Петр Динец - «Царствуй на славу!» Освободитель из будущего
Тем временем проблемы в обществе накапливались – проблемы, которые предстояло решать мне.
Глава 26
Дверь кареты открылась, и из нее вышел молодой человек. «Возмужал паренек», – отметил про себя Павел Дмитриевич Киселев. И действительно, за четыре года, прошедшие со времени их последней встречи, молодой человек повзрослел, раздался в плечах, стал мужчиной, что ли. Вслух же он сказал, улыбнувшись:
– Рад вас видеть, ваше высочество, как доехали?
Николай Павлович, а это был именно он, сердечно поздоровался с начальником штаба II армии.
– Замечательно, – весело ответил он. – Такого солнца, как на юге, у нас в Петербурге не увидишь. Видимо, мне надо чаще вас навещать. И действительно, лицо Великого князя чуть обветрелось и загорело.
– Пройдемте в дом, Николай Павлович, – пригласил полковник, и они зашли вовнутрь. Полковник Киселев являлся давним знакомым его высочества. Он был хорошо принят при дворе и считался доверенным лицом императора и семьи Романовых. Еще в 1810 году он сопровождал в Россию прусскую королевскую семью, где впервые познакомился с Александрой Федоровной, тогда еще принцессой Шарлоттой. Присутствовал он и в Берлине, во время помолвки Великого князя. Поэтому он считался «своим» в императорской семье.
После обеда князь с хозяином вышли на веранду, выходившую в сад, где Николай Павлович и начал разговор, ради которого приехал.
– Я читал ваш доклад государю о крестьянской реформе, и он меня чрезвычайно заинтересовал. Мы даже обсуждали его с Михаилом Михайловичем Сперанским, и он нашел многие ваши идеи созвучными его собственным.
– Я не держу свои взгляды в секрете и думаю, что освобождение крестьян есть наиважнейшая задача, которая увеличит благосостояние отечества. Мы не должны забывать о том, что произошло во Франции, и посему обязаны сделать все, чтобы революция не случилась у нас.
– Полностью с вами согласен, Павел Дмитриевич. Но мне кажется, господин Аракчеев не разделяет ваших взглядов. Как продвигаются дела комиссии?
Лицо Киселева помрачнело.
– К сожалению, мой проект положили под сукно. Меня поблагодарили за мои усилия и беспокойство, но далее обсуждения дело не пошло.
– Я думаю, Павел Дмитриевич, что время вашего проекта еще придет. Я бы не терял надежды.
– Что-нибудь определенное, Николай Павлович?
– Нет, но многие, включая императора и меня, согласны с вашими идеями, а посему мы должны дожидаться подходящего времени и не терять надежды. Я уверен, что нам еще многое предстоит совершить на этом поприще.
– Очень на это надеюсь, ваше высочество.
– Я также слышал о вашей обеспокоенности о близкой войне с турком. Откуда такая уверенность?
– Так турок с прежней войны очень недоволен. А ныне у них много войск на Балканах, после начала Греческой войны. Грех не воспользоваться такой возможностью. Против греков им сто тысяч войска не надобно, так что сдается мне, они найдут повод и нападут на нас. Иначе зачем им столько войск?
– Но мы греков официально не поддерживаем. Им бы более опасаться французов или англичан.
– Так англичане и французы не спешат слать солдат, а выжидают. А напади турки на нас, англичане против не будут. Уж больно им не нравится усиление России на Балканах. Я так думаю, что и Махмуд II это знает. Английский посланник из Константинополя никуда не уезжал. Это я знаю точно. Значит, турки с англичанами ссориться не спешат.
– Да, сто тысяч солдат – это сила, которую стоит опасаться.
– На этот случай мы укрепляем пограничные крепости, а также делаем запасы провианта и пороха.
– Османам невыгодно воевать с нами, имея за спиной незамиренных греков. Думаю, ежели мы не будем вмешиваться, то и войны может не быть.
– Они все равно нападут. Уж больно недовольны утратой Дуная. Так что лучше нам напасть загодя и застать их врасплох. Помоги мы грекам, там и сербы и болгары нам помогут. Уж больно им несладко под османами.
– А нам от этого какая польза?
– Выход на Балканы, к проливам. Это еще ваша бабушка Екатерина желала.
– А понравится ли наш выход к проливам англичанам и французам? Ведь Балканы еще и удержать надо.
– Я думаю, что, освободив славянские народы от турок, мы приобретем в их лице верных союзников.
– Не во всем с вами согласен, Павел Дмитриевич. С такими союзниками и до беды недалеко. С военной точки зрения они слабы. И нам придется их поддерживать, а не им нас. Не уверен, что оно нам надобно.
– Так и мы пока в бой не рвемся, только границу укрепляем.
– А здесь я вас полностью поддерживаю. Кто знает, что может случиться.
Глава 27
В 1823 году я предпринял четырехмесячное путешествие на юг, посетив Киев, Луганск, Одессу и Крым. Эта поездка преследовала насколько целей. Во-первых, я хотел посетить Луганский литейный завод – один из главных производителей чугуна в России. Завод был открыт еще Екатериной II и во время Отечественной войны стал одним из главных поставщиков артиллерии и боеприпасов в стране. Но после войны завод начал чахнуть, так как спрос на боеприпасы упал, а предметов гражданского назначения в стране требовалось немного и они в основном завозились из-за рубежа.
Я же на базе этого завода планировал создать первый в России металлургический и промышленный комплекс, способный снабжать оружием и боеприпасами армию и флот, а также, в более далеком будущем, производить рельсы, вагоны и паровозы, когда придет их время. Помня, что с конца XIX века Донбасс стал этаким рурским[11] эквивалентом в России, я старался попросту ускорить этот процесс, пользуясь своим послезнанием. О том, что этот регион богат коксующимся углем, уже было известно, но месторождения не использовались, ибо в эти времена в основном использовали древесину. Железо завозили с Урала, так как Криворожский железорудный бассейн еще не открыли. Зато существовало местечко под названием Кривой Рог, с которого и можно было начинать изыскания. Подобные промышленные центры уже создавались в Бирмингеме и Льеже, а позже в Рурской области.
В Луганске я осмотрел завод и окрестные шахты. С директором завода мы говорили о насущных проблемах: отсутствии руд в округе и отсутствии спроса на «гражданскую продукцию». Обе эти проблемы я планировал решить в будущем. Первую – за счет Криворожского месторождения, а вторую – за счет постройки железных дорог и реформы сельского хозяйства, которые потребуют большого количества металла. Несмотря на проблемы, завод имел множество плюсов, таких как наличие квалифицированных рабочих рук и даже школы для их обучения и традиции качества выпускаемой продукции.
Рабочие на заводе и в шахтах жили в страшных условиях, а за ошибки часто налагались физические наказания. Впрочем, на уральских заводах Демидовых дело обстояло примерно так же. Множество рабочих были приписанными крепостными, и это скорее был системный порок, чем локальный случай.
Отношение дворянства, сиречь власти, к крестьянину или рабочему было двойственным. С одной стороны, многие понимали необходимость реформ и видели в крестьянине основу России, что на деле не мешало использовать людей как орудие или пушечное мясо. Например, в среде молодых офицеров имели популярность идеи свободы и равенства, хотя на деле они мало занимались бытом или обеспечением солдат. А случись война, во имя чести и славы немногие подумали бы о жизнях солдат. В этом была одна из основных проблем проведения реформ в империи. Многие хотели перемен, но не хотели прилагать усилий или делиться своим благосостоянием. Ведь поговорить или помечтать завсегда легче и безопаснее.
Покидая Луганск, я взял на заметку организовать поиск руд в районе Кривого Рога с расчетом, что их все-таки обнаружат до начала модернизации Луганского завода.
После Луганска я наведался в Крым, где посетил Севастополь и встретился с Алексеем Самуиловичем Грейгом, командующим Черноморским флотом. Выходец из потомственной семьи моряков, он был энергичным и знающим командиром и очень болел за свое дело. Флот он знал снизу доверху, прошедши путь от матроса в английском флоте до вице-адмирала, командуя целой флотилией кораблей. Администратором он оказался не худшим, чем моряком.
Флот при Александре пришел в упадок. Все ресурсы уходили на армию, что и понятно, учитывая масштаб и напряжение войн с Наполеоном. Флот выполнял лишь вспомогательные функции. После войны деньги шли на восстановление пострадавших районов и обслуживание громадного послевоенного долга. Но, несмотря на скудное финансирование, Грейг сумел расширить портовые сооружения Севастополя и Николаева. При нем даже заложили новые корабли, ибо старые уже исчерпали свой ресурс.
С Алексеем Самуиловичем я осмотрел укрепления Севастополя, портовые сооружения и эллинги. Говорили мы и о развитии флота. Какие средства и усилия для этого нужны. Во Франции как раз в это время Анри Пексан проводил опыты с бомбическими орудиями. Оказывается, Грейг о них уже слышал и считал их многообещающими. Вообще, в эту эпоху военные новинки не являлись тайной и быстро становились доступными в других странах, был бы покупатель. Я пообещал адмиралу закупить несколько образцов во Франции для их последующей проверки.
