Андрей Колганов - Жернова истории 3
Оглядываю собравшихся. Никакого особого впечатления мои слова на них не произвели. Мало ли за прошедшие пять-шесть лет писалось всяких программ и проектов в стенах различных советских учреждений? Да и у нас, в ВСНХ такие бумажки изготовлялись. Например, "пятилетка ОСВОК". Или программа развития металлопромышленности, которая даже отчасти была принята к исполнению. Так, надо немножко подогреть энтузиазм:
— Строго между нами, товарищи. Вопрос стоит на контроле Политбюро и сроки очень жесткие. В августе мы должны все расчеты представить наверх.
О, вот теперь, вижу, прониклись. Добавлю еще:
— Программу будем разрабатывать в тесном взаимодействии со специалистами Госплана и Наркомфина, поскольку требуется обеспечить строгую балансовую увязку целевых установок программы с нашими финансовыми возможностями и с развитием других отраслей народного хозяйства. Целевые установки программы примерно следующие… — и я излагаю им примерно то же, что только что говорил Дзержинскому, с некоторой минимальной конкретизацией. — Ваша задача состоит в том, чтобы не держаться этих установок аки стены каменной, а точно рассчитать, в какой именно мере мы сможем обеспечить их выполнение в течение пятилетнего срока. Главное – прикинуть, на какие показатели должны выйти различные отрасли промышленности, строительства, транспорта и т. д., чтобы программные цели были достигнуты, и сможем ли мы добиться таких показателей. Воздушных замков строить не надо, даже если кое-кому из начальства они и нравятся, — этим предупреждением заканчиваю свое вводное слово.
Быстренько прикинув в уме объем необходимых расчетов, народ малость приуныл. Пока подчиненные притихли, распределяю между ними фронт работ. Первым опомнился Абрам Моисеевич Гинзбург, заведующий отделом капитального строительства в нашем Управлении. Его глаза строго блеснули из-за стекол пенсне:
— Мне предстоит, среди прочего, обсчитать строительство жилья. А цифры прироста городского населения за пятилетие где взять?
— Нигде, — заведующий отделом малость огорошен, кажется даже, что его пышные седые усы еще больше обвисли, придавая этому старому специалисту унылый вид, но он тут же получает от меня разъяснение. — Поскольку Генеральный план на пятилетку далеко еще не сверстан, то пока берите за основу десятипроцентный годовой прирост занятости в промышленности. И рассчитайте еще два варианта – с повышением на два и на четыре процента против этой цифры. Да, и учтите, что наибольший прирост придется на первые два года, когда начнется массовое развертывание капитального строительства. Поэтому и дефицит стройматериалов будет в этот период наибольшим. Следовательно, в качестве выхода из положения, надо озаботиться загодя созданием мощностей для выпуска легкосборных конструкций для временного жилья.
— Второй вопрос, — видно, что Абрам Моисеевич отнюдь не считает мое объяснение исчерпывающим. — Положим, объемы производства кирпича, цемента, лесоматериалов, столярки, краски, гвоздей, скобяных изделий, стекла, кровельных материалов, песка, щебня, бутового камня и всего прочего для жилищного строительства я прикину. Но кто даст гарантию, что эти фонды не ополовинят ради обеспечения промышленного строительства?
— Правильный вопрос, — поощрительно киваю ему. — И для ответа на него надо будет вчерне прикинуть, в какой пропорции следует расходовать стройматериалы, чтобы каждому возводимому заводу или цеху соответствовало введение в строй необходимого жилья для рабочих. А потом за этот коэффициент драться зубами и когтями при разработке Генерального плана. Больше того, в стандарт разработки планов капитального строительства внести пункт, что возведение производственных предприятий планируется только в комплекте со строительством жилья и социально-бытовых объектов, и приемка их государственной комиссией допустима так же лишь при полной готовности всего комплекта.
Пока у Гинзбурга не возник еще один вопрос, в разговор вклинился Афанасий Иванович Черногрязский, главный специалист:
— Я, хм, насчет культурного уровня, — начал он. — Где брать данные по ликвидации неграмотности и развитию системы образования? Это же не по профилю ВСНХ…
Не дав ему закончить, спешу разрешить возникшие затруднения:
— Соответствующие расчеты уже имеются в Наркомпросе и Комитете по трудовым резервам. Поскольку я вхожу в коллегию Комитета, то многие расчеты можете получить у меня, а недостающее запросите у Надежды Константиновны Крупской.
— Так, так, — кивает Афанасий Иванович. — Но, насколько я понимаю, и для ликвидации неграмотности, и вообще для развития системы образования непременно потребуется нарастить выпуск учебной литературы. А у нас полиграфических мощностей не хватает, бумага и типографские крски в дефиците. А мы ведь ни оборудование для целлюлозо-бумажной промышленности не производим, ни линотипов и ротационных машин, и качественные краски в основном в Германии закупаем… Так что на все это валюту придется просить!
— Само собой, — не принимаю его сомнений. — Но вам и карты в руки: сами и подсчитайте, сколько надо будет добавить на эти цели в строку "лимит валютных расходов".
Обсуждение порядком затянулось, и разошлись мы уже после окончания рабочего дня. Но зато старт этому замыслу дан. Правда, к "Свободной опере" на Большой Дмитровке (бывший оперный театр С. И. Зимина, а ныне филиал Большого Театра), куда мы должны были пойти сегодня с Лидой, успеваю в обрез. С купленным у "Метрополя" в спешке, не торгуясь, букетом цветов подлетаю к жене, целую ее в щеку и веду к театральному подъезду.
Сегодня дают "Трильби" Юрасовского, где блистают молодые солисты Глафира Жуковская и Александр Пирогов. На Лиду трагическая история "безголосой" девушки Трильби и гипнотизера Свенгали, сумевшего внушить ей необычайные вокальные способности, но не сумевшего пробудить любовь к себе, представленная солистами с необычайно искренним чувством, произвела очень глубокое впечатление.
Всю дорогу до дома жена молчала, даже за ужином. И лишь перед сном она вдруг обняла меня и прошептала:
— А вдруг я тебя тоже загипнотизировала? Вот очнешься ты, стряхнешь наваждение, и отвернешься от меня…
— Ну уж нет! — с возмущением отвечаю ей. — Как же я от тебя отвернусь? Ты просто не представляешь, какое гипнотическое действие оказываешь, когда я обнимаю тебя и ощущаю "Вальтер" за подвязкой… — а мои пальцы в этот момент легкими касаниями, сначала шелка чулка, а затем и нежной, гораздо нежнее шелка, кожи над ним – удостоверяются в наличии на месте указанного предмета.
— Да ну тебя, — непроизвольно прыснув, Лида бьет меня кулачками в грудь, а я стискиваю ее в объятиях еще крепче и тянусь к ее сладким губам.
Глава 9. Совнарком дает добро…
В разгар сезона летних отпусков с билетами на юг в 1926 году дела обстояли не настолько паршиво, как представлялось когда-то из начала XXI века. Примерно как в позднесоветское время: надо было хватать билеты сразу, как открывалась предварительная продажа, поскольку уже за три недели до отъезда шансы приобрести места хоть на какой-нибудь поезд становились весьма призрачными. Посему кассы Казанского вокзала посещаю заранее и становлюсь владельцем бумажек, удостоверяющих, что места в купейном вагоне поезда, следующего до Симферополя, у нас теперь есть. Не забыл я и о бронировании мест на обратный выезд.
Наше с Лидой путешествие в Саки мало чем отличалось от прошлогоднего. Разве что ветку на Евпаторию все же восстановили, и не пришлось трястись в импровизированном автобусе через жару и пылищу. Пока жена поселялась в лечебнице и договаривалась о процедурах с тем же врачом, который вел ее в прошлом году, отправляюсь в домик, где я снимал комнатку для себя. Хозяева на месте, и все так же готовы принять меня на постой. Немудреные подарки, которые я привез с собой (всего-то лишний походный рюкзак прихватил) — настенные часы для всего семейства, рыболовные снасти и набор инструментов для главы семьи, швейные принадлежности для жены, и шоколадные конфеты для детей – привели их в полное смущение и тихую радость.
Проводим мы три недели отпуска (неделю прихватили за свой счет) тоже весьма похоже на наше прошлое лето в этих местах. Процедуры, гуляние по парку, вылазки на пустую песчаную косу и возвращение в Саки уже под ночным звездным небом. Но вот состояние моей жены несколько отличается от прошлогоднего. Конечно, Лида старается не подавать виду – да и нельзя все время быть мрачной – но все же некая угрюмая сосредоточенность время от времени проскальзывает в ее настроении.
Июльская жара нынешнего года мало чем отличается от жары августа 1925-го, так что пропеклись мы изрядно, да и вес маленько сбросили. Возвращение в Москву сразу же швырнуло нас в водоворот текущих дел. Моя половинка с головой ушла в упорядочение режима секретности на предприятиях Военпрома, вместе с комиссией РКИ и представителями ОГПУ. На меня же навалилась текучка, отложенная и поднакопившаяся за время отпуска, и заботы, связанные с завершением расчетов по нашей первой целевой программе.
