Александр Прозоров - Аркаимский колдун
О ночном переходе после тяжелой работы от рассвета до заката никто и не помышлял.
Новое утро принесло немного вяленого мяса, миску воды – и новую смену на веслах.
К ночи варяги вошли в Керченский пролив, заночевали в бухте между двумя мысами, с рассветом вышли в Черное море, встретившее огромными волнами, повернули на запад, стараясь держаться в виду берега, но особо к нему не приближаться. Биклык очень боялся, что при любой заминке хлипкое суденышко выбросит на берег. Однако вечером, хочешь – не хочешь, пришлось причаливать.
И случился великий праздник! За пляжем из мелкой гальки, на котором они встали, поднимался густой зеленый лес, настоящие джунгли, полные хвороста и валежника! Впервые почти за три десятка дней путники наконец-то смогли поесть нормальной горячей еды – вместо надоевших всем вусмерть вяленых рыб и сушеных яблок.
Еще четыре перехода к закату – и берег Крыма наконец-то ушел к северу. Лодка повернула за ним, еще несколько часов трещала на высоких волнах, пугая работающих изо всех сил гребцов, снова повернула вправо и…
И внезапно наступили тишина и покой.
Варяги вошли в просторную бухту с высокими обрывистыми берегами, поросшими травой и опушенными лесом поверху. В глубине виднелась череда белокаменных ступеней со странными темными пятнами на каждой. Далеко не сразу Андрей сообразил, что это – окна. Издалека огромной лестницей казались ряды домов, в которых крыши одного ряда становились порогами для следующего.
Перед путниками раскинулся огромный город, сросшийся со стенами бухты, начинаясь от причалов и заканчиваясь у корней могучих деревьев. Город поражал девственной белизной, неожиданно приятными ароматами свежести и малолюдием. Никто не бегал по улицам и причалам, не кричал, привлекая покупателей или разыскивая знакомых, не занимался по берегам бухты никакими грязными работами – не потрошил улов, не полоскал белье, не вымачивал шкур. Изумрудно-зеленая вода, белые ступени, зеленый лес, голубое небо, свежесть и благостный покой.
Воистину, бухта была достойным преддверием для храма могучих, достойных и вполне культурных богов!
Когда лодка одолела почти всю бухту и стало возможно различить детали, Андрей увидел на склоне напротив еще одну лестницу, шириной примерно в пять метров, с высокими перилами, украшенными скульптурами тончайшей резьбы, и все ступени – чистейший белый мрамор.
Человек, желающий попасть в обитель скифских богов, не нуждался в проводнике. Путь к храму был понятен с первого взгляда.
Варяги сложили весла, подкатываясь по инерции к самому дальнему от лестницы, низкому причалу, обложенному покатыми валунами. Здесь путников поджидала стража из десяти воинов, одетых в кожаные панцири, в точности повторяющие контуры тела, с пластинчатыми юбками и в сапогах до колен. Все воины были гладко выбритыми, курчавыми, голубоглазыми блондинами одного роста, все с круглыми щитами и копьями с желтыми, явно бронзовыми, наконечниками. Инкубаторные красавчики, неразличимые, как братья, всем своим видом подчеркивали богатство города и возможности его правителей, безупречный утонченный вкус богов, которому подчинено все и вся.
Один из стражников – безоружный, но в позолоченном доспехе и с проклепанными серебром пластинами юбки – с холодным презрением спросил:
– Что вам здесь надобно, грязные лесные ди-кари?
– Не по своей прихоти, храбрый воин, приплыли мы в Тавриду, – приложил ладонь к груди Биклык. – Мы привезли сюда гостя, ищущего внимания всемогущей, всевидящей, неодолимой Табити, да не оставит всех нас ее мудрость!
– Но нужен ли этот гость великой богине? – так же холодно и презрительно поинтересовался глава портовой стражи.
Андрей раскрыл ладонь, попытался зажечь на ней маленькое солнце, но сразу понял, что стражники его не видят. Наверняка где-то на них прятались обереги, черт бы их всех побрал! И тогда пришелец из будущего вытянул руку.
С берега сорвались две чайки, яростно вскрикнули, привлекая внимание, описали синхронную дугу и бок о бок опустились на руку колдуна. Студент склонил голову влево – птицы поступили так же. Склонил направо – птицы повторили и этот жест. Дернул рукой вверх – чайки взлетели и, отчаянно взмахивая крыльями, зависли перед лицом стражника.
– Вашим богам будет интересно услышать мои слова, храбрый воин. – Колдун взмахнул кистью, и птицы с облегчением умчались обратно на склон.
– Я готов тебя выслушать, дикарь. – Золотой стражник остался невозмутим. – Чем ты способен заинтересовать великую Табити?
– Передай, с ней хочет встретиться один из ее потомков.
Стражник плотно сжал губы, задумавшись, кивнул:
– Ты можешь сойти!
– Мы полагаемся на справедливость великой богини, великий воин! – встрепенулся Биклык. – На справедливость всевидящей Табити и на законы гостеприимства! Нам было очень трудно доставить к ней гостя, мы прошли через штормы и тяготы. Мы нуждаемся в отдыхе, а наша лодка в ремонте! Дозволь нам остаться здесь, великий воин, и сменять часть товара, дабы вознаградить труд мастеров! И чтобы привести себя в облик, достойный гостей священного города!
– У вас десять дней, – твердо проговорил стражник. – Менять товары дозволяю.
– Благодарю, великий воин! – Варяг торопливо поклонился, пряча жадный блеск глаз.
Для того чтобы опустошить свою лодку и нагрузить другим, еще более доходным товаром, корабельщикам хватило бы и пары суток. А уж десяти дней выйдет за глаза и за уши!
– Удачи тебе, Биклык из Канды! – Андрей обнял бритого варяга, похлопал ладонью по спине. – Я рад, что судьба свела нас вместе. Надеюсь, мы еще свидимся.
– Я тоже жажду увидеть тебя снова, мой друг колдун, – так же крепко обнял его корабельщик. – Надеюсь, ты найдешь все, к чему стремишься.
– Хороших вам дорог, варяги! – вскинул ладонь молодой чародей, прощаясь с остальными спутниками. – Если что, вы всегда можете на меня положиться! Даю слово!
– Да пребудет с тобою милость богов, Андрей из грядущего! Удачи тебе! Авось еще и свидимся! – отозвались бородачи.
Колдун сжал кулак и спрыгнул на песок. Решительно направился к мраморной лестнице.
Стража, словно почетный караул, пристроилась сзади.
Гость с далекого лесного севера прошел по песчаному причалу, потом по известняковым плитам более высоких портовых сооружений, явно рассчитанных на крупные мореходные корабли, миновал нижний ряд белоснежных строений.
Судя по отсутствию окон и широким дверям, это были торговые склады.
Белоснежные мраморные ступени, ведущие наверх, носили следы миллионов прихожан – глубокая выемка в середине лестницы, почти на три пальца ниже ровненьких скосов по краям, наглядно доказывала, что здесь побывало очень много людей на протяжении долгих-долгих веков.
Лестница прорезала прислонившийся к обрывам город надвое идеально ровной линией, ослепительно сияя в солнечном свете и резко контрастируя с ограждением из темного гранита. На ограждении имелось множество площадок, на которых стояли скульптуры тончайшей работы: мужчины и женщины, обнаженные и в одежде. Это были далеко не те каменные бабы, перед которыми варяги взывали милость Табити на Волго-Донском волоке. Умелые мастера прорезали каждый штрих на лицах, руках, в одежде своих моделей. Прически, усы и бороды, напрягшиеся под кожей мышцы – все было проработано до мелочей.
Из чего, из какого камня здешние ваятели тесали подобное сокровище, Андрей не разобрал. Что-то однотонное и серое. Остановиться и рассмотреть одно из изделий колдун не решался из-за дышащего в затылок караула. Как бы подгонять своими копьями не стали. Тогда из почетного гостя он сразу окажется в положении отловленного у двери бродяжки.
Сорок ступеней вверх – и они ступили на мощенную известняком обширную площадку, так же ограниченную гранитными перилами. За площадкой возвышался потрясающий по красоте храм – сверкающий девственной белизной, пугающий размерами, украшенный могучей колоннадой. Двускатная крыша ограничивалась медными водостоками; на торце кровли грудастая женщина удерживала трезубец, вокруг нее поднимали на дыбы скакунов резанные по известняку всадники. Стены за колоннадой сияли полированным мрамором, покрытым, словно изящной вязью, рунами, обережными символами и, похоже, какими-то надписями на неведомом гостю языке.
Больше всего своим обликом и размерами обитель здешних богов напоминала Парфенон. Разве только скульптур на крыше не имелось – но оные во множестве стояли на толстых и прочных гранитных перилах.
– Жди здесь!
Перед Андреем скрестились копья, а начальник караула, обогнав гостя, быстро поднялся по ступеням, скрылся в высоких вратах святилища. Колдун осторожно огляделся, повел носом.
