Иван Оченков - Приключения принца Иоганна Мекленбургского
– Могу я узнать, с кем имею дело? – кричит руководитель морских рэкетиров в нашу сторону.
– А зачем вам? Когда вас будут вешать, вам объявят, по чьему приговору!
– Вот как, вы имеете право выносить приговоры?
– Ну, говоря по совести, раньше мне не доводилось этого делать. Однако вы и ваши люди кажетесь мне вполне достойными кандидатурами, чтобы начать с вас.
– О! Какая честь!
– Так, Кароль, если, пока мы разглагольствуем, хоть одна тварь подберется к борту, я тебя сам утоплю! – шепчу я импровизированному командиру своих мушкетеров. И, обращаясь к главному пирату, кричу: – Очень рад, что вам понравилось!
– Послушайте, может, не будем напрасно проливать кровь и решим дело в честном поединке?
– Проливать кровь? Никто из моих людей даже не ранен, а до ваших мне нет дела! Мы немного попрактикуемся в стрельбе, а палачу будет меньше работы.
– Но когда мои люди пристанут к этой посудине, мы вас перережем, как кур!
– Не когда, а если пристанете! И не похоже, чтобы у вас это до сих пор получалось. Впрочем, мне некогда, и если вы, заплатив мне за беспокойство, отправитесь на свою барку и уберетесь к чертовой матери отсюда, то я, пожалуй, не буду стрелять вам в спину!
– А вы изрядный наглец, молодой человек!
– Что поделать, моим родителям было некогда заниматься моим воспитанием, так что выросло то, что выросло. Но мы будем продолжать препираться или приступим к обсуждению вашего выкупа?
– А вы мне нравитесь! – захохотал мой собеседник.
– Ваша светлость, – зашептал мне на ухо Мэнни. – Одна из пиратских барок обходит нас по дуге. Они, верно, хотят подойти к нашему кораблю с носа. Так мы не сможем их обстрелять.
– Проклятье! – выругался я вполголоса.
Но в голове внезапно мелькнула мысль. И я обратился к матросам нашего флейта, которые, не бросив до сих пор оружия, укрывались под трапами, идущими на полуют.
– Эй, как вас там, вы еще живы?
– Да, ваша милость!
– Сколько вас?
– Шестеро.
Я произвел в голове несложный подсчет. Нас двенадцать плюс шесть – это восемнадцать. Бандитов было человек двадцать, как минимум пятерых мы убили. Кого-то наверняка порезали в схватке. Мы в доспехах, если внезапно атаковать пиратов сейчас – есть шанс очистить корабль до того, как к ним придет подмога. Скомандовал:
– Лелик, Болик! Мы с вами в полных доспехах идем впереди с пистолетами. Мушкетеры, за нами! Vorwärts![15]
Такого подвоха пираты явно не ожидали. Одно дело – резать в суматохе обычных моряков, другое – когда на тебя строем прут двенадцать лбов в шлемах, кирасах и ощетинившихся стволами. Напрасно их командир пытался организовать отпор, нескольких смельчаков мы пристрелили в упор. Остальные, не утруждая себя сопротивлением, бросились в свою барку и схватились за весла. Очистив палубу, мои молодцы под командованием Кароля дали дружный залп в сторону последней пиратской посудины, пытавшейся к нам подойти. Я же тем временем стоял перед пиратским главарем, наставив на него еще не разряженный допельфастер.
– Сдавайтесь! Шпага вам не поможет, а пистолет, кажется, дал осечку? Мой, как видите, двуствольный и колесцовый, так что осечки не будет! Сдавайтесь, у меня к вам есть пара вопросов, так что сразу я вас не убью.
Пират, скрипнув зубами, бросил на палубу пистолет и неожиданно с куртуазным поклоном протянул мне шпагу. В благородство решили поиграть? Ну-ну! Я внимательно посмотрел на него. Молодой человек лет примерно двадцати трех – двадцати пяти, с довольно красивым лицом. Длинные локоны тщательно завиты. Весьма изящно и дорого для людей его профессии одет. Поверх камзола вычурной испанской работы кираса с золотой насечкой. Нет, ну ты посмотри, какие гламурные пираты пошли! Даже повесить жалко.
– Так, этого связать, рот заткнуть! Соберите команду и найдите капитана!
– Капитан убит, ваша милость!
– Прискорбно! Кто-нибудь умеет управлять этим хозяйством? – показал я на такелаж.
– Ваша милость, мы сумеем, конечно, поставить паруса, но дойти в порт без капитана будет непросто.
– Что, никто не знает, как дойти до ближайшего шведского порта?
– С вашего позволения, я знаю! – подал голос пленник, которому не успели еще заткнуть рот.
– Вот как?
– Да, я владею благородным искусством управления кораблем и могу привести вас куда угодно. При одном условии.
– Звучит как музыка! Продолжайте, друг мой, каком условии?
– Вы меня отпустите!
– Что же, заманчиво. Однако есть пара препятствий, так что, боюсь, сделка не состоится.
– Каких препятствий? О чем вы?
– Видите ли, друг мой… – Я снял шлем и, наклонившись к уху пленника, вкрадчиво прошептал: – Что помешает вам привести корабль не туда, куда нужно мне, а туда, куда нужно вам? Скажем, на вашу стоянку. У вас ведь есть стоянка? Что, я угадал? Печалька!
– Я дам вам слово!
– Слово пирата? Умоляю, не смешите мои ботфорты!
– Но я буду в ваших руках! Что помешает вам расправиться со мной, если я вас обману?
– Что же, в этом есть свой резон, но тогда остается второе препятствие.
– Господи Иисусе, а на этот раз что?
– Помните, я обещал вас повесить? Уж такой я педант – что ни пообещаю, все исполню! Эй, кто там! Поднимайте паруса и готовьте веревку, этот господин желает просушиться.
– Эй, подождите, вы же говорили, что не убьете меня!
– Я обещал, что не убью вас сразу, я и не убил до сего момента, но вы так наскучили мне этим разговором, что я, пожалуй, прикажу вас повесить.
– Да, но вы неминуемо погибнете сами!
– Для вас это будет большим утешением? Наслаждайтесь! Посмотрите на меня, друг мой, мне семнадцатый год! Вспомните себя в этом возрасте, вы разве думали, что можете погибнуть? Я точно такой же! Эй, отставить паруса, быстрее веревку, говорят, повешенный на борту – хорошая примета!
– Подождите, вы же еще собирались обсудить размеры моего выкупа, да-да, вы говорили, что отпустите меня?
– Разве я так говорил? Не припоминаю, быстрее, канальи!
– Пять тысяч талеров!
– Что, простите? Да что же это такое! Беременные тараканы быстрее двигаются, чем эти олухи по вантам!
– Десять тысяч талеров!
– О, как я погляжу, к вам возвращается разум? Прелестно! Отставить веревку, сукины дети! Ставим паруса!
Интересно, что же за дичь мне попалась? И не подавлюсь ли я ею?
– Что ж, молодой человек, вы приведете корабль в ближайший королевский порт и отправите своим близким письмо с описанием той щекотливой ситуации, в которую угодили. Я со своей стороны не стану сообщать властям о вашей роли в разыгравшейся здесь трагедии и получу за это пятнадцать тысяч талеров!
– Десять тысяч! Я сказал вам – десять!
– Друг мой, десять – это за вас! А ведь у меня есть еще ваши люди, кроме того, моряки этого ладного судна изрядно натерпелись от вас, и если каждый уцелевший получит, скажем, полсотни талеров, он не станет доносить властям о нашей маленькой тайне. Не так ли?
Слышавшие этот разговор матросы с энтузиазмом подтвердили мою догадку. Один из них сказал даже, что за пятьдесят талеров присягнет на Библии, что мой пленный сражался с нами плечом к плечу.
– Вот видите, дружище, сумма вполне обоснованна. Кстати, как вас зовут?
– Вы не представились мне, так что вам нет дела до моего имени!
– Я знаю, как его зовут! – вступил в разговор моряк, собиравшийся присягать на Библии. – С вашего позволения, ваша милость, это молодой ярл Карл Юхан Юленшерна. Мне приходилось видеть его и его отца.
– Это же просто прелестно, и где, позвольте спросить, сейчас ваш почтенный родитель – очевидно, ожидает вас на берегу с уловом? Интересный у вашей семьи промысел.
– Вам нет до этого никакого дела! И это не промысел, а старинная привилегия, незаконно у нас отторгнутая, собирать дань со здешних купцов. Впрочем, мой отец сейчас при дворе. Так что чем скорее мы прибудем в Стокгольм, тем быстрее уладим наши дела.
– Не сомневаюсь, мой друг, только проясните мне один вопрос. Ваш почтенный родитель при дворе, а вы, занимаясь вашим семейным делом, решили не ограничиваться обычной прибылью, а зарубить курицу, исправно несущую вашей семье яйца, так? Что с вами приключилось: вы проигрались в карты или завели себе любовницу не по карману?
– Я больше вам ни слова не скажу! – с ненавистью во взоре отвечал мне молодой ярл.
– Да не больно-то и хотелось. Эй, ребятки, приковать его к штурвалу – и пусть правит. Если мы налетим на мель, то не спасать!
Дальнейшее наше путешествие проходило без приключений. На следующий день мы пришли на рейд Стокгольма и бросили якорь. Пока мы ожидали портовых чиновников, я приказал убрать от греха нашего неудачливого пирата к его подчиненным. Тут ко мне опять подошел давешний моряк и, почтительно сняв шапку, спросил:
– Нижайше прошу прощения у вашей милости! А что вы будете делать с «Красоткой Лизхен»?
– С какой еще красоткой, дружище?
