Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)
Ярил скосил глаза… Прямо перед ним на коленях стояла наипрекраснейшая девица, темненькая, черноокая, с тонким станом и пушистыми ресницами. Девица тщательно смазывала его спину каким-то пахучим маслом. Было больно, но, вместе с тем, приятно.
– Кто ты? – сдерживая стон, осведомился Ярил.
– Я – Любима. Дочка Зверина с Копырева конца.
– А, так ты киевская! Я тоже оттуда.
Девушка замерла.
– А что, Киев рядом? – оглянувшись на двор, шепотом спросила она.
– Рукой подать, – кивнул Зевота, вернее, попытался кивнуть, сделать это, лежа на животе было довольно сложно.
– Рукой подать, – как эхо повторила Любима. – Но ведь хозяйка говорила…
– Хозяйка – эта та огромная бабища? – забыв о боли, перебил Ярил. – Где она? И где Мечислав? Ну, такой, мужик похожий на медведя.
– В доме, наверное, спит, – сообщила девчонка. – А хозяйка на дворе. Есть еще две девки, помощницы, Онфиска с Лобзей, так те на реке, там же и две мои подружки, а собака, Орай, на пастбище.
– Это плохо, что собака, – протянул Ярил и снова застонал.
– Больно? – участливо спросила Любима. Парень ей понравился: тонкий, смуглокожий, и, по-видимому, ловкий, со светлыми волосами и губами, потрескавшимися, чуть припухлыми, словно бы совсем детскими. Вообще, по возрасту он, вероятно, был ровесником девушки, ну, может, чуть старше, однако выражение лица его, а особенно глаза – непонятно какого цвета, видно только, что вроде бы темные – было вполне независимым, взрослым, даже с некоторой долей нахальства.
– Ты красивая, – неожиданно улыбнулся парень. – Жаль, проживешь недолго.
– Почему это? – обиженно встрепенулась Любима.
– Убьют они вас, – убежденно прошептал Ярил. – Тебя и подруг твоих, про которых ты говорила.
– Убьют? Но за что?
– Тебя – за то, что меня видела, а подружек – за компанию. Ну а меня… – Ярил тяжело вздохнул. – Не нужен я боле Мечиславу-людину и братству, а чтоб он кого ненужного в живых оставил – ну уж нет, за Мечиславом такое не водится.
– Так убежал бы давно и от братства, и от Мечислава этого! – Любима вытрясла на ладонь последние остатки масла.
– От них не убежишь, – мрачно произнес Ярил. – От них один выход – смерть.
– Так ты не жди ее, смерти! Беги сегодня же, и мы… и мы с тобой, ведь ты говоришь, что Киев близко! Знаешь дорогу?
– Дорогу-то знаю. Только Киев не так близко, как ты думаешь. Да и там – везде Мечиславовы люди.
На глазах у парня – или Любиме лишь так показалось? – предательски навернулись слезы.
– Тебя правда убьют? – помолчав, тихо спросила девушка.
Ярил усмехнулся:
– Конечно, не хотелось бы верить, но, похоже, попал я, как кур в ощип.
– Мы поможем тебе, – твердо заявила девушка. – А ты поможешь нам.
На улице послышались шаги Любомиры.
– Не прощаюсь, – одними губами прошептала Любима. Она еще не знала, как спасти этого несчастного и совсем незнакомого парня. И так же не знала – как вырваться отсюда самой. Знала одно – судя по всему, хозяйка-то сегодня расслабилась! Другого такого случая, возможно, долгонько придется ждать.
Вернувшись к реке с корзинкой и туесами, Любима, улучив момент, переговорила с Ладиславой. Речку, по обоюдному согласию, решили пока в планы не посвящать – мала еще да простовата. Как бы вот только выбраться отсюда. Нельзя сказать, что девчонки не размышляли над этим – нет, о побеге подумывали еще с первого дня, когда, отстав от ребят, заплутали в лесах и неожиданно набрели на усадьбу, превратившуюся в узилище. Да только вот было не выбрать момент – уж слишком подозрительной оказалась хозяйка, а ее девки вообще поначалу смотрели, словно цепные псы. Да и пес еще этот… Орай. Ну, до чего же злобная псина! И признает, тварь, только хозяйку. Девок – и то редко слушается. Что же делать-то?
– Думать надо, – нагибаясь за очередным подосиновиком, прошептала Ладислава. – Я приметила, хозяйка наша в настроении сегодня хорошем, мужика заезжего брагой поит, неужто сама не попробует? А потом… Любима, у вас растет сон-трава?
– Сон-трава? Конечно, растет. К воде ближе…
– Так вот и иди, ищи!
– Думаешь, выгорит?
– Не думай, делай.
К полудню Мечислав-людин наконец-то проснулся. Осмотрелся, увидав Любомиру, осклабился:
– Чегой-то задремал я, люба.
– Ничего, – улыбнулась та. – Сейчас пообедаем. Крикну только девкам, чтоб принесли с погреба квасу…
Сытно пообедав тем, что осталось от завтрака, Мечислав с Любомирой испили холодненького кваску и… и сами не заметили, как постепенно очертания предметов вокруг стали расплывчатыми, зыбкими, как смежились веки, а головы стали тяжелыми, словно колокола в храмах распятого бога. Так и уснули – не заметили как. Квас-то из подвала носила Любима. И к речке она не зря ходила – отыскала-таки сон-траву.
Выйдя во двор, Любима незаметно кивнула подруге. Та, взяв у нее крынку, сделала вид, что пьет. Булькала громко, так, что сидевшие тут же, на улице у березок, хозяйские девки недоуменно воззрились на нее:
– Ишь, хозяйский квасок хлещет! А кто бы это ей разрешил?
– Тетушка разрешила. – Ладислава оторвалась от крынки. – Сказала, угости, мол, всех.
– Так ты и угощай, не хлещи в одну-то харю! – поднялась на ноги Лобзя. – А ну, дай сюда крынку!
Вырвав у Ладиславы горшок, она присосалась к нему с жадностью жителя пустыни, никогда не пившего вдоволь. Выхлестав полгоршка, довольно вытерла рукавом губы:
– На, испей, Онфиска!
Онфиска допила оставшийся квас одним могучим глотком, после чего злобно швырнула опустевшую крынку в Ладиславу:
– Одна хотела все выжрать? У, змея!
Если б девушка не пригнулась, крынка бы точно попала ей в голову. Надо признать, метала Онфиска метко.
Потянувшись, обе девицы прилегли на траве под березками. Подозвали Любиму:
– Пой песню. Ту, грустную. Только негромко. – Затем обернулись к Ладиславе. – А ты у амбара постой. Как покажется тетушка, крикнешь.
Солнышко так ясно светило, по голубому небу бежали облака, такие белые, пушистые, мягкие, точно сено.
– Ой, Лобзя, хорошо-то как! – Заложив под голову руки, широко зевнула Онфиска. Лобзя ничего не ответила ей – уже давно спала, как убитая. Вскоре уснула и Онфиска. Храп раздавался – аж листья на березах дрожали!
На пастбище лениво лаял Орай.
– Как бы он за нами не увязался, – опасливо оглянулась Любима.
Ладислава положила руку на плечо подруги:
– Не должен. Орай – пес умный, сказано ему стадо охранять, он и охраняет. Вот только во время погони, как очухаются…
Девушка неожиданно замолчала, поскольку в голову ей пришла одна не очень хорошая идея. Впрочем, для них-то она была бы хорошей, а вот что касается вот этих, спящих… Убить их всех – и дело с концом! И не надо думать ни о какой погоне! Спокойно, не торопясь, дойти до Киева… Но для этого надо убить. Спящих. Женщину, мужчину и двух туповатых, но незлобивых девок, по сути, не сделавших беглянкам ничего плохого. Убить… Обязательно надо? Да и как это сделать? Задушить? Заколоть вилами? А хватит ли сил? Хватило, если б нужно было бы лицом к лицу защищать свою жизнь, а чтоб вот так, спящих…
Ладислава отогнала нехорошие мысли. В конце концов, Киев близко. Пускай попробуют, догонят. К тому же они не будут знать, по какой дороге идти…
– Лучше всего – по реке, – авторитетно заявил выпущенный из овина Ярил. Вместо сожженной рубахи Ладислава дала ему свою – ярко-синюю, с желтой вышивкой, когда-то принадлежавшую отроку Порубору, которого где-то носят сейчас боги? Сама девушка осталась в коротком посконном платье, рабочем, что дала ей – и всем беглянкам – хозяйка. Удобное для работы платье было коротким, оставляя открытыми ноги аж до самых колен. Несколько отошедший от пыток – видно, и в самом деле, маслице помогло – он нет-нет, да и косил глазом на стройные ножки Любимы. Да и у Ладиславы ноги были ничуть не хуже. Впрочем, Любима Ярилу понравилась сразу, он вообще любил темненьких.
Узкая тропка вывела беглецов на густо заросший камышом берег. К воде спускались серые досчатые мостки, рядом с ними, привязанная к колу, покачивалась легкая лодочка-берестянка.
– Поистине, боги благоволят к нам! – увидев лодку, радостно воскликнул Ярил. – Чего стоите? Садитесь.
Он сам и полез первым. А вот у девчонок утлое плавающее средство особого доверия не вызвало.
– Может, лучше пешком, по бережку? – испуганно пролепетала Речка. – А то на этом-то челнище быстро утопнем. Або русалки утянут.
– Пешком по бережку нас быстро догонят, – терпеливо пояснил парень. – У них к тому же и пес. А что лодка не очень – так нам бы чуть-чуть продержаться, а там, ниже по реке, рыбаков встретим. Уж с ними-то я договорюсь. А у этих-то, похоже, больше и нет лодок. – Он кивнул в сторону скрытой лесом усадьбы. – Любима, пошарь-ка в траве, нету весел?
– Есть. – Девушка протянула Ярилу длинное весло.
– Везет, – улыбнулся тот, покривившись от боли в спине. – Так бы и дальше.
