Ваши не пляшут (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич
Однако после того, как из бумажного пакета был извлечен на всеобщее обозрение драмарин златолистый в расписном керамическом горшочке, в комнате наступила гробовая тишина. Вообще-то гробовой она была бы лишь в том случае, если за стенкой перестали петь «Когда б имел златые горы и реки полные вина». Удивительно, как связаны между собой первая и нынешняя мои реальности, вплоть до множества общих песен и прочих художественных произведений, но об этом как-нибудь в другой раз.
Итак мне удалось удивить присутствующих и несказанно обрадовать Екатерину Трофимову. О свойствах этого растения ей, как одаренной, было отлично известно, к тому же, по внешнему виду драмарин было сложно перепутать с каким другим цветком.
Особенно порадовало меня откровенно кислое выражение на прыщавой физии моего исконного недоброжелателя и завистника. Теперь ему не избежать трех поджопников, на которые мы с ним забились во время спора. Причем не просто пинков ногой в пятую точку абы где, но прилюдно во время ближайшей пацанской сходки. Позор, да еще какой — на все село, то есть неизгладимая душевная рана для самолюбивого пацана находящегося в пубертатном периоде развития организма.
Дрожащими от волнения руками девушка приняла от меня горшок с чудо-цветком. Затем восторженно взвизгнула и даже в знак благодарности расщедрилась чмокнуть меня в щечку. Спасибо, но можно было бы обойтись и без телячьих нежностей. Мы таперича чел не озабоченный Катькиными прелестями, поэтому в поцелуйчиках не нуждаемся, тем более кроме как обслюнявить щеку она пока ни на что не способна в этом плане, учить, учить и учить. Но не для меня цветут цветы, распустит роза цвет душистый. Пусть этим занимается кто-то другой, хотя бы тот же Сенька-попович, мне параллельно-фиолетово. У меня на сегодня встреча с более опытной девчонкой, ну я надеюсь, что более опытной, во всяком случае, не целкой с чудесатыми закидонами, свойственными девичьей невинности, мол, пойдем — дам, а пришли — не дам. Хе-хе!
Придя немного в себя, Катя ускакала демонстрировать мой подарок родителям и прочим гостям. А через несколько минут в комнате было не протолкнуться от подгулявших взрослых, коим так и не удалось до конца поведать миру о коварном изменщике, воспользовавшимся доверием девушки и, умчавшим её в страну чужую, да и забывшим клятву святую и сам другую полюбившим. Короче не до «Златых гор», когда какой-то не самый богатый на селе сын кузнеца дарит юнице воистину царский подарок, стоимостью пару-тройку сотен золотых карбованцев.
Откровенно говоря, поднявшийся кипеш меня совершенно не порадовал. «Где взял?», «Откель богайство такое?», «По чем купил?». Вопросы посыпались откровенно дебильные. Ну кто же скажет, откуда вестимо? Ну я вежливо и отвечал, мол, где взял, там уже нет.
Мои дипломатические выверты, как ни странно, изрядно повеселили взрослую публику. Я был удостоен чести быть рукопожатым всем местным бомондом, а также изрядно потискан дамами. «Ах какой славный мальчуган!». Достали, признаться, своими обнимашками пропахшие потом, алкоголем и разной закусью нетрезвые бабы, от некоторых еще и табачищем несло, чего я органически не перевариваю.
Слегка напрягло пристальное внимание к моей особе со стороны Кузьмы Митрофановича Зосимова. Я даже почувствовал исходящие от него в мою сторону магические флюиды. Однако одаренного во мне он так и не выявил, возможно силы дара не хватило, а может быть, туманивший голову алкоголь помешал. Поначалу я сильно перепугался, но после того, как маг потерял ко мне всякий интерес, расслабился. В отличие от прочих гостей глупых вопросов насчет происхождения чудесного цветка не задавал. Скорее всего, решил, что я у кого-то его приобрел. Где же еще пацану взять такое растение, не в Прорву же он за ним ходил, а вот на какие шиши купил, так это вовсе не в его магической юрисдикции. После ухода Зосимова я даже пот со лба рукавом вытер, настолько переволновался.
Рано или поздно, но все проходит, как хорошее, так и плохое. В конечном итоге, взрослый народ удалился, оставив молодежь праздновать день рождения дочери хозяина дома в узком юношеском коллективе. Драмарин от греха подальше был куда-то унесен все той же внимательной Аглаей Тимофеевной. Я примостился на дальнем от виновницы торжества краю стола. Здесь, смотрю, прям Боярская Дума — каждому из присутствующих регламентированное место отведено. Несмотря на ценный подарок, меня (как я опасался) не посадили рядом с именинницей, ибо не отпрыск какого олигарха местечкового розливу, а всего лишь сын кузнеца. И это здорово, из воспоминаний настоящего Вовки имею представление о капризном норове Екатерины. Не хватало, чтобы меня еще и за столом шпыняли по всяким пустякам.
Откупорили шампанское, разлили по бокалам. Венька Захребетин, будущий наследник завода по производству подсолнечного масла и обширных земельных угодий, произнес явно заученный, но вполне себе проникновенный тост, в котором поздравил именинницу от всего нашего «дружного» коллектива. Несмотря на то, что последнее утверждение было крайне сомнительным, ибо гусь свинье не товарищ и в образ пресловутого «гуся» моя персоналия ну никак здесь не вписывается, я вместе со всеми поднял и осушил бокал с искрящимся в свете электрических ламп напитком.
М-да, как утверждал персонаж одного популярного советского фильма: «Раньше я мог свободно четверть выкушать. Не, ну, конечно, был романтизьм… закуска!». Раньше и я мог, разумеется, не четверть, но граммов семьсот крепкого алкоголя принять за вечер на грудь без особых последствий для организма. В теперешнем физическом состоянии меня здорово повело всего лишь от бокала шампанского. Благо алкогольное опьянение от этого напитка проходит довольно быстро. Хорошо, что на фоне прочих гостей сильно уж пьяным я не выглядел. Чтобы побыстрее избавиться от последствий выпитого, приналег на закусь. Салатики, свиной холодец с курятиной, тарталетки с самой разнообразной начинкой, растегаи и прочие вкусняшки быстро привели меня в нормальное состояние. Далее бокал с вином хоть и поднимал вместе со всеми, но лишь делал из него маленький глоток.
Потом в соседней комнате были танцы под патефон. Пластинок в коллекции Екатерины много всяких и разных в основном заграничная музыка. Но и отечественной хватало. Хитом вечера стало аргентинское танго, которое толком танцевать никто из присутствующих не умел, но фильмы смотрели и, хоть и неуклюже, все-таки пытались подражать движениям актеров. Я же к занятиям танцами, благодаря фанатизму нашей преподавательницы биологии и географии Эвелины Сергеевны Кац, был привлечен еще с детдомовских времен. Этой дщери избранного богом народа к пятидесяти с хвостиком годам удалось сохраниться в приличной физической форме. Сама она прекрасно танцевала и знала множество танцев, также сумела пробудить любовь к этому искусству в огрубевших детских сердцах. Удивительно, но её занятия посещались многими мальчишками и девчонками с превеликой охотой. Мой же реципиент несколько раз посмотрел аргентинскую кинокартину «Роза Кордовы», там, считай, весь фильм народ пляшет и веселится под звуки этого самого танго. Воскресив картинку в памяти, понял, что основные движения совпадают с известными мне из уроков Эвелины Сергеевны. Так что я безо всякого риска быть неуклюжим подошел к Оленьке Быковой и с учтивым поклоном пригласил на танец. Откровенно говоря, она нравилась мне теперешнему намного больше, нежели прошлому Вовчику. На лицо красотка, шатенка с милым вздернутым носиком, яркими зелеными глазами и пухлыми алыми губками, да и фигурка у нее более сформированная, нежели у Екатерины, а ножки… ровные с пропорционально накачанной мускулатурой, ну просто загляденье. Ручонки аж сами тянутся потрогать там где они соединяются с туловищем. Но самое главное, от нее буквально исходит непередаваемый флер истинной женщины-самки, которой ну очень хочется овладеть прям тут же на глазах удивленной публики.
«Роковая красотка, — промелькнуло у меня в голове. — Эта мадам нам мужикам еще такого жару задаст, многим не поздоровится».
