Архонт росский (СИ) - Мазин Александр Владимирович

— Конец нашим кораблям! — мрачно констатировал Дёрруд час спустя.

Теперь, чтобы разглядеть ромейские дромоны и хеландии, уже не требовалось взбираться на вышку. И посчитать теперь их несложно. Больше трех сотен. Выходит, не весь византийский флот нынче сражается в Эгейском море. Часть, к сожалению, оказалась в Мраморном.

Надо что-то делать… Но что?

Олег уже распорядился. Суда союзников начали растаскивать, освобождая проходы боевым кораблям. Но это так, чтоб не спастить, а погибнуть с честью. Своим Сергей никаких команд отдавать не стал. Два-три огненных плевка в это скопление отменно просмоленной древесины — и заполыхает. В прошлой жизни Сергей такое уже видел. Когда дромоны автократора Василия жгли флот бунтовщиков.

Вопрос: можно ли что-то сделать?

Залив, в котором они расположились, весьма удобен для стоянки, но вход в него слишком широк, чтобы его перегородить, затопив часть кораблей. И сам залив достаточно глубок, чтобы низко сидящие дромоны могли подойти к берегу на дистанцию уверенного поражения.

Какие тогда варианты? Посадить стрелков на крайние суда, чтобы те устроили ромеям рукотворный град?

Стрелки имелись. И в достаточном количестве. Но луки большинства били метров на сто. Дальнобойных было от силы сотня. И половина — в дружине Сергея. Вот только бить из луков по кораблям невелик смысл. Защитного оборудования там хватает. И дальнобойные орудия имеются. Которые выигрывают в дальности у стрелков больше, чем стрелки — у средневековых огнеметов. Так что нет, не вариант. На гарантированную смерть Сергей своих не отправит.

Но ничего другого в голову не приходило. Переговоры, на которые он рассчитывал, не состоятся. Переговоры — с равными. С проигравшими — только требование капитуляции.

Минут через сорок руководство русов сообразило, что сбежать точно не успеть, и беготня по палубам прекратилась.

Зато все, у кого была возможность, начали спешно перетаскивать добычу с кораблей не берег. Всё подряд.

На взгляд Сергея — бессмысленное занятие. Если придется пробиваться домой сушей, то брать стоило только самое ценное, а не все, что удалось нахапать.

Наверняка этого же мнения придерживался не он один, но разгрузке не препятствовали. Пусть люди хоть чем-то займутся, чтобы отвлечься от неизбежного.

— Лошадок надо добывать, — заявил Машег. — На лошадках уйдем.

Сергей был с ним согласен. Если приспичит, они точно уйдут. В смысле варяги. Надо только через Фракию пройти, а там уже условно дружественная Булгария, где можно хоть какие-то кораблики приобрести. Ну или продолжать двигаться сушей.

Да, драккаров и набитых добром кнорров жалко. Нестерпимо. Только-только настоящей флотилией обзавелись. Ну да наживное. Главное — людей сохранить. Опыт говорил: с дружиной богатства еще добудешь, а без нее и добытое не сохранишь.

Еще жальче было утерянной возможности договориться с ромеями.

На самом деле это была самая серьезная потеря. Еще не скоро выдастся случай поговорить с ними с позиции если не силы, то прямой угрозы. Пословица «двух небитых за одного битого» в политике не работала. В ней битые, как правило, отправлялись на свалку проигравших.

— Займись, — кивнул Сергей хузарину. — Людей возьми, сколько требуется. И не только лошадей бери: всех тягловых. И повозки, какие найдешь. Можешь и возниц тоже. У нас на упряжки лишних рук не будет.

Машег отбыл, а Сергей нашел взглядом Рёреха. Тот стоял у своих кораблей, глядя, как его бойцы бегают туда-сюда по сходням, а на песке растет гора спасаемого имущества.

Сергей подъехал к нему, спешился, похлопал по плечу:

— Бывало и похуже, брат.

— Угу.

— Но это не повод торчать без дела.

— Ты о чем? — спросил Рёрех, глянув на Сергея сверху вниз. Ростом он все еще был сантиметров на десять повыше названого брата.

— О том, что если ты не поторопишься, то твоим все это придется на своих спинах волочь.

Сообразил.

— Силомир! — гаркнул он. — Сюда!

И поставил задачу, аналогичную Машеговой.

— Думаешь, пропадут корабли? — спросил он Сергея, когда Силомир с сотней дружинников умчались искать замену морским драконам.

Сергей поглядел на море, потом на небо, попробовал прикинуть силу ветра над водной гладью… Вроде усилился немного, но море более-менее спокойное. А в гавани вообще тишь. Идеальный вариант для ромейских сифонов.

— Если ничего не изменится, то да.

— И мы ничего не сможем сделать? — страдальчески проговорил Рёрех.

— Можем, — ответил Сергей. — Богов молить. И отойти подальше. Через пару часов здесь будет жарко, как в нурманском Муспельхейме[1].

То ли молитвы помогли, то ли просто так совпало, но, когда ромейские корабли были уже в нескольких кабельтовых от входа в залив, небо потемнело, ветер внезапно усилился и характер его поменялся: стал порывистым.

В таких условиях дромоны атаковать не рискнули: так и самих себя поджечь можно.

Передышку русь получила. И если более продуманные вожди уже начали готовиться к тяжкому сухопутному переходу, то большая часть воинства вела себя подобно курам, увидевшим в опасной близости рыжую лисью морду. То есть квохтали, хлопали крыльями и спихивали друг друга с насестов.

Белозерские лидеры в этом бедламе были очагом спокойствия. В первую очередь потому, что их дружинники занимались делом, а не тасканием с места на место того, что в любом случае не сохранить. Ну и отыгрываться за собственный страх на пленных ромеях здесь никто не собирался, поэтому количество ромейской челяди в здоровенном загоне увеличилось раза в три, и два имевшихся здесь колодца вычерпали едва ли не досуха, а отхожие ямы заполнялись так быстро, что пленники по собственной инициативе начали копать новые. Никто, однако, не жаловался, и охрана была символической. Лучшим сторожем были с трех сторон окружившие варяжский лагерь станы союзников. Там ромеев резали, как овец на большом празднике. Кого — в жертву, кого — отомстить за неминуемое поражение, кого — просто так. Впрочем, не везде. Там, где стоят белозерские, — нельзя. И в расположении великого князя — тоже. А у Рулава изборского даже вышла стычка с ростовским князем Яктевом. Прихваченные с собой мерянские жрецы, «израсходовавшие» запас жертв, потребовали пополнить запас, аргументируя тем, что поддержка плохой погоды требует новых «подарков».

Возможно, и до боестолкновения дошло бы, но появился Олег и пообещал подарить Перуну и жрецов, и самого Яктева, если тот немедленно не угомонится.

Мерянский лидер оценил настроение великого князя, который прямо-таки мечтал о поводе, чтобы сбросить напряжение, и послушно угомонился. Шаманов своих тоже угомонил. Воспользовался рекомендацией Олега и велел тем отправить к богам пару коллег: мол, их там, наверху, будут слушать лучше, чем ромеев, поскольку говорить с богами шаманы смогут без переводчика и проблемы мерянские знают доподлинно.

Тем временем двор усадьбы, где расположился Сергей, заполнялся трофейными возами, которые тут же проходили проверку качества. Тысячекилометровые переходы — не шутка.

И глядя с балкона виллы на то, как пленные ромеи под руководством варяжских отроков ловко меняют отработавшие ресурс колеса на новые, Сергей внезапно понял, как сделать так, чтобы все эти приготовления оказались лишними. Но продумать детали не успел. Прискакал гонец от Олега. Великий князь киевский собирал вождей на совет.

Ну, не страшно. Идею можно и по дороге додумать.

[1] Согласно скандинавской мифологии Муспельхейм — страна огненных великанов.

Глава 13

Глава тринадцатая. Когда великий князь первым предлагает решение

Красные дромоны. Двадцать восемь единиц. Основная ударная сила ромейской флотилии. Вон они, стоят на рейде, ждут, когда море успокоится.