Никита Баранов - Иномирец
– Вот подождать, друг, – поднял указательный палец вверх Грокотух. – Добраться до площади, тогда и говорить, каково здесь: красиво или же нет. А пока не спешить с выводами.
Дальше поехали молча, просто осматриваясь. Узкие улочки Авельона были полны жизни. Туда-сюда бегали, резвясь и громко хохоча, дети, отовсюду слышались грубые мужские и смеющиеся женские голоса. Из кузницы доносился лязг металла, а где-то за углом притаилась группа бродячих музыкантов, задорно играющих местные фольклорные песни. Именно эта оживленность и казалась Виктору красивой и, возможно, даже уютной, несмотря на зашкаливающее количество грязи и навоза вокруг. А ведь кроме всего прочего тут стоял не самый приятный запах, а потому нечастые порывы ветра, приносящие свежий воздух, воспринимались как божественная благодать.
Совсем скоро троица добралась и до искомой площади. Она оказалась воистину широкой и необъятной: от края до края пешком можно быть идти минут двадцать, а то и вовсе полчаса. В самом ее центре, окруженный всяческими торговыми палатками, стоял величественный храм из темно-серого кирпича – Виктор без труда узнал его. Это здание очень напоминало земные готические храмы – стены его были «резкими» и густо усеяны остроконечными башенками с высокими окнами, а на самой верхушке храма стояла статуя неизвестного Виктору бога. Грокотух решил остановиться и несколько минут постоять и полюбоваться зрелищем, тем самым привыкнуть к пейзажу, после чего направился совсем в другую сторону, откуда доносились громкая музыка и дразнящие нюх ароматы.
– Таверна, друзья. Оставить тут лошадей да отдохнуть с дороги маленько надо, а? Никто не против?
Виктор с глупой улыбкой на лице поспешно закивал головой. Йормлинг, ничего не ответив, просто последовал за своими спутниками. Когда все спешились и оставили коней в небольшом притрактирном загоне, Грокотух походкой короля вошел в яркое двухэтажное здание и сразу же направился к свободному столику.
Внутреннее убранство тоже показалось Виктору в своем роде уютным. Несмотря на заколоченные изнутри окна, света было предостаточно: крупный камин у дальней стены освещал все помещение. Почти все места оказались заняты пьяными и пока еще пьянеющими работягами, между ними с подносами протискивались пышногрудые полненькие официантки с литровыми пивными кружками на подносах. В углу возле барной стойки играли на лютне и флейте два смешно одетых пепельника, а третий музыкант – человек – подыгрывал им на небольшом бубне и что-то подпевал, но в общей суматохе и страшном гуле слов было не разобрать. И хотя вокруг оказалось много нетрезвых посетителей, караванщик заметил, что напиваться вдрызг – занятие в герцогстве очень непочетное, а потому находящиеся вокруг – это практически вся пьющая часть населения Авельона.
Йормлинг и Виктор последовали за Грокотухом, и они уселись в плохо освещенной части таверны за небольшой столик, крышка которого была исписана бранными словами вдоль и поперек. Караванщик сразу же подозвал одну из официанток и, сделав какой-то заказ, широко улыбнулся своим компаньонам:
– Господа! Мы прибывать в столицу! Разве это не прекрасно? Я каждый раз ликовать, хотя прибываю сюда раз в два-три месяца на протяжении многих лет…
– Ура, ура, ура, – без единой эмоции на лице ответил наемник, поправляя сложенные крылья. Виктор подумал: странно, что «Орел» ими никого еще не задел, тем самым не вызвав агрессию у местных задир. Видимо, здесь к такому все относились с равнодушием.
– Я рад, что ты, Викферт, впервые увидеть этот чудный город. Надеюсь, тебе тут хорошо. Ведь именно отсюда ты начинать свою славную карьеру! Кстати, ты еще не решать, кем становиться?
Виктор почесал подбородок, раздумывая, и покачал головой:
– Пока не придумал. А много ли у меня вариантов?
Наемник отвернулся в другую сторону, словно не принимая участия в разговоре. Караванщик нахмурился, наблюдая за этим актом безразличия, но почти сразу махнул на него рукой и, повернувшись к Виктору, заговорщицки ему подмигнул:
– В этой таверне работать лучшие шлюхи во всем герцогстве…
Виктор натянуто улыбнулся и смущенно понурил голову. Он таким видом «товара» никогда не пользовался и изменять своим взглядам на этот счет не собирался.
– Ну это потом, если вдруг захотеть, – сразу же сказал Грокотух. – О, а вот и наш заказ.
Страшненькая официантка, улыбаясь, поставила на стол тарелку с овощами и кусками жареного мяса, после чего отошла и вернулась с тремя здоровенными кружками какого-то алкоголя. Виктор почему-то даже не сомневался, что караванщик заказал не пиво, вино или ром, а уже порядком приевшийся магмагрог.
– Ну, за приезд, – произнес тост Грокотух, начиная трапезу. Особо не разговаривая, он стал набивать рот едой и запивать ее напитком, в то время как Йормлинг ограничивался лишь магмагрогом. Виктор же довольствовался малым – у него аппетит разыгрался не так сильно, как у пепельника. Целая куча новых впечатлений практически полностью насытила его как морально, так и физически.
Наемник выжидающе посмотрел на Грокотуха, и караванщик, кивнув ему в ответ, продолжил свою речь:
– Викферт, – сказал он, отставляя тарелку в сторону и вытирая жир с губ собственным рукавом, – мы тут с Йормлингом хотеть тебе сказать, что тот мой друг, к которому мы тебя отводить, он довольно знатный. Ты должен быть кротким рядом с ним, понимать?
– Не совсем, но доверюсь тебе. Кротким – значит кротким. А почему, собственно? Он настолько высокопоставленная шишка?
– Вроде того, – ответил «Орел». – Просто следуй нашим советам, если не хочешь, чтобы с тобой приключилось что-нибудь нехорошее. И надень пока вот это.
Йормлинг бросил на стол перед Виктором пару кожаных перчаток и продолжил:
– Надевай. Никто не должен увидеть твои пальцы, иначе будет беда. Ну чего глядишь? Прямо сейчас, да-да!
Виктор принял очередной подарок и сразу же натянул перчатки на руки. Грокотух продолжил есть, наемник снова отвернулся к стенке. На одном из столов вдруг начали танцевать сразу двое пьянчуг, что и привлекло внимание пришельца с Земли. Танцоры не попадали в такт музыке, но окружающих это явно не волновало – всем было весело. Некоторые достали деревянные ложки и стали отстукивать свой ритм, на фоне которого инструменты музыкантов зазвучали комариным писком. «Обидно, – подумал Виктор. – Играют-играют, а всем лишь бы наклюкаться до безобразия да уснуть за углом. Нехорошо».
Но когда мелодия закончилась, все вдруг угомонились да расселись по своим местам. И Виктор вскоре понял почему. Со второго этажа по винтовой лестнице медленно и вальяжно спустилась странная девушка с непонятным цветом кожи. После пристального взгляда на нее стало ясно, что дама эта не кто иная, как самка рода пепельников.
– Пепельница, – буркнул себе под нос Виктор и рассмеялся от собственной шутки.
Кто-то с соседнего столика приложил палец к губам и зашипел, призывая к тишине.
А девушка наконец вышла на свет, где ее и удалось разглядеть поближе. Фигурой она походила на широкую в кости человеческую женщину, но формы были приятные, округлые. Облегающее черное платье с откровенным вырезом приятно приподнимало и без того крупную грудь, которую украшал сверкающий золотой медальон. Лицом она вряд ли могла заинтересовать человеческих мужчин, но по меркам пепельников, видимо, она была очень красивой.
Приоткрыв свой зубастый рот, она начала петь, а музыканты сопроводили ее низкий бархатистый и даже чуть рычащий голос фоновой трелью. И пока серокожая девица исполняла свой номер, никто не посмел сказать и слова. Зато когда она выдавила из себя последнюю ноту, вся таверна словно взорвалась: аплодисменты и овации летели со всех сторон. Даже Йормлинг, оторвавшись от разглядывания стены, пару раз хлопнул в ладоши. А Грокотух, во время песни справившийся со своей едой, встал и сказал:
– Ну, друзья, в путь.
Виктор кивнул и с неохотой поднялся со стула. Нахмурив брови, он спросил:
– А как же деньги? Кто заплатит за обед?
– Не волноваться. Меня тут все знать. Я привозить в эту таверну кое-какие товары со всего света, а за это они мне давать некоторые привилегии. Собственно, почему мы еще стоять? Идти, идти!
Караванщик буквально выпихнул своих спутников из таверны. Не забирая лошадей, Грокотух повел Виктора в центр площади – прямо в сторону красивого готического храма. Когда до великолепной лестницы, ведущей к центральному входу в собор, оставалось всего несколько шагов, Йормлинг остановился и присел на одно колено. Наемник опустил голову, прикрыл глаза и что-то зашептал.
– Что он делает? – спросил Виктор.
– Читать молитву, – ответил Грокотух так, чтобы «Орел» его не услышал. – Дело в том, что раньше он быть в составе Авельонского инквизиторского ордена, но за какие-то нехорошие проступки его оттуда изгнать. А вера оставаться. Вот он все ждать и надеяться, что однажды его принять обратно. А пока что работать наемником.
