Бал лицемеров (СИ) - Евтушенко Мария

— А ты бы согласился? — заигрывает, наматывая на палец его светлый локон.

У него волосы длинные и распущенные, на ощупь как шелк.

— Смотря, что ты хотела.

— Тебя. — Больше нет смысла увиливать.

Как и терять время на никому не нужную игру. Повторяет попытку прижаться к нему. Он позволяет, но целовать себя не дает, вскидывая голову.

— Я не могу ответить тебе взаимностью, — говорит в потолок. — Хотя бы потому, что я не тот, за кого ты меня принимаешь.

— Владыка… — Щекочет дыханием его кожу. — Я люблю тебя…

— Я не тот, кого ты хочешь. — И он слегка приподнимает маску, давая понять, как она ошиблась.

— Как?.. — Гидон растерянно делает два шага назад. — Саэль? Что за шутки?

Инкуб смеётся, возвращая маску на прежнее место, вновь становясь златоглавым эльфом.

— Мы поменялись масками, — отвечает он просто.

— И кем должен был быть ты, конечно, не скажешь. — Гидон складывает руки на груди.

— Не скажу. — Князь инкубов ласково улыбается ей.

— Ты мой подданный! — злится императрица. — Ты обязан сказать мне правду!

— Я ничего тебе не скажу. Как не скажу никому о том, что, пообещав союз князю Сайриальскому, ты рыщешь тут в поисках добычи покрупнее.

— Ублюдок! — бросает в гневе Гидон.

— Ну что ты, моя императрица! — скалится во весь рот. — Я рождён в законном союзе. Придумай оскорбление, способное задеть.

Гидон опускает плечи, решив сменить тактику. Ей вовсе не хочется гражданской войны, как и того, чтобы о ее очередной неудачной попытке соблазнить Ганнибала, узнали.

— Я люблю его, понимаешь?

— Если любишь его на самом деле — отпусти. — Саэль перестает улыбаться.

Со своего уровня он не способен отличить притворство императрицы от искренности и в общении с ней полагается только на интуицию и собственный опыт.

32

— Учить меня решил, мальчишка? — Гидон сейчас настолько взвинчена, что не способна долго играть роль. А ведь она была уверена, что победа уже в кармане, а король Нового Ада в ее руках.

— Количество прожитого времени вовсе не является неоспоримым показателем мудрости, — вздыхает он. — Если бы он хотел быть с тобой, то был бы. Здесь. С тобой.

— Он сейчас с другой? — Внезапно даже для самой себя затравленно спрашивает она. — С женщиной?

— Да, — кивает он.

Острая боль пронзает грудь Гидон. Она не ждала ее. И вовсе не рассматривала возможность, что Ганнибал предпочтёт ей другую. До этого момента она полагала, что сын Вельзевула просто играет с ней. Ведь он ближе не подпускал, но и не отталкивал, когда она ластилась к нему.

— Кто она? — спрашивает, насупившись.

— Не могу сказать, — отвечает инкуб честно. — Отступись, Гидон. Отправляйся домой и готовься к союзу с Риланом.

— Союзу с Риланом… — горько усмехается императрица. — Знаешь, почему он идет на это? Знаешь, почему Рилан согласился отправить подальше своих любимых? — Зло щурит она глаза. — Чтобы наконец-то избавиться от тебя, Саэль. Чтобы обеспечить безопасность своему народу и защитить от твоего.

— Будь я на его месте, наверное, поступил бы так же, — спокойно отвечает Саэль.

— В твоих интересах, чтобы этот союз не состоялся, разве нет? — Она хитро улыбается ему.

Гидон с прискорбием отмечает, что за все время её правления этот инкуб так и остался для неё загадкой. Она постоянно меняла манеру общения и отношение к нему, но никак не могла подловить его на какой-либо слабости, на которую можно было бы надавить, манипулируя. Саэль, казалось, оставался равнодушным абсолютно ко всему.

— Разве ты не хочешь добиться того, что не удалось никому до тебя? — Гидон заглядывает ему в глаза, силясь считать эмоции. Саэль лишь немного младше её и лишь капельку слабее. — Покорить суккубов? Закрепить свою власть над ними раз и навсегда.

— Ты обманываешь только Рилана, моя императрица, или всех тех, кто присягнул тебе? — Саэль отступает от неё на шаг.

— Я всего лишь хочу лучшего для демонов Внутренних Кругов! — Гидон делает вид, что оскорбилась.

— И что? — усмехается князь. — Суккубам будет лучше под моим правлением?

— Это решит проблему рождаемости, — бросает императрица. — У них мало мужчин, а у вас — женщин. Вступая в союзы оба ваши народы смогут давать потомства в разы больше, чем сейчас. — Встретив его молчание, она улыбается, надеясь, что нашла наконец к нему подход. — Только не говори, что не думал об этом.

— Думал, — легко соглашается инкуб. — Это самая весомая причина, по которой я веду столь агрессивную политику в отношении Сайриальского княжества.

— Тогда ты должен быть на моей стороне, — удовлетворенно замечает Гидон.

— Я всегда на твоей стороне, — кивает Саэль. — До тех пор, пока твоё правление справедливо.

— Тогда скажи мне то, что я хочу знать, и союза с Риланом не будет. — Гидон делает шаг навстречу. — Он останется беззащитным перед мощью твоей армии. — Ещё шаг. — Лишь скажи, мне где сейчас Владыка.

— Я скажу, — шепчет инкуб. — Ты найдешь его. И что дальше? Твой продуманный план не учитывает главного — Ганнибал не хочет тебя.

— Это мы ещё посмотрим. — Гидон вскидывает голову. — Ни одна женщина не сможет дать ему того, что дам я! Если и есть в Мироздании достойная его, то это именно я!

— Это верно, — вздыхает Саэль. — Но Владыка считает иначе. А я обещал ему молчать.

— Не скажешь все-таки? — прищурившись, говорит императрица.

Князь отрицательно качает головой.

— Что же… — Она делает вид, что смирилась. — Ты сам подписал приговор себе и своему народу, князь Инкубиона. В будущем я не буду столь добра!

— Ты вольна поступать так, как считаешь нужным ради блага демонов Внутренних Кругов, — язвительно отвечает Саэль.

— Ты пожалеешь!

— Возможно.

Поняв, что эта перепалка только отнимает её время и не приведёт к нужному ей результату, Гидон отворачивается и уходит. Наверняка немного погодя Саэль отправится к Ганнибалу. А Гидон проследит за ним.

33

В полуподвальном помещении, расположенном прямо под залом, в котором проходит маскарад, тускло горит свет. Их брат заметно нервничает. По энергетическим каналам, связывающим их, они чувствуют это. Ничего удивительного. С последнего раза, когда ему приходилось соблазнять женщину, прошло слишком много времени. Он совсем забыл, как это делать. Желающих оказаться в его ложе всегда было больше, чем у него имелось на это времени. Огромный гарем никогда не пустовал. Хотя участь тех, кто попал в его объятия, незавидна. Ещё ни одна не пережила единения с ним. Но никого это не пугает. Даже напротив — притягивает. Ему безразлично, кто это будет сегодня, ведь все они в его понимании одинаковы. Так что данный вопрос наложницы решают между собой. Были, правда и уцелевшие. Так получалось, когда кто-то из братьев присоединялся к нему. Так будет и сегодня. Братья рядом. Все должно пройти идеально. И пройдёт, если она появится.

Братья застыли в ожидании. А он вновь направил энергетические щупы в поисках своей игрушки. Ах, вот же она! Идёт к нему. Сомневается, боится, но идёт. Летит, как бабочка на свет. Она не подозревает, кто он на самом деле, но ей, похоже, это знание и не нужно. Так же, как и он с братьями, она хочет хотя бы ненадолго отключиться от тяжкого бремени ответственности. Расслабиться, не оглядываясь и не боясь, что её узнают. Просто отдаться своим желаниям — разве плохо, если это никому не навредит?

Она не жаждет заполучить ничего из того, что есть у них. У неё есть все, что ей нужно. И это притягивает больше всего. Равенство. Хотя бы сегодня. Хотя бы сейчас.

Игрушка скользит по коридорам, безошибочно следуя указаниям, которые он вложил в её прелестную головку немного раньше. А братья в предвкушении. Затаившись в тенях, они ждут, когда их жертва приблизится настолько, что пути к бегству будут отрезаны. А ведь она знает, куда идёт. И понимает зачем. Эти сладкие минуты ожидания как прелюдия. И для неё тоже. Сейчас она вся — смесь из адреналина, азарта и возбуждения. И эмоции её слаще карамели, которой она пахнет. Такие сильные, едва ли не разрушительные! Они пьют их, насыщаясь. Кто-то из братьев говорит, что она вкусная. Ему неважно, кто именно, ведь сейчас они думают синхронно. Как единое целое, как один организм.