уж очень чужими для его понимания были эти магики. Неужели и правда они умеют колдовать и обладают какими-то мистическими знаниями. Весь предыдущий жизненный опыт Одинцова протестовал против этих допущений.
Запрыгнув в седло, Серега дождался, пока его друзья вернутся, и направил лошадь прочь от проклятого места.
– Спалить бы эту деревеньку, вдруг зараза начнет распространяться, – мрачно предложил Черноус.
– Не боись. Эта отрава только для местных. Никому больше не угрожает, – ответил Шустрик.
Серега пришпорил коня и направил его прочь из деревни. Подальше отсюда, где дома и улицы пахли каким-то неземным злом. Война, оно дело понятное, когда дружина на дружину, боец на бойца, но тут дело особое. Магики отравили жизнь целой мирной деревеньки. Почему они так поступили? Неужели сельчане нанесли им такую жестокую обиду, что простить ее они никак не могли. Серега не знал, что и думать, только вот чувствовал, что от всей души начинает ненавидеть магиков. Он был уверен, что за многими событиями в этом мире виднеются плащи магиков. И если придет случай, он им отомстит за все беды, причиненные этому миру.
* * *Больше спящих деревень им на пути не встречалось, как и следов передвижения магиков.
– Видно, они другой дорогой поехали, – высказал предположение Шустрик, когда Серега спросил у него, куда магики делись.
– Ты когда-нибудь с ними общался? – поинтересовался Сергей, снимая с седла бурдюк с молодым вином.
Им они разжились в последней деревне, встреченной на пути. Там же отчего-то расщедрившиеся крестьяне одарили их домашней колбасой и кусками копченого мяса. Что было весьма кстати, поскольку кормиться солониной из обоза уже мочи не было, а от вареной репы и капустной каши хотелось перейти на солнечную диету.
– Доводилось пару раз видеть то в одном городе, то в другом. Но издалека. Они обычно по прибытии в город селятся отдельно от всех. Ни с кем в контакт не вступают, только разве что с торговцами, через которых нены сбывают. Так что близко к себе они никого не подпускают. А вот общаться не пришлось, да и не жалею я об этом.
– Любопытно, – хмыкнул Серега. – Война по землям Боркича и Вестлавта идет, а магики все равно путешествуют и торгуют. И ничто их не пугает.
– Так сейчас самое время торговое. Война требует новые ресурсы. А магики то одной, то другой стороне подкидывают разные хитрые нены, которые позволяют то в одну, то в другую сторону чашу весов качнуть. Так что если кому и выгодна война, так это только магикам, – объяснил Лех Шустрик.
– Вот оно как. Стало быть, война их бизнес. Тоже мне оружейные бароны.
Серега откупорил бурдюк с вином и хлебнул.
– Чего это ты сейчас такое сказал? – не понял его Шустрик.
– Не обращай внимания, – сделал второй глоток Сергей.
– Вечно ты чудно говоришь, – покачал головой Лех и с сожалением уставился на одинцовский бурдюк с вином.
Свой он на прошлом привале успел прикончить. Теперь страдал от неразделенной любви к чужому вину.
Одинцов посмотрел вперед через спины бойцов сотни Кринаша, идущей во главе армейской колонны, и увидел, что лес, казавшийся непроходимым, скоро кончится. Дорога пошла под откос, и впереди показались черепичные крыши домов. Видно, новая деревня лежала у них на пути.
Сильный порыв ветра метнул в лицо Одинцову горсть снега и сильный одуряющий запах. Только тут Серега почувствовал, что все это время чем-то пахло. Этот запах был растворен в морозном воздухе. И вот он усилился, и теперь можно было разобрать трупную вонь.
Серега закашлялся, хлебнул еще вина и протянул бурдюк побледневшему Шустрику.
– Вдарь. Похоже, нам это пригодится, – посоветовал он.
Леха дважды упрашивать не пришлось. Он с удовольствием припал к горлышку, и сделал пару глубоких глотков.
– Командир, там впереди нас могильник ожидает, – сказал Черноус, поравнявшись с Одинцовым.
– Какой такой могильник? – переспросил Серега, хотя ответ был очевиден.
