Валентин Холмогоров - Крылья
– Смена лидера! – донеслось из громкоговорителей. – У нас смена лидера!
Десятый номер, видимо, растеряв после своих маневров остатки скорости, тут же уступил вторую позицию своему преследователю, сначала поравнявшемуся с ним, а потом и вовсе опередившему на прямой. Тем временем семнадцатый автомобиль уже успел создать от идущих позади машин изрядный отрыв – теперь Торгот вынужден был выжимать из своей «спиртовки» все возможное, чтобы догнать впередиидущую машину.
В хвосте пелотона тоже шла нешуточная борьба: следом за ушедшей вперед троицей из виража выскочило сразу шесть машин по две в ряд. Водитель одной из них, следовавший позади, решил воспользоваться ситуацией, чтобы обогнать соперников: точным движением руля он направил автомобиль в обход идущей перед ним группы по внешнему радиусу поворота, но, видимо, неправильно рассчитал траекторию. Попав в более рыхлый слой выброшенного из-под колес грунта, его «спиртовка» сорвалась в занос, ударилась задней частью о бортик трибун, пересекла по диагонали трассу и, налетев на столбик внутреннего ограждения, закувыркалась по газону. Зрители дружно повскакивали со своих мест, трибуны взревели. Перевернувшись с десяток раз через крышу, автомобиль замер на центральной площадке ипподрома колесами вверх, к нему тут же поспешили механики и судьи. Распорядитель гонки замахал с вышки полосатым красно-желтым флагом, предупреждая других участников состязания об опасности. Дима вздохнул с облегчением, увидев, что гонщику удалось самостоятельно выбраться из превратившейся в груду металла дымящейся «спиртовки», после чего он, опираясь на плечи двух механиков, медленно похромал прочь.
Меж тем номер двадцать два практически настиг лидирующую машину, буквально повис на ее задних колесах, только и выжидая подходящий момент для стремительной атаки. В следующий поворот, выбрасывая из-под колес целые фонтаны грунта, они зашли бок о бок, однако семнадцатый номер каким-то чудом сумел сохранить лидерство, чуть раньше начав разгон. Позади один из экипажей замедлил свой бег, скатился к внутренней обочине трека и, отыскав щель в ограждении, запрыгал по газону, останавливаясь. Из его двигателя клубами повалил густой белый дым.
Номер двадцать два не давал своему сопернику расслабиться ни на минуту: первая атака закончилась для него неудачно – Торгот занял более выгодную внутреннюю траекторию, но идущий перед ним гонщик тоже решил спрямить поворот. Машины соприкоснулись, и преследователь отступил, но только ради того, чтобы тут же начать обгон с другой стороны. Пилот семнадцатой машины отчаянно завертел головой, пытаясь углядеть, откуда ожидать приближения соперника, и, вероятно, на мгновение приподнял ногу с педали газа, чем и воспользовался его преследователь. Заложив крутой вираж, Торгот, как чертик из табакерки, выскочил из виража первым и тут же, выправив машину обратным движением руля, вдавил газ в пол. Трибуны восторженно засвистели, зааплодировали, кто-то вскочил с места, хлопая в ладоши.
Один из отстающих автомобилей неожиданно вильнул вправо, влево, а потом с грохотом ударился бортом в окружавшую трибуны ограду и покатился впритирку, высекая яркие снопы искр. Вновь над треком взметнулись красно-желтые судейские флаги.
– Тормоза перегрел! – крикнул, наклонившись к Диме, Алекс. – Тут надо осторожнее с тормозами, а то откажут!
Следом за ним из поворота вынырнул в глубоком заносе Торгот – кто-то из механиков высунул ему навстречу из-за забора растопыренную пятерню.
– Пять кругов до финиша! – пояснил этот загадочный жест Алекс.
Как раз в этот момент лидер нагнал кого-то из отстающих на круг гонщиков. Тот, судя по всему, не заметил настигающую его машину, увлеченный своей борьбой, и потому, едва Торгот пошел на обгон, перекрыл ему траекторию, устремившись к внутренней части грунтовой дорожки. Разозленный преследователь потряс в воздухе кулаком. Сократив на прямой расстояние до минимума, он вновь ринулся в атаку, пытаясь обойти несговорчивого соперника по внешнему радиусу следующего виража. Однако тот не ожидал такого маневра: Торгот уже опережал его на полкорпуса, когда отстающий водитель неожиданно крутанул руль вправо, ударив машину лидера в левое переднее колесо. Автомобиль с номером двадцать два занесло, но гонщик сумел избежать разворота, сбросив скорость. Трибуны захлебнулись истошным ревом: даже невооруженным глазом было видно, что пострадавшее колесо только что побывавшей в аварии машины имеет теперь отчетливую «восьмерку». Пропустив вперед преследователей, Торгот переместил охромевшую «спиртовку» на внутреннюю траекторию трассы и скатился на газон. Машину тут же окружили механики: один сунул под передний мост подкатной домкрат, навалившись на него всем телом, другой вставил в крепежную гайку огромный ключ, а третий принялся что есть силы лупить по нему молотком, пытаясь открутить тугую непослушную резьбу. Еще один механик уже волок откуда-то запасное колесо, однако гонка для недавнего лидера была потеряна безвозвратно.
– Просрал, – печально констатировал Алекс и, опустившись на скамью, принялся заливать свое горе остатками кисловатого пива.
В лидеры вновь вышел номер семнадцать. Десятый номер потерял еще одну позицию, поменявшись местами с машиной, крышу которой украшала красная цифра «2». За круг до финиша «двойка» приблизилась к идущему первым гонщику на расстояние возможного обгона, однако предпринять атаку уже не успела: семнадцатый номер стремительно пересек финишную черту, получив отмашку сине-белым полосатым флагом, который тут, по-видимому, заменял земной клетчатый. Выбравшись из машины, пилот стянул завязывавшийся на подбородке тряпичный шлем: на его чумазом, перепачканном сажей лице, где розовела лишь кожа вокруг прятавшихся под защитными очками глаз, сияла счастливая улыбка. Две девицы в широких плиссированных юбках нацепили на шею победителю тяжелый венок, и он, забравшись на крышу своей «спиртовки», принялся приветствовать зрителей, размахивая руками.
– Все, пойдем, – потянул Диму за рукав Алекс, – тут ничего интересного сегодня уже не будет.
* * *Благодаря остроносой, вытянутой физиономии и тонкой ниточке усиков над выпирающей верхней губой штабной интендант смахивал на крупную поджарую крысу. Сходство усиливали и круглые стекляшки бимонокля, который тот носил по последней сурганской моде, отчего его и без того маленькие глаза напоминали блестящие черные глазки-бусинки земного грызуна. Документы интендант изучал столь придирчиво, что казалось, сейчас он тщательно обнюхает их, а потом обязательно попробует на зуб.
Наконец, проверив все до последней запятой, он шлепнул на путевом листе красную квадратную печать, а потом протянул Диме личное удостоверение с вклеенной в него фотокарточкой.
– Шонхильд, – сказал он, сверкнув своими стекляшками, – это примерно в четырех часах езды от Тангола. Добираться будете сами, там вас встретят и поставят на довольствие. Жалованье дважды в месяц будет переводиться на ваш личный счет в «Национальхайзенбанке». Снять сможете в любом отделении по предъявлении вот этого личного удостоверения, хоть полностью, хоть частями. Проценты на остаток не начисляются. Размер жалованья индексируется в зависимости от вашего воинского звания, специальной должности и выслуги лет. В случае боевого ранения выплачивается страховая премия. Вопросы?
– Никак нет, – уже привычно отчеканил Дима.
– В таком случае желаю удачи, действительный рядовой Шпитцен.
Дима вышел из помещения штаба и еще раз с некоторой тоской оглянулся на прильнувшую к земле сигару «Фальтсхеттельмарка», вокруг которого рабочие, стуча молотками, уже начали сооружать деревянные стапеля – в ремонтный ангар огромный дирижабль попросту не помещался. Если повезет, через несколько недель этот величественный корабль снова поднимется в небо.
– Пошли, – окликнул его Алекс, – попробуем договориться с парнями из роты тылового обеспечения, они вроде в нужном направлении едут.
Невдалеке стучал мотором под парами крашенный в темно-зеленый цвет массивный локомобиль, похожий на результат греховной любви сельскохозяйственного трактора и паровоза. К нему была прицеплена большая тентованная платформа на колесах, все того же мрачного болотного колера. Вокруг суетились несколько солдат в матерчатых кепи и полевой пехотной форме, но с авиационными крылышками в петлицах.
– Ребята, до Шонхильда довезете? – крикнул им по-сургански Алекс.
– Не, только до Вердена подбросим, дальше нам на запад по второму шоссе, – откликнулся один из бойцов. – Там пешком дотопаете, близко.
– Годится! – кивнул Алекс.
– Тогда полезайте в кузов!
Под покровом тента было сыро, воздух казался спертым и немного кисловатым. Внутри стояло в ряд несколько изрядно помятых металлических бидонов и высились пустые ящики, видимо, из-под провизии. Алекс тут же расшнуровал прикрытое москитной сеткой небольшое оконце и впустил внутрь влажный свежий воздух.
