Барин (СИ) - Соловьев Роман Васильевич

Радышевский поднял руку, показав, что дуэль завершена. Доктор мигом подбежал к князю. Я уже догадался что попал в бедро. Но целился, если честно, в грудь. Доктор что-то быстро доставал из саквояжа, граф сбросил сюртук и подложил раненому под голову.

Ротмистр подошел и тихо сказал:

— Господин Никитин, теперь можете принести извинения и пожать друг другу руки.

— Принести извинение? — я еще не верил до конца, что все закончилось.

— Благодарите Бога, что остались живы…

Князь стонал, доктор открыл маленький пузырек и дал ему понюхать обезболивающее. Князь часто задышал, крепко обхватив шею секунданта, его левая штанина вся пропиталась кровью, на земле тоже алели большие пятна. Доктор быстро разрезал штанину, чем-то брызнул и наложив тампон, перевязал ногу широким бинтом.

Я медленно подошел.

— Слава Богу, пуля прошла навылет… кажется, кость не задета…– пробормотал доктор.

Князь смотрел на меня безумными глазами. Я только сейчас понял что до сих держу пистолет и тут же отбросил оружие на землю.

Я присел возле раненого и протянул ладонь.

— Господин Ягупов, примите мои искренние извинения…

Князь чуть замешкался, но все же пожал руку.

— Принимается, господин Никитин!

Ротмистр Вахрушев и Радышеский подхватили раненого князя и осторожно отнесли в карету. Граф вскоре вернулся и забрал пистолеты.

— Господин Никитин, надеюсь, вам не нужно напоминать, что никто не должен знать о сегодняшнем поединке. Ни одна живая душа.

— Конечно, само собой…– пробормотал я и только сейчас заметил, как из-под рукава сочится кровь.

— Вам бы тоже не мешало показаться доктору,– пробормотал Радышевский, он пожал руку мне и ротмистру, и побежал к карете.

Я посмотрел на синее небо с легкими облачками и облегченно вздохнул.

Вахрушев собрал мои пистолеты в футляр и мы поспешили к бричке. Растроганный Герасим, с влажными от слез глазами, тут же крепко обнял меня, оторвав от земли.

— Барин… живой.

— Пусти, дурак, задушишь…

Когда мы вернулись в гостиницу, ротмистр тщательно промыл рану вином, смазал раствором купороса и йода, наложил мягкую повязку. Мне действительно повезло, пуля только слегка задела, еще бы пару сантиметров — и последствия оказались гораздо печальнее.

— Я очень благодарен вам, Егор Сергеевич. Вы оказали для меня большую услугу. Теперь я ваш должник.

— Оставьте, господин Никитин. Просто останемся добрыми друзьями… Кстати, скоро мы с купцом Вологиным отправляемся.

— На обратном пути в Царицын обязательно заезжайте в наше поместье, буду безмерно рад!

Мы дружески простились с ротмистром Вахрушевым.

Я вкратце рассказал Прохору о дуэли и взял с приказчика слово не распространяться об этом происшествии. Прохор сразу оживился и предложил спрыснуть это дело, но я наотрез отказался, решив немного отдохнуть. Голова что-то разболелась после перенесенного стресса. Я отправил Прохора в аптеку за порошком от головной боли, за йодом, квасцами и купоросом, которыми ротмистр посоветовал еще три дня мазать рану.

Однако пока приказчик ходил, я неожиданно уснул и проспал почти до вечера. Головная боль прошла, но рана начала сильно ныть, лоб стал горячим, меня даже слегка трясло. Прохор сбегал и привел доктора из больницы. Тот внимательно осмотрел меня и показал на плечо:

— Что это?

— Пулевое ранение…– сразу признался я.

Доктор ушел и вернулся через полчаса. Он размешал в баночке серый вонючий порошок, и еще раз тщательно промыл рану.

— К утру жар должен спасть. Если будете чувствовать себя хуже — придется обратиться в городскую больницу…

Доктор дал выпить стакан с разведенным обезболивающим и ушел, на всякий случай записав свой домашний адрес.

Ночью мне опять снилось что-то страшное. Будто я стоял с факелом возле огромной пушки, а на меня бежало человек пятьдесят солдат с винтовками, и все с одинаковыми лицами князя Ягупова. Я поджег фитиль и отбежав, прыгнул в глубокую траншею, плотно закрывая ладонями уши. Раздался громкий выстрел, из пушки один за одним вылетали тяжелые ядра, разрываясь в воздухе… Слышались стоны и предсмертные крики. Я поднял голову: сверху на меня смотрело страшное окровавленное лицо князя, вместо одного глаза зияла черная горящая дыра. Он вытянул из рукава длинную острую шпагу и резко выбросил ее, пытаясь проткнуть мне шею…

Я вскрикнул и проснулся. Прохор сидел на стуле возле кровати. За окном уже рассветало.

— Жар у вас вроде бы спал. Как себя чувствуете, Андрей Иванович?

— Хорошо. Совершенно ничего не болит, только плечо ноет. Спустись, Прохор, попроси приготовить кофе…

Я неторопливо выпил чашечку кофе и съел булочку. Прохор помог поменять повязку и смазал рану йодом с купоросом. Весь день я отлеживался, раздумывая, что на дуэли мне просто повезло, я легко отделался. Да и князь Ягупов остался жив.

Теперь на будущее необходимо выбрать для себя определенную модель поведения. Если один раз повезло, это не значит, что повезет и во второй раз. А на дуэль здесь могут вызвать не только за флирт с чужой женой, но и за резко брошенное слово, оскорбление, да за что угодно. Я повел себя довольно легкомысленно, отправившись на гулянку с двумя дамами, одна из которых замужняя, и последствия не заставили себя ждать. Чужое брать нельзя.

В нашем отряде сидел один серьезный мужик, Виктор Климов. Спокойный и рассудительный. Его супруга Света работала секретаршей у серьезного чинуши. На новогоднем корпоративе Света немного перебрала с алкоголем и в кабинете раздвинула ноги перед шефом. А наутро все осознала и призналась во всем супругу. Виктор ее пальцем не тронул. Выпил сто грамм, приехал в офис и пробил чинуше голову дыроколом. Тот скончался в «скорой», не доехав до больницы. Виктору дали двенадцать лет. Вот такая оказалась цена бабьей измены — труп и искалеченная жизнь супруга…

На следующее утро я был как огурчик. Плотно позавтракал и направился в Речное управление. Пора, наконец, решать дела, ради которых мы и явились в Тимофеево.

Все, больше никаких пьянок и гулянок. Теперь только вперед, навстречу светлой мечте…

Глава 11

В 19 веке река Ахтуба была судоходная. По ширине почти не уступала Волге от Царицына и до самого Каспийского моря. В Тимофеевском порту стояли две длинные баржи, сухогоруз, а у каменного мола прогулочный пароход «Граф Суворов». Повсюду слышались крики, рабочие катили к сухогрузу большие порожние бочки. На северной стороне порта раскинулась судоверфь с двумя пустыми доками. Я прошел мимо бревенчатого здания «Артель братьев Караваевых», обогнул огромную кучу длинных досок и уткнулся в желтое здание с маленькими окнами.

Инженера Ковалевского я нашел в первом же кабинете, набитом старыми шкафами и полками с пыльными картонными папками.

Семен Ковалевский оказался мужчиной приятной наружности, лет сорока пяти, седой, с густыми усами и пронзительными голубыми глазами, в которых читался острый ум.

Как только мы познакомились, я сразу рассказал о планах строительства кирпичного завода за Новореченском.

— Вы правы, господин Никитин. Хорошо знаю эту местность. Там действительно большие залежи глины хорошего качества. Я не понимаю, почему у Новореченского до сих пор не построили кирпичный завод.

— Вы могли бы мне помочь запустить дело?

Ковалевский задумался:

— А почему бы нет? Я двадцать лет работал в Сибири у промышленника Игнатова. Там тоже имелся кирпичный заводик, оборудование и технологии я хорошо изучил…

— Значит вы именно тот, кто мне нужен. Необходимо составить бизнес-план. Оборудование, которое потребуется, мощности, количество персонала.

— Бизнес-план? — улыбнулся Ковалевский.– Интересно… Для начала предлагаю построить пару цехов и большую печь для обжига. Понадобятся котлы, навесы, формы, ручной инструмент, емкости и крепкие повозки. Тягловые лошади для перевоза. Для начала, думаю, нужно тысяч пятнадцать. Рабочих не меньше пятидесяти. Вы располагаете такими средствами, господин Никитин?