Василий Сахаров - Ведун
– А вот и Лучеврат, – прерывая мои размышления, сказал Сивер.
Действительно, в главные ворота храма входили группы людей, как я узнал позже, посланные верховным волхвом в город для поиска моей скромной персоны. А впереди, целенаправленно приближаясь ко мне, шёл седовласый солидный старик в длинной белой рубахе, которая была перетянута широким ремнём. Что сказать? Мужчина передо мной, вне всякого сомнения, серьёзный. Взгляд ясный, походка уверенная, и в теле, несмотря на старость, чувствуется скрытая от обычных людей мощь, которая готова в любой момент яростным потоком выплеснуться на врагов или дать исцеление страждущим и больным. Такому человеку врать не стоит, раскусит и сможет наказать, а главное, лишит доверия. В этом я определился сразу, и потому решил от Лучеврата, который, судя по всему, искал именно меня, ничего не скрывать. Благо присяге этим не изменяю и ничем не рискую, разве только личной свободой. Но это вряд ли, не те люди наши предки, чтобы потомка на цепку сажать и секреты из него вытягивать. Зачем, если для своих мне ничего не жалко?
Жрец остановился, и за его спиной встали два воина храма с золотыми поясами. Лучеврат впился в меня глазами, да так, что мне показалось, будто его взор проникает прямо под кожу. Впрочем, продолжалось это недолго, и волхв, заметив мою нервозность, посмотрел на Сивера:
– Как всё прошло?
– Чисто, – ответил витязь. – На нас никто не обратил внимания.
– Очень хорошо. Отныне ты отвечаешь за жизнь этого человека.
– Но у меня… – Воин хотел возразить. Однако жрец так на него взглянул, что опытный боец, который наверняка мог один выйти против трёх-четырёх врагов и победить, осёкся и кивнул: – Слушаюсь.
Услышав это, Лучеврат повернулся в сторону ближайшего здания и произнёс:
– За мной. Говорить будем. Сивер, тебя это тоже касается.
Мы последовали за верховным жрецом. По пути к нам присоединился ещё один волхв, по имени Ждан, и вскоре мы вчетвером сидели в личных покоях Лучеврата, отмечу, очень и очень скромной комнате, где помимо ложа, бочки в углу и стола с двумя лавками больше ничего не было. В общем, здесь жил аскет, и, если бы не многолюдный город за стеной святилища, можно было сказать, что и отшельник.
Все присутствующие расположились за столом. С одной стороны – Лучеврат и его заместитель и правая рука Ждан, напротив – мы с Сивером. Появился молодой служка, поставивший на стол большой кувшин с прохладным хлебным квасом и несколько глиняных кубков. И как только он удалился, начался серьёзный разговор. Старый жрец в двух словах объяснил, почему он искал меня и что его к этому подвигло, а я это принял на веру, ведь волхва всё равно не проверишь. После чего служитель Триглава стал задавать вопросы, и я на них отвечал. Предельно правдиво и честно. И меня не волновало, поверит он или нет. В тот момент это казалось неважным, поскольку хотелось выговориться и излить этим суровым и умным людям, которым самим нелегко, свою душу, и у меня это получилось.
Больше четырёх часов подряд шла беседа с волхвами. Вопрос – ответ. Бесконечный поток слов и короткие паузы. Я прерывался. Квасом смачивал пересохшее горло, сам спрашивал и продолжал свои речи. Потом, как мог, объяснял волхвам смысл неизвестных им слов, и это порождало новые вопросы.
Наконец жрецы устали. Да и я после беспрерывной болтовни осип и чувствовал себя каким-то опустошённым, а потому был рад, что меня отпускают на отдых. Но, естественно, хотелось узнать, что ожидает меня дальше. Поэтому я задержался и обратился к верховному жрецу:
– Уважаемый Лучеврат, мне отдать тебе громовник посланца?
– Нет, не стоит.
– И что мне с ним делать?
– Завтра вместе с Сивером и Жданом отправишься в Аркону и лично передашь его верховному жрецу Святовида.
– А как же Огнеяр из Волегоща?
– На Руян через Волегощ двинетесь, так что увидишь Огнеяра. – Увидев моё непонимание, Лучеврат пояснил: – В этом громовнике послание от богов, но прочесть его можно только на Алатыре, а он на весь наш славянский мир один и находится в святилище Святовида. Поэтому для меня он бесполезен, и если бы вокруг всё было спокойно, то я отправился бы в путь с вами. Но в городе тревожно, и по этой причине я остаюсь, а вместо меня едет Ждан.
– Мне всё ясно. Благодарю за объяснение.
Сопровождаемый Сивером, который по воле старшего начальника стал моим конвоиром и телохранителем, я покинул жрецов и вновь оказался на воздухе. Щецин накрыла ночная тьма, и мне на руку сел комар, который сразу же впился в кожу. Гад! Я прихлопнул его, а храмовый страж усмехнулся:
– Тяжко тебе придётся в нашем мире, Вадим.
– Почему так думаешь?
– Ты изнеженный.
– У меня тело молодое и кожа пока не привыкла к комариным укусам, ссадинам и порезам.
– И что, когда оно станет крепче, ты сможешь на равных со мной переносить все трудности?
– Да, потому что опыта у меня не меньше, чем у тебя, а возможно, и больше. Ты, конечно, воин-профессионал, спору нет, и у тебя золотой пояс, знак отличия. Однако я не слабее, и в песках жил без воды и укрытия от палящего солнца, и по горам бегал, и по лесам бродил. В моей прежней жизни много всякого было. Так что трудностями меня пугать не надо, а вот если научишь клинком работать, в ножки поклонюсь и не переломлюсь.
– Люди на меч несколько лет тратят, и то становятся средними бойцами. А ты говоришь – научи, как будто это дело двух-трёх седьмиц.
– Ничего. Время у нас будет, а меч – всего лишь оружие.
– Тогда ладно. Завтра тронемся в путь и в дороге, если получится, станем клинками махать. Тебе учёба, а мне тренировка, чтобы форму не потерять. Но за это будешь рассказывать о своём мире и военной науке, в которой ты вроде бы знаток.
– Договорились.
– Пойдём, – спускаясь с крыльца, бросил воин, – определю тебя на постой, а то квёлый будешь.
Следуя за Сивером, я спросил:
– По реке поплывём?
– Нет. На реке сейчас опасно, княжеские дружинники могут лодью проверить, а договориться не со всеми можно. Поэтому к Волегощу помчимся верхами. На лошадях-то ездить умеешь?
– Раньше умел, но тело пока слабое, так что ехать надо осторожно, не слишком торопиться.
Через пару минут мы были в крохотной каморке рядом с большой горницей храмовых воинов, и Сивер кивнул на топчан у стены:
– Здесь будешь спать. Никуда не ходи. Дверь на запор. Окошко узкое, никто не пролезет. Захочешь до ветру – в углу лохань, нужду туда справишь. Помыться можно в бочке. Захочешь поесть – в сундуке что-то было, там же кувшин с чистой водой. Приду ещё до рассвета.
– Кого-то опасаешься?
– Нет. Просто на охране храма сейчас людей немного, а ты человек ценный, мало ли кто может за тобой охотиться. А я за тебя отвечаю, и мне не хотелось бы утром обнаружить здесь хладный труп.
– Понял.
– В таком случае спокойной тебе ночи.
Воин плавно, словно его тело было из ртути, скользнул в узкую дверную щель и исчез.
Вот и ещё один день прошёл. Надо сказать, прошёл весьма интересно и насыщенно, и теперь мне есть над чем подумать и поразмышлять. Но это будет завтра, а сейчас необходим отдых, ведь на лошадках только в кино скакать легко, а в жизни – это натёртые ягодицы и бёдра, кровавые мозоли и ноги враскоряку, особенно с непривычки. Так что силы мне понадобятся.
Сивер прислушался. За дверью глухо стукнул запор. Это хорошо. Значит, принёсший весть богов человек внял его словам о возможной опасности, и теперь, пока он отдыхает, можно заняться своими делами.
Воин Триглава и командир храмовой дружины вернулся к волхвам, которые по-прежнему находились в комнате верховного жреца. Здесь он молча сел на место, которое занимал во время беседы с Вадимом, и посмотрел на Лучеврата. Старик, который помимо всего прочего был его дальним родичем, устало вздохнул – годы всё же брали своё – и спросил Сивера:
– Что ты думаешь об этом Вадиме из рода Соколов?
Витязь такого вопроса ждал и ответил сразу:
– Он наш. Достойный муж и воин, который пережил беду, выстоял и сохранил в целости свой разум и природный дар чувствовать опасность, эмоции и намерения других людей. Поэтому, коли заняться его обучением, со временем из него выйдет хороший ведун-воин, а возможно, и витязь. Да, он разочаровался в жизни, но верен своей крови, готов стоять за Правду, как её понимает и осознаёт, и хочет начать всё сначала. С ним будет нелегко, если его к чему-то принуждать. Однако Вадим станет верным другом и товарищем, если к нему отнестись как к равному. Впрочем, слабину ему давать нельзя, чтобы не думал, будто он настолько ценный для нас человек, что ему станут угождать. Таково моё мнение.
– Ещё что-то можешь сказать?
– Да. Мы должны использовать полученные от него знания. В первую очередь те, которые касаются Крестового похода против славян. Он сказал, что война начнётся через шесть лет. Это небольшой срок, и мы обязаны использовать имеющееся в запасе время на подготовку. А поскольку самым главным защитником венедских земель и славянской веры Вадим объявил князя бодричей Никлота, мы должны помогать именно ему.
