Геннадий Марченко - Обратно в СССР
Глядя на ГУМ, сереющий напротив Мавзолея, вспомнил историю, которую нам рассказывал препод нашего истфака. Якобы во времена застоя от Брежнева поступила команда: «ГУМ убрать! Не место торжищу рядом с национальными святынями – Мавзолеем и Кремлём!» И пошёл бы ГУМ на кирпичики, да спас анекдотический случай. Супруга одного из больших партийных начальников имела свой интерес к ГУМу: пользовалась услугами местного ателье. Она приехала туда на примерку, а ей и говорят, что так, мол, и так, ликвидируется ателье. Вместе с ГУМом. Даму это озаботило, и она что-то сказала своему супругу. А он в свою очередь на ближайшем совещании этак наивно спросил: «Кто-то, говорят, решил закрыть ГУМ?» На следующий день в Минторг страны позвонили и распорядились ранее направленное решение за номером таким-то под грифом «совершенно секретно» не исполнять.
В моё время в здании с фонтаном располагались дорогие бутики, сейчас, понятное дело, всё смотрелось не так пышно и пафосно. Ассортимент продукции мог удивить разве что провинциала. Но, с другой стороны, цены были вполне демократичными, доступными рядовому советскому гражданину.
Моё внимание привлекла небольшая очередь в отделе парфюмерии. Подошёл, поинтересовался, что дают. Оказалось – духи «Красная Москва». Пустой флакон таких духов в красно-белой коробке стоял у Валентины дома на видном месте. Наверное, в Пензе этот аромат приобрести не так легко. Духи стоили 5 рублей. Я прикинул оставшуюся наличность и решил всё-таки встать в очередь, а через несколько минут стал счастливым обладателем коробочки парфюма. Да, подарок Вале я сделаю за её же счёт, но вряд ли она меня за это отчитает. А все потраченные на меня деньги я рано или поздно ей верну, и лучше раньше, чем позже.
К вечеру я подтянулся на Казанский вокзал. Перекусил в привокзальном кафе, и как раз посадку на поезд объявили.
На этот раз попутчик был один, и тот молчаливый. Спать ещё не хотелось, а тут меня и муза поэзии посетила. Правда, позаимствованной.
Что такое на меня напало?
Жалость к самому себе и страх,
Будто вьюга внутрь меня попала
И свистит в расшатанных костях…
В общем, переписал по памяти стихотворение Евтушенко, датируемое, насколько я помнил, началом 80-х. Надеюсь, Евгений Саныч не обидится, разродится ещё не менее великими строчками. Хотя, конечно, гнусно так вот присваивать чужие вещи, пусть и ненаписанные ещё, но уж если не дал Бог таланта, а выбиться в люди хочется… Тем более я не просил меня в это время забрасывать, так что, голос стыда, лучше бы ты заткнулся.
– Ну как? – первое, что произнесла Валя, когда утром в среду 14 мая встретила меня на пороге квартиры.
– Всё согласно сценарию, – улыбнулся я и торжественно вручил коробку «Красной Москвы».
Глаза Валентины округлились, она ахнула, чмокнула меня в щёку, вырвала из рук духи, распаковала и тут же нанесла несколько капель на шею и запястья. От неё так волнующе запахло, что захотелось тут же уложить её в постель и накинуться, аки коршун. Но Валя охладила мой пыл, сказав, чтобы все ласки я приберёг на вечер, а сейчас она опаздывает на работу. А мне желательно ополоснуться с дороги, переодеться в чистое и дожидаться её возвращения. Суп в холодильнике, там же вчерашние макароны с уже отваренной сарделькой. Второй комплект ключей от квартиры на книжной полке, это если мне приспичит куда-то прогуляться. Ну что ж, спасибо за доверие!
Оставшись один, я решил последовать совету возлюбленной и принял душ, благо очереди в санузел уже не было. Выйдя на общую кухню, услышал из-за двери Акжигитовых подозрительный стрекот. Что-то он мне напоминал. Вечером поинтересовался у Валентины о природе необычного звука.
– А, это… Ну это же Айгуль на швейной машинке строчит. Я тебе не говорила, что она ещё и заказы на дом берёт? За работу берёт не много, я, бывает, и сама у неё что-нибудь прошу прострочить.
– То есть одежду она шить может?
– Почему нет? А что это тебя так заинтересовало? Хочешь заказать у неё что-нибудь?
Решившись, рассказал Вале о своей идее с пошивом джинсов. Она заинтересовалась.
– Заманчивая идея. Ткань и фурнитура твои, Айгуль получает только за работу, правильно?
– Ага. Почём у вас здесь джинсы реализуются?
– В магазинах одежды ничего не найдёшь, это или в Ухтинке на барахолке смотреть надо, или вообще в Москве искать. Я своей Ленке в Москве брала за сто двадцать рублей.
– Ого, это ж целая зарплата инженера!
– А ты думал!
– Ну вот, смотри, пусть даже мы по сотне продавать будем. А ещё я знаю способ, как сделать джинсы на вид словно варёными. Это за границей последний писк моды, а мы станем в Союзе первопроходцами. Такие можно и по сто двадцать, и даже по сто пятьдесят толкать, если импортный лейбл приляпать.
Валя покачала головой, ехидно улыбаясь:
– А ты подумал, как и кому всё это продавать будешь?
– Ну, мы же не массовое производство наладим, штучное. По знакомым джинсы только так разойдутся. У тебя в торговой сфере много знакомых? Ну вот, видишь, а у торгашей чтобы да деньжата не водились?.. Пардон, я не тебя имел в виду.
– Да ладно, я уж привыкла, о нас, работниках торговли, только и говорят, что мы ворюги и подпольные миллионеры. В общем, план ясный, я поговорю с Айгуль, согласится она или нет. Насчёт ткани и фурнитуры тогда подумаем. А сейчас давай доедай ужин и пойдём смотреть программу «Время». Узнаем, что в стране и мире происходит.
– Слушай, тебя это и вправду интересует?
– А что ты хочешь предложить?
Я недвусмысленно поиграл бровями, хитро улыбнулся и в ответ получил ослепительную улыбку.
– Ну и кот ты, Сергей!
После чего плавно придвинулась и принялась медленно расстёгивать на мне рубашку…
А через пару часов, уже готовый уснуть под тёплым бочком моей красавицы, я как бы невзначай рассказал, как занёс в редакцию «Работницы» стихотворение за её подписью.
– А что за стихотворение? И почему меня указал автором? Это же ведь твои стихи!
– Ну, во-первых, это всего лишь маленькая благодарность за то, что ты меня приютила. И не вздумай сопротивляться! Всё равно я больше прославлюсь своими книгами. – Тут я шутливо ущипнул Валю, отчего так же шутливо получил в ответ игривый шлепок по шаловливой руке. – А во-вторых, слушай стихотворение, и не говори, что не слышала.
Добавив в голос пафоса и едва сдерживаясь, чтобы не перейти на песенный жанр, я продекламировал «Миллион алых роз» со своей правкой в первом куплете. Валя призналась, что история очень грустная и в то же время светлая, она так здорово никогда не написала бы. На что я ответил, мол, кто знает, какие в тебе дремлют таланты. Ещё немного поболтав, мы провалились в объятия Морфея.
Глава 10
Пообщаться с Айгуль насчёт возможности подкалымить собиралась сама Валя. Но так получилось, что первым разговор на эту тему завёл я, правда, не с нашей потенциальной швеёй, а с её мужем. Да, по большому счёту, начал Ринат, когда следующим утром увидел меня на кухне в моих джинсах из будущего.
– Слушай, а где ты такие штаны отхватил? Дорого обошлись? И что это за фирма «Диесел»?
– «Diesel»? Да из Китая, наверное, оттуда все подделки к нам везут, – ляпнул я, не сообразив, что в это время из Поднебесной поток контрафакта, скорее всего, ещё не так силён, как в XXI веке.
Тут я и подумал, что если мы договоримся с Айгуль, то Ринат всё равно узнает о нашем маленьком бизнесе. И вполне может наложить вето, если ему что-то не понравится. Да и Айгуль, как верная татарская жена, обязана будет посоветоваться с супругом. Почему бы не заинтересовать Рината, пока он на волне, так сказать, популизма?
– Слушай, у меня к тебе деловое предложение, – понижаю голос, и Ринат непроизвольно приближается, обдавая меня запахом лука. – Сейчас ведь даже самопальные джинсы дешевле ста рублей не найдёшь, правильно?
Собеседник кивает и внимательно слушает дальше.
– Вот я и думаю, может, взяться за пошив таких штанишек? Себестоимость… Ну, цифры я пока не узнавал, но вряд ли выше тридцатки. То есть навар приличный, в месяц можно клепать с десяток штанов. А твоя Айгуль вроде на машинке строчит, наверняка и с джинсами справится. Ну как, заинтересовало тебя такое предложение?
Надеюсь, Ринат не побежит меня сразу закладывать в соответствующие органы. Что-то я ещё не встречал на своём жизненном пути татар, предпочитавших личной выгоде служение партии и отечеству. И в этот раз в своих расчётах не ошибся.
– Это да, жена у меня на все руки мастер, что угодно сшить может. И джинсы как-то знакомым шила, те и материал приносили, и выкройки. Но какая наша выгода?
– Если я покупаю ткань и фурнитуру, занимаюсь реализацией, а с вас только работа, то предлагаю тридцать процентов с продажной стоимости.
Ринат яростно скребёт сначала щетину, затем затылок. Смотрит куда-то в окно, мимо меня. Я словно слышу, как в его голове крутится барабан арифмометра. Наконец, взвесив все «за» и «против», решительно рубит воздух ладонью:
