Новая жизнь 7 (СИ) - Хонихоев Виталий
— Мрачновато как-то. Впрочем, несмотря на это я немного рад тому, что все так получилось — говорю я: — потому что я наконец-то могу видеть тебя совсем рядом. Не представляешь, как я соскучился.
— Что же. Если тебя не интересует что случилось дальше… — пожимает плечами Юрико: — в общем-то не сильно интересная история… давай лучше о тебе поговорим?
— А давай. Что бы тебе рассказать… — делаю вид что задумываюсь я. В самом деле история, которая произошла с Юрико — на поверхности. Накано-сан обещала, что все узнают о том, что Юрико на самом деле не Юрико, а вовсе даже дочка известного на весь мир афериста и мошенника, которому пожизненное дали. Распространение такого рода сведений запрещено законом в этой стране, уважение к тайне частной жизни и все такое. Тут даже убийц не называют по фамилии или имени, СМИ просто наклеивают ярлыки типа «девочка А» или там «Убийца Призрак» или «Господин Повар». И в большинстве случаев такие меры даже дают результат — тот же «Господин Повар», который убивал и ел молоденьких студенток, причем не просто ел, а именно готовил из их мяса деликатесы, а потом угощал знакомых — так вот, его инкогнито так и не раскрыто широкой публике. Хотя самого его вот уже год как казнили, а тайна личности сохранена. Только самые близкие и те, кто непосредственно участвовал в следствии, родные и близкие жертв — знают.
В нашем же случае Юрико и не убивала никого. И не крала. Не мошенничала. Вся ее вина — в том, что родилась не в той семье. Да, сын за отца не отвечает, но в обществе, где репутация зарабатывается не просто годами, а десятилетиями, а родовое имя несет отпечаток действий всех твоих предков — это не существенно. Дочка мошенника — сама такая же. Яблоко от яблони недалеко падает, или как тут говорят — баклажаны не растут на стебле дыни. 瓜の蔓にはナスビはならぬ, не так ли? Потому и отношение к ней соответствующее, потому и взяла себе другие и имя, и фамилию. Итак, исходные данные понятны — Накано раскрыла инкогнито Юрико. Да, запрещено законом, но я уверен, что это сделано так, что к самой Накано не подкопаться. Анонимно. Вброс на форуме, например. Или еще что. Тут важен результат — все знают теперь что Юрико — дочка Казутсуги Нами, основателя финансовой пирамиды «Божественные Деньги». Ну и что? Не могли они ее выкинуть с шоу, верно? Читал я правила и договор читал, нет там пункта «а ежели вас линчевать собрались, то пошли прочь!»
Какой отсюда вывод? Очень простой — разговор по душам с Накано. Снова. Директор шоу ласково объясняет нашей мякотке-цундере, что конечно, выкинуть она ее не может, но… если вы так и пойдете дальше — одной командой, то репутация одного члена команды — будет влиять на всю команду, верно? А ты посмотри на команду пока — скрипачка-суицидница, мечница-развратница, дочка мошенника, престарелая лоли, лысая чертовка и инфантильный уебок. У них и так шансы небольшие, а еще и ты… так что Юрико у нас решила собой пожертвовать и выйти. Так сказать, приняла на себя удар за команду.
— Во-первых я теперь официальный бойфренд Бьянки и … еще нескольких девушек. — говорю я, выбирая самую скандальную и потенциально интересную тему для девичьих сплетен: — для самого неожиданно, сам от себя не ожидал, а уж тем более от нее. Кто она и кто я, опять-таки…
— Пфф… тоже мне бином Ньютона… — фыркает Юрико, наматывая локон на палец: — я с первого взгляда поняла, что она на тебя глаз положила, а она не из тех девушек что вокруг да около ходят. Ты, наверное, и очухаться не успел, как у нее в постельке оказался. Ты — легкая добыча, Кента-кун. Манипулировать тобой — как перчатку на руку одеть.
— И это мне говорит девушка, которую на раз-два развела Накано-сан. — прищуриваюсь я: — ты даже не подумала с Сорой поговорить об этом.
— Что? Откуда ты знаешь? — недоуменно моргает Юрико: — я ж тебе ничего не …
— Откуда я знаю? Да потому что если бы ты с Сорой поговорила предварительно — то не сидела бы ты сейчас напротив меня! И у тебя сотрясение мозга скорей всего было бы! Потому что Сора никогда не приняла бы твою жертву «за команду»! Потому что ей вот такая жертва совсем не нужна. Ей ты нужна — рядом. И она бы тебя поддержала. И все бы тебя поддержали, и ты это знаешь! — я перевожу дыхание, вдруг поняв, что я невольно — повысил голос. Люди в кафе начали оглядываться на меня, кто-то неодобрительно качает головой. Соблюдать тишину в общественных местах здесь — основа основ. Стискиваю челюсти. Вздыхаю. Перевожу взгляд на нашу Мать Терезу и Деву Марию в одном флаконе. Вот кто бы мог подумать, что Юрико у нас жертва. Готова пожертвовать собой в таких обстоятельствах.
— Я знаю. — опускает глаза она: — именно, потому что знала… Сора никогда б меня не отпустила. Она бы сама ушла. Или… кто другой. А я… я не могла этого допустить, понимаешь?!
— Не понимаю. Вы же команда. Делать такое за спиной у них… ты подумала каково им будет, когда они узнают? Ладно, сейчас не такие уж высокие ставки, но когда заговорит тяжелая артиллерия — что тогда? Будешь так же принимать решения пожертвовать собой ничего не сказав другим?
— … - молчит Юрико, внимательно изучая свой кофе. Только сейчас замечаю рядом с ней металлический кофр, большой чемодан на колесиках и с ручкой, с такими отправляются в далекие путешествия. Чемодан, сумочка, дорожная одежда. Она куда-то собралась?
— Знаешь, я все равно хотела с тобой поговорить. — наконец она поднимает свой взгляд на меня: — до отъезда. Потому что ты можешь меня понять и даже если не мог бы — все равно мне надо кому-то высказаться. Я не могла рассказать это на шоу, потому что им еще оставаться, и я не хотела бы делать их ношу еще тяжелей. А еще я бы хотела, чтобы они запомнили меня такой, какой я была все это время.
— Ты как будто прощаешься и мне это не нравится — замечаю я: — куда собралась?
— Давай мы сделаем все по порядку. — улыбается она: — ты не будешь меня перебивать и убеждать в том, что все совсем иначе и тогда это сэкономит нам время. Ты сможешь переубедить меня в самом конце, один раз. Или нет. Тут как пойдет.
— О. Конечно. Извини. — киваю я. Не перебивать девушку, пока она будет произносить свой давно запланированный монолог. Обычно такие вот монологи называют «монологами злодея» ну или «откровениями героя перед смертью». Выслушаем и решим, к какой категории отнести сегодня ее речь. Кое о чем я догадываюсь, но все же… высказаться важно не только и даже не сколько для того, чтобы передать информацию. Порой это необходимо для того, чтобы снять груз с души, поделиться, порой высказаться — значит осознать самому, воплотить что-то, о чем догадывался, но не был уверен. Порой высказаться — все равно что сделать. Потому я затыкаюсь и вопросительно смотрю на Юрико. Она снова опускает взгляд вниз, в свою чашку с капучино.
— Знаешь, когда отец начинал всю эту историю с «Божественными деньгами» — он хотел, чтобы люди объединились против всей этой бездушной капиталистической системы. Он говорил, что банки и правительства всего мира обманывают простых людей, выпускают бумажки, которые не имеют никакой ценности, но простые люди обменивают свое время, свой труд и здоровье на эти бумажки. Что налоги — это грабеж бедных богатыми, что ипотека и кредиты — это узаконенное рабство, система порабощение обычных людей. Что у простого человека в Японии нет никаких шансов стать богатым или успешным нет, потому что любая работа, на которую он устраивается — не дает ему никакого шанса. Почему? Потому что это — рабство. Никто не отпустит своего раба на свободу. Взгляни на какого-нибудь сотрудника обычной фирмы, менеджера или клерка, они вынуждены работать по двенадцать часов в сутки и при этом почти половину этого времени он тупо сидят за экранами своих компьютеров, не делая ничего полезного. Это отупляет. С точки зрения эффективности труда — разве не было бы проще сократить рабочий день? Платить как прежде, просто отпускать всех домой после шести часов работы? — Юрико пожимает плечами.
— Никто так не делает. Потому что главная цель у начальника здесь не в том, чтобы работа была сделана быстрей или эффективней. Цель в том, чтобы поработить человека, заставить его выполнять тупейшую, нудную и глупую работу, чтобы он перестал испытывать любопытство, чтобы он отупел, чтобы лишить его воли и амбиций. Это рабство, потому что оттуда нет выхода. Он не может бросить работу, потому что иначе не выплатит ежемесячный платеж по ипотеке, медицинские счета, кредиты и многое другое. А устроиться на другое место или там писать картины после работы, изучать языки или пытаться стать знаменитым писателем — у него уже нет сил. Потому что после двенадцати часов работы у них уже есть силы только на то, чтобы упасть и спать. А по пятницам еще и обязательные посиделки с коллегами. Еще одна форма эксплуатации работников. — Юрико прерывается и отпивает немного кофе. Морщится. Не нравится ей здешний кофе. Отодвигает чашку от себя.
