Михаил Катуков - Как я бил Гудериана
Обзор книги Михаил Катуков - Как я бил Гудериана
А началось все осенью 1941 года, когда вражеские танки рвались к Москве. Но в решающий момент в числе других соединений им преградила путь 4-я танковая бригада под командованием Михаила Ефимовича, автора этой книги. Танкист, который смог встать на пути у самого Гудериана и дойти через все знаменитые битвы Великой Войны до вражеской столицы. Он сам рассказал о себе и о войне.
Михаил Катуков
Как я бил Гудериана
© Катуков М.Е., 2015
© ООО «ТД Алгоритм», 2015
* * *Глава 1. Трудный урок
После тяжелых почти двухмесячных боев выдалось пять суток затишья. Пять дней мы приводили себя в порядок: ремонтировали покалеченные орудия и машины, подвозили из тыла боеприпасы, запасались продовольствием, чинили обмундирование и обувь. За эти пять суток удалось отоспаться.
Как всякий поворотный день в жизни, 18 августа 1941 года запомнилось мне со всеми подробностями.
Вот уже несколько дней сильно поредевшие части дивизии удерживали высоты в районе Малина. Дрались мы отчаянно, иногда контратаковали и вот теперь вынудили гитлеровцев перейти даже к обороне.
На смену ливневым дождям в Полесье пришла жара. В бледно-голубом небе – ни облачка. Ветерок гонит волны по безбрежным просторам колосящейся пшеницы. Гнутся ветви яблонь под тяжестью богатого урожая. По утрам сверкает на траве обильная роса, но взойдет солнце и опять сушь, опять небо по-прежнему дышит зноем. И в этом бездонном, высоком небе хорошо видны серебряные крестики самолетов-корректировщиков, слышен их надсадный гул.
Согнувшись, мы пробираемся с подполковником П. В. Перерва по ходу сообщения на наблюдательный пункт. Наверное, кто-то из нас неосторожно высунул голову из-за бруствера – тотчас же тишину прорезала пулеметная очередь, и несколько раз тявкнула малокалиберная пушка. Дрогнула земля, и тонкими струйками посыпался песок со стенок хода сообщения. Противник держал наши позиции под неусыпным наблюдением.
Пробравшись наконец на НП и рассматривая передний край обороны противника, мы пытались разгадать его замысел.
Из донесений нашей разведки мы знали, что против нас действуют части 40-й, 42-й и 44-й пехотных дивизий противника. Кроме того, гитлеровское командование перебрасывало в этот район 98-ю и 99-ю пехотные дивизии. Ясно, что пауза, предоставленная нам, нужна была врагу для перегруппировки сил и подтягивания резервов. Нужно ждать удара. Но где и когда он последует? А в том, что фашисты его нанесут в ближайшее время, мы не сомневались.
Отсюда, с высотки, поросшей кустарником, передний край обороны врага просматривался хорошо. Всего каких-нибудь четыреста метров отделяют нас от его окопов. Видны холмики свежей земли, слышен гул моторов, заметно передвижение пехоты.
– Что они затевают? – спрашивает меня Перерва, отрываясь от бинокля. У него загорелое, почти коричневое лицо, на котором выделяются большие серые глаза. Худощавую фигуру туго перехватывают ремни. Плечо оттягивает трофейный автомат.
– Они собираются перерезать шоссе, – ответил я, – чтобы помешать отходу наших частей к Киеву.
– Но это же невероятно! – вырвалось у Перервы. – Немцы – в Киеве! Вы можете себе это представить?
– Не могу. Фрицы гуляют по Крещатику… Черт знает что такое! Но разве мы могли себе представить, что они возьмут Житомир?
Перерва не успел ответить. ««Воздух!» – подал сигнал тревоги наблюдатель. И мы тут же услышали тяжелый, медленно нарастающий гул моторов.
– Ну вот, – усмехаясь, проговорил Перерва, – «отпуск» кончился. Приступаем к работе…
С запада наползало несколько звеньев фашистских бомбардировщиков. Они шли на нас. Пригибаясь, мы с Перервой побежали по ходу сообщения. Не успели добраться до КП, как воздух наполнился стрекотней пулеметов – это заработала счетверенная зенитная установка.
«Юнкерсы» неторопливо перестраивались – теперь они образовали цепочку. От передних самолетов отделились тяжелые капли бомб. Над передовыми окопами брызнули комья, земля содрогнулась. Хотя было раннее утро, но казалось, что наступили сумерки: пыль и гарь заволокли наши позиции. Земля ходила ходуном.
Больше всего меня беспокоили наши батареи, замаскированные на опушке леса. Если лишимся артиллерии, значит, лишимся всего. Я приказал телефонисту соединить меня с подполковником Цикало. Голос того был спокоен.
– Лупят мимо, – доложил он.
Из мотострелкового полка сообщили, что и там налет пока не причинил существенных потерь. Большую часть бомбового груза гитлеровцы сбросили на ложные окопы, отрытые пехотинцами два дня назад.
Немцы бомбили нас с полчаса, а когда грохот бомбежки прекратился, и самолеты противника гуськом потянулись на запад, мы увидели, как внизу, среди дымившихся хлебов, появились танки. За ними черными точками рассыпалась пехота. Танки шли немного левее наших позиций.
– Не иначе как метят в стык нашей дивизии с соседями, – высказал предположение Перерва, отряхивая гимнастерку от пыли.
– Так оно и есть, – согласился я, глядя в бинокль на лесистый взлобок, где оборонялась 45-я стрелковая дивизия генерал-майора Г. И. Шерстюка.
Танки противника открыли бешеный огонь. Взлобок заволокло пылью. Видно было, как передние машины ворвались на позиции стрелковой дивизии и как цепочка наших бойцов, выбравшись из окопов, побежала. Видно было также, что под огнем немецких автоматчиков, эта цепочка редела.
– Почему же молчат их орудия?! – закричал Перерва.
Я не успел ответить: на КП появился запыхавшийся командир, весь в пыли и копоти.
– Я от генерала Шерстюка, – заговорил он, еле переводя дыхание. – Плохо дело, товарищ полковник… Фрицы ворвались на батарею. Перебили всех людей и захватили орудия. Генерал Шерстюк просит помощи.
Не успел я выслушать посланца соседа, как Перерва доложил мне, что гитлеровцы смяли боевое охранение нашей дивизии и ворвались на позиции мотострелкового полка. А самое неприятное в этом сообщении было то, что, потеснив наши части, противник перерезал шоссейную дорогу, идущую от станции Чеповичи через село Владовка на север.
Нужно было принимать срочные меры. Я попросил телефониста связать меня с начальником штаба полковником Н. Д. Чухиным и приказал ему поставить в строй всех – от работников штаба до шоферов. Это был мой последний резерв.
Между тем танки противника, стреляя на ходу, миновали низину и устремились к нашим окопам. Много ли могли против них сделать наши бойцы, вооруженные бутылками с зажигательной смесью да гранатами?
– Смотрите! – вдруг крикнул Перерва, дергая меня за рукав.
В боевых порядках гитлеровских машин взметнулись султанчики разрывов. Один, другой, третий…
– Кто это стреляет? – удивился я, оглядываясь. – Ведь наши пушки у шоссе!
И вдруг слева от нас, в кустарнике, увидел батарею противотанковых орудий. Около нее суетились артиллеристы. Это было похоже на чудо. Откуда взялась эта батарея? Кто так неожиданно поспел нам на выручку?
