Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – король
– Святые слова, – сказал я. – Горькие, но такая жизнь нам дадена. Это чтобы укрепились, выжили и сумели выполнить то, что держит для нас Господь пока что в тайне.
Он ответил смиренно, но в мягком голосе чувствовалась твердость закаленной стали:
– Как человек должен научиться защищаться от соседа, так должно научиться его племя защищаться от нападения других племен. Весь народ должен уметь выживать среди других народов… вы понимаете, о чем речь?
Я кивнул.
– Так и человечество, если продлить вашу мысль, ваше преосвященство, должно уметь сплачиваться перед лицом особо важной угрозы, так?
Он ответил кротко:
– Которую может наслать сам Создатель, чтобы проверить его стойкость и выживаемость. Потому мы, священники Сакранта, после долгих споров решили, что хотя приближение Багровой Звезды – это карающая десница Господа, но мы должны попытаться бороться! Это не вызов Господу, не сопротивление, потому что Господь испытывает нас.
– Точно, – сказал я с чувством. – Если бы он захотел, что ему смахнуть нас всех разом, как мы смахиваем пыль с книги? Потому да, это испытание. Об этом и нужно проповедовать везде. А народ поднимать на борьбу. Спасибо, святой отец! Вы не представляете, как мне отлегло! А то один, как баран, бился лбом в запертые ворота.
– Когда отъезжаете?
– Завтра-послезавтра, – ответил я.
Он поднялся, поклонился.
– У вас много дел, ваше высочество. Мы сообщим всем нашим священникам в Пекланде, Ираме и Бриттии, что вы пользуетесь полной поддержкой нашей ветви Церкви.
– Спасибо, – ответил я настороженно.
Дверь за ним закрылась, а я все старался понять, что же он сказал и что это значит. Какая-то секта?.. Хотя для меня различия в конфессиях пока не весьма, сейчас у меня, как у жителя Оловянных Островов, главное – своя шкура…
Глава 13
Зигфрид заглянул в кабинет, кашлянул, привлекая внимание. Я поднял от карты голову.
– Ну?
– Лорды уже в зале.
– Что-то рано, – сказал я с неудовольствием. – Сбор объявлен вроде бы на вечер? Чтобы потом пир, а после пира спать без задних ног…
Он ухмыльнулся во всю ширь простецкого лица здорового деревенского дворянина.
– Не терпится!.. Ваше высочество, они же…
– Ричард, – поправил я, – или сэр Ричард. Мы же не на площади.
– Простите, Ричард, – сказал он и продолжил: – Все наслышаны, что вы ушли в Храм Истины… Многие не верили, что вернетесь, о нем какие только ужасы не рассказывают! А раз сумели, то вам что-то да дали…
– Дали, – ответил я горько, – догнали да еще дали.
Он посмотрел с недоверием.
– Так уж ничего? Не думаю, что поверят. А если в самом деле не дали, то признаваться не стоит.
– Эх ты, – сказал я с упреком, – тоже становишься хитрым? Вот как портит людей власть и даже близкое присутствие власти… Ладно, мне неловко, что меня ждут, будто я цаца какая, хотя, конечно, я еще та цаца, всем цацам цаца, но не будешь же этим всем в глаза тыкать?
Он распахнул передо мной двери.
– Ваше высочество…
Я с досадой отмахнулся, в коридоре стражи вытянулись, морды радостно-веселые, у них же лорд, с которым не соскучишься, совсем недавно коровам хвосты крутили, а сейчас в королевском дворце, где голова кругом от богатств и красот, службу несут…
Альбрехт выскочил из своего кабинета, пригладил на ходу волосы.
– Ваше высочество? Уже?
Я спросил ехидно:
– Хотите поучаствовать?
Он развел руками.
– Как вице-канцлер, я даже обязан… Или нет?
– Вы многое обязаны, – сказал я сурово, – как бы еще заставить вас все это делать…
Он загородил дорогу, на лице ужас.
– Ваше высочество!.. Как?.. Без принцессы?
Я поморщился.
– Что, никак без нее?.. Ну ладно-ладно, уговорили. Пойдемте за нею.
Он сказал с ехидной похвалой:
– Первый раз удалось вас уговорить так легко! С чего бы?
– Господин вице-канцлер, – сказал я с угрозой. – Давайте без порочащих мою безупречную репутацию нравственника намеков. Я просто гуманоид, потому проявляю гуманизм по отношению к принцессе и даже к вам. Хотя, конечно, когда я введу просвещенную автократию с элементами демократизма, вы на своей шкуре узнаете, какого гуманизма заслуживаете…
У покоев Аскланделлы слуги увидели нас издали, подобрались, одна из матрон, подобрав юбки, опрометью ринулась в ее апартаменты.
Альбрехт заметил уважительно:
– Принцесса держит их в руках!.. И нас не заставит ждать.
– Думаете? – спросил я, усомнившись.
Едва подошли к двери, та распахнулась навстречу, Джоанна выплыла первой, заулыбалась, как ясное солнышко.
– Ах, ваше высочество!.. Принцесса Аскланделла сейчас выйдет…
– Сейчас, – спросил я, – это через час?
Она не успела открыть хорошенький ротик, в дверном проеме показалась Аскланделла, высокая и стройная, едва не задевая высокой башней волос верх арки, в платье из золотой материи с красными вставками, эффектная настолько, что уже и не человек, а произведение непонятного искусства.
Я неуклюже поклонился.
– Ваше высочество… простите мое косноязычие, я просто одурел, глядя на вас.
Он ответила светлым ровным голосом:
– Тогда вам нужно поскорее спешить в Варт Генц. У кого заплетается язык, у того мысли…
– Могу себе представить, – сказал я, – что вы надумаете и напредполагаете. Хорошо, у вас мысли не заплетутся, они такие прямые и ровные, как колонны Пантокрабея…
– Это где такие колонны?
– Не знаю, – ответил я честно. – Но звучит весьма красиво и возвышенно. Не находите?
– Не нахожу, – ответила она любезно. – Или это опасно, не соглашаться с вами?
– Очень, – подтвердил я. – Разве не видите, я уверенно иду дорогой просвещенного деспотизма?
– А деспотизм бывает просвещенным?
– Увидим, – ответил я. – Все на своей дубленой шкуре… а что-то и на вашей. Правда, у вас, думаю, не такая мохнатая…
Она кивнула герольду, тот прокричал перед распахнутой в большой зал дверью:
– Их высочества Ричард Завоеватель и принцесса Аскланделла!
В зале многолюдно, но никого лишнего, Альбрехт и Норберт тщательно проинструктировали, кого пропускать, а кого вежливо послать как можно более изысканнее, чтобы звучало комплиментом.
Мы прошли через весь зал, справа и слева кланяются, задние приподнимаются на цыпочки, чтобы рассмотреть такую пару, блин, здесь все больше воспринимают нас именно как пару, им хоть кол на дурных головах теши, хоть орехи коли…
На помосте я замедленно опустился на сиденье трона, постарался выглядеть еще значительнее, чем до отбытия в Храм Истины. Сейчас все ожидают от меня чего-то особого, а так как я там ничего не получил, кроме смутных обещаний, то нужно просто держать морду ящиком, а во взгляд подпустить загадочности.
Лордов предстоит принимать как своих, так и чужих, но это они еще по незнанию считают себя чужими, в моих планах они тоже мои. Ведь те ударные части, что вломились в Сакрант и захватили Генгаузгуз, тоже недавно не были моими, а сейчас даже им такое не верится.
Король Леопольд ведет себя корректно. Отстояв свои права, он старается ни в чем не ущемить мои. Думаю, это он побудил своих лордов явиться ко мне и выразить свое уважение, почтение и благодарность.
Мои лорды, что находятся на службе при дворце, выстроились вдоль стен, весело переговариваются, наблюдают с любопытством, все хорошо, а после приема торжественный пир. А это почти так же весело и празднично, как кровавая рубка на поле битвы, когда мечи и топоры гремят по щитам и доспехам, а после особенно удачного удара противник валится с залитой кровью головой на конскую гриву или сразу падает с седла…
Герольд провозгласил зычно:
– Его светлость герцог Клемент!
Коротко прозвучали и тут же умолкли фанфары. Клемент вошел в зал огромный и еще более массивный в парадной одежде герцога, где, куда ни глянь, золотые цепи, звезды, бляхи и украшения.
Со сдержанной улыбкой на суровом лице он прошел через зал к трону, я произнес доброжелательным голосом «Ваша светлость» и протянул руку.
Он преклонил колено, смиренно поцеловал перстни на моих пальцах и, подняв голову, сказал тем же почтительно-дружеским голосом:
– Надеюсь, ваше высочество примет дар своего покорного вассала в честь вашего благополучного возвращения?
Я перевел взгляд на его помощника, тот торопливо откинул крышку ларца. Я улыбнулся, Клемент себе верен: на красном бархате покоится в дорогих ножнах прекрасный кинжал с затейливо изготовленной рукоятью, украшенной множеством мелких рубинов.
– Мы весьма благодарны вашей светлости, – ответил я церемонно. – Ваш дар бесценен.
Аскланделла тоже улыбнулась, чуть-чуть, но зато всем лицом, даже в обычно холодном взгляде появилось тепло.
Клемент отступил, крайне почтительный, тоже усвоил правила поведения на публике, мало ли что, в своем узком кругу мы без церемоний. Под аркой распахнутой двери появился герцог Сулливан, почти такой же гигант, как и Клемент, а я тут же с неловкостью и некоторой злостью вспомнил, что поединок я ему проиграл позорно, он сильнее меня, как боец…
