Геннадий Стройков - Обретение нового мира
— Нельзя, и это не атомная бомба.
— Да мы тоже так думаем, что не бомба. У нас один высказал предположение, что вы чего-то инопланетное нашли.
— Ага, тарелку! С супом! Хочу проверить, если сожру, до горшка добегу или нет.
— Не знаю, не знаю! Вот по этим параметрам, если в красный сектор уйдёт, вы и «мама» сказать не успеете.
— Ладно, не бери в голову. Я посредник, сам ничего не знаю.
На сём и расстались.
Вечером того же дня отправили женщин, заодно и опробовали прибор. Вроде работает. Тут как раз Франциско пригнал небольшое стадо из четырёх коз, во главе с козлом и столько же овец и барана. Пусть меня простят защитники животных, но методы которыми мы протолкнули это до перехода ничего общего с гуманизмом не имели. По прибытии посадил Хельгу за прибор. Сам вместе с испанцем понакидали орущее и гадящее от ужаса стадо в переход. Проводив его в посёлок, скинули через спутник данные. Спрятали чемоданчик в камнях, и ушли тоже.
Двадцать седьмое февраля, вторник. Остров
Так и знал! Никто и не думал соблюдать распорядок. Вместо того чтобы в воскресенье отдыхать, они занимались хижинами и печами. Вчера вернулась экспедиция с атолла. Оставили неразорёнными три хижины, остальное вывезли.
На буксире приволокли целый стог тростника. Корабль подлатать, циновки и прочие поделки.
Поздно мысль в голову пришла, вьетнамская шляпа «нон» — лучше и не придумаешь головного убора в наших условиях. И от солнца, и от дождя. И если водой смочить, то целый кондиционер на голове. Хельга удивляет всё больше. Оказывается, существует множество способов изготовления этого предмета. Она знает с десяток. В наших условия применимы три. Один из них из тростника, но именно молодого. Вот после завтрака и занялись сортировкой привезённого сырья по назначению. Показав, какие надо, она сразу же занялась плетением первого образца. Вот так у меня появилась первая личная вещь в этом мире.
Вчера же доложили печи, теперь некоторое время на сушку и можно приступать. После наезда проблему гончарного круга решили оперативно, и теперь в тени сушились и глиняные пайлушки, и миски и горшки. Часть обожгли на костре. Не до хорошего, но лучше чем ничего. Классно выпить козьего молока из крынки. Древесного угля выжгли вторую закладку. Из медных самородков сделали, как и говорил, ещё два котелка. Оказывается при чеканке меди её надо периодически отжигать. Хотя бы на костре. Легче обрабатывается. Так что котелки получились загляденье. Вернее это назвать казаны. Каждый литров на пятнадцать. С утолщённым, как положено, дном. С боков два крючка. Подсунул палку и снял или поставил на огонь. В принципе, посуда из меди лучше всего, так что очередная задача ремесленникам. Обговорил с женщинами ассортимент и — вперёд и с песней. Очень неожиданно решился вопрос с вилками и ложками.
Под водопадиком, на ручье, образовался выбитый водой карман. Там после обеда, можно сказать, случайно нашли самородок золота. Через час я сидел на берегу и наблюдал за золотой лихорадкой. Первые полчаса каждый ссыпал на берегу свою кучку. Потом дошло. Ржали просто от души. Вот как знал про ювелира, пригодился. В дальнейшем женщины начали щеголять кольцами и браслетами. Потом, после того как сделали фильер из бронзы, — и в цепочках. Практической пользы никакой, но девам нравится. Можно сказать, для души.
Освободил Зигфрида от всех работ, пока не наделает всем с запасом столовые приборы. Первым делом он сваял из меди маленький молоточек и пошло. Руки у него в то место вставлены. Золото, как он сказал, оказалось природным сплавом с серебром, самое то для наших целей. Оно прочнее чистого. Тот ещё затейник. Разгулялся не по-детски. На каждом изделии свои орнаменты, и всё сделано так аккуратно и тщательно, ни за что не подумаешь, что делал на коленке. Каждый предмет именной. На ручках выгравированы вензеля владельца. Может, и мелочь, но как приятно за едой, из медной чашки, золотой ложкой навернуть супчику. И потом посидеть с медной кружкой, ведя неторопливую беседу, и потягивать настой местных растений с сахаром. Кто бы знал. Когда Кристина получила первый котелок, она насобирала в него сок кокосовой пальмы, выпарила его на костре, и у нас появился сахар. Поистине, кокос не даст пропасть ни в коем случае. Обсудил вопрос о будущем. Надо расчистить место и заложить плантации кокосовых пальм. И не только. Есть ещё несколько растений, которых можно иметь и побольше. Про красные плоды со вкусом гуавы уже говорилось. А вот то, что небольшая пальма даёт латекс, это было очень приятным сюрпризом. В сочетании с серой производство резины становилось реальным ништяком. Объявил конкурс на изготовление маски для подводного плаванья. Выточить стёкла из хрусталя обещала Эльза. Самолёт реально давил на психику. Как много чего полезного с него можно поиметь.
Традиционно вечер для души. В тихую наделали дудочек, свирелей, свистулек. Подобрали куски дерева. Целый оркестр. Вроде пахали целый день, откуда только силы взялись? Наплясались до упаду. Маленькое наблюдение. Так называемые танцы дикарей, а попробуйте, чего-нибудь по-другому сбацать на песчаном берегу. Ноги неподвижны, если топтать, поднимается пыль. Тельце трясётся, ручками машем, головой вертим. Просто праздник. Кстати, скоро восьмое марта. Международный женский день. Надо покумекать. И насчёт отметить, и подарки тоже не просто. Вот очередная головная боль.
Двадцать восьмое февраля, среда. Остров
Последний день зимы. Это я так решил. Волюнтаризм, однако. После утренней разминки и завтрака, а так же традиционного «мы самые ужасные на этом острове», народ расползся по занятиям. Как-то так получилось, все при деле, один я как неприкаянный. Немного попутался под ногами у французов, они занимались нашим тростниковым кораблём, потом меня прогнали женщины. Они занимались строительством. Хельга и та на попытку помочь что-нибудь изготовить из меди попросила не мешаться. К металлургам подойти не решился, уж больно деловые.
Да ладно, столкнул каноэ, и погрёб куда глаза глядят. А глядели они на берег. Давно собирался более тщательно обследовать прибрежные скалы, хотя чего их смотреть, камень он и у нас на Острове камень. Весело здесь было лет эдак тысяч двести-триста назад.
Побережье мы, конечно, в своё время, как только прибыли, осмотрели, но как-то небрежно. Поплыл к котикам. Они занимали огромную плиту, приподнятую над уровнем моря метра на полтора.
При моём приближении все они кинулись в воду. Так что без помех причалил, тщательно привязал лодку. Прошёлся взад-вперёд. Ровная поверхность резко переходила в отвесную стену высотой от тридцати до семидесяти метров. У подножья обрыва была пара впадин, забитых мусором. Вот там я очень тщательно порылся. Очень редкие здешние шторма накидали обломки веток, водоросли, тушки рыбы. Всё это слежалось и издавало характерное амбре. Кто ищет, тот всегда найдёт что-нибудь. Кусок доски с очень ржавым гвоздём на Земле совершенно не привлёк бы внимания. Здесь вызвал настоящий шок. Уже собрался уходить, выглянуло солнце и невдалеке блеснуло. Что тут у нас? Бутылку разбило о камни. Осколки перемололо, но один застрял в расщелине. Это уже становится интересным. Подозрение переросло в уверенность — мы не одни.
Наивно было бы полагать, переходы существуют уж точно не одну тысячу лет. За это время кто только сюда не попадал. Наверняка некоторые выжили. Пока провозился, часа три прошло. Решил проплыть ещё немного подальше.
Опять интересно, на высоте метра три от уровня воды вход в пещеру. Вколотил камнем в трещину кусок дерева и закрепил каноэ. Вспомнил, как лез в колодце. Там выше, а здесь и уцепиться особо не за что, и мокрое скользит. Но забрался. Птички здесь изрядно пожили. Сразу почувствовал, тянет ветерком в глубь. Осторожненько, на ощупь побрёл. Ногу вытяну, пощупаю, потом опять. Через метров пятьдесят впереди забрезжил свет. Небольшое ущелье с отвесными краями, из небольшой кучки камней сочится ручеек. Растущие поверху деревья практически закрывают небо. Сумрачно и сыро.
А вот и экипаж нашёлся, частично. Два скелета лежали рядом. Армейский кольт в упор, да по голове. У одного небольшая дырка в затылке и ничего впереди, у другого наоборот. У первого явно сломана нога. Решил ничего не трогать. Пусть Курт с Эльзой посмотрят. Рядом лежит спущенная резиновая лодка, ещё какие-то вещи. Полазил ещё. Интересное место, я, например, вылезти наружу не смог, они, похоже, тоже. Нервы не выдержали или ещё что.
Вернулся как раз к обеду. Покушали, и как бы между делом рассказал. И чего они разорались? Особенно Хельга. Я что, больной, разбиваться и тонуть?
Примерно прикинул, как подойти с суши. Взяли верёвку и всей толпой пошли. Немного поплутали, но нашли. Спустили вниз Эльзу и Курта. Остальные толпились вокруг да около. Через час начали подавать найденное наверх. Кости сложили в две корзины. Практически целая надувная лодка с насосом! Небольшой бинокль. Труба Эльзы, пожалуй, получше будет. Швейцарский ножик в очень хорошем состоянии. Опасная бритва! Один ржавый и один очень даже ничего сохранившийся кольт и три обоймы патронов. Закатанные в целлулоид удостоверения личности. Два смертных медальона. Ракетница с пятью ракетами и распотрошённый набор для потерпевших крушение лётчиков. Что сохранилось, так это невскрытый набор для рыбалки. Всё уцелевшее было тщательно завёрнуто в кусок прорезиненной ткани. Сгнивший пистолет валялся рядом с телами. Курт, в принципе, тоже думал, что сначала был застрелен тот, который со сломанной ногой, потом другой выстрелил себе в рот. Вот так получилось, вход в бухту они не нашли. Из ущелья выбраться не смогли. В сочетании с чужой планетой это и подвигло к сему печальному результату.
