Александр Прозоров - Аркаимский колдун
Он налил в стаканчик кваса, отнес к корням ближнего куста, сорвал с плитки обертку, накрыл стакан шоколадом, поклонился:
– Простите, хозяева здешние, что покой ваш нарушил, землю огнем потревожил, постель без спросу положил. Примите мое угощение, преломите со мной кусочек еды дорожной, смените гнев на милость. Дозвольте до рассвета в доме вашем отдохнуть.
Он перевел дух, нырнул в спальный мешок и с облегчением закрыл глаза.
Сквозь сон путнику почудились голоса, легкая перебранка, потом что-то мягкое и теплое коснулось его губ:
– Светает…
Он открыл глаза, увидел совсем рядом голубые глаза, тонко очерченное светлое лицо длинноволосой девушки. Да еще и полностью обнаженной!
Молодой человек невольно дернулся к очаровательной гостье… Запутался в мешке и скатился с матраса. А когда высвободился – ее уже не было. Осталось только ощущение благости и теплоты.
– Берегиня… – окончательно придя в себя, понял Андрей.
Колдун, с любопытством посматривая по сторонам, споро сложил вещи. Закинул рюкзак на плечо, коротко поклонился:
– Спасибо вам за доброту и ласку, – и снова вышел в бечевник.
Завтрака он сегодня лишился.
Впрочем, встреча с берегиней того стоила.
Андрей шагал спокойно и размеренно, готовясь к долгому, многодневному пути, но уже после полудня тропинка неожиданно вывела его на просторный луг, через который, прижимаясь к берегу, тянулась грунтовка. А еще через час он увидел впереди, на небольшом взгорке, бревенчатые стены небольшой крепости.
– Неужели Москва? – неуверенно пробормотал колдун, однако шаг не замедлил.
Твердыня выглядела отнюдь не монументальной. Она опоясывала верх пологого холмика, представляя собою круг, примерно сотню метров в диаметре. Высота стен составляла от силы метров десять, башни на ней не предусматривались, и единственным исключением были ворота – над ними возвышалась небольшая надстройка. Видимо, она служила укрытием для караульных в ненастье и по ночам. Никакого подъемного моста, конечно же, не имелось, рвом здешние жители себя тоже не затруднили. В общем, строение больше напоминало не крепость, а просто замкнутый в кольцо длинный славянский дом. Верха стен и крыши с дороги не разглядеть, но Андрей ничуть бы не удивился, если бы там лежал толстый слой дерна для защиты от дождя и сбережения тепла.
Ворота твердыни тоже не впечатляли монументальностью. Две створки из сосновых стволиков, сшитые поперечными жердями. Никаких петель или подпятников на них явно не имелось. Скорее всего, для закрытия ворот их просто переставляли с места на место.
Проход сторожили трое похожих друг на друга, словно братья, мужиков – русоволосых, темнобородых, на голову ниже Андрея, но заметно шире в плечах. Одеты они были одинаково: в кожаные куртки без воротников, длиною до середины бедер, и тоже в кожаные штаны, отчего-то сшитые с сапогами. На поясах у караульных висело по топорику и длинному ножу, а копья с острыми короткими наконечниками скучали, прислоненные к стене. Воины тоже скучали, болтая между собой и подпирая плечами бревенчатую стену.
В общем, охрана была под стать твердыне – не впечатляла.
Молодой чародей, дабы избежать излишних вопросов, наговорил обычный заговор на отвод глаз, скользнул мимо…
– Эй, эй, куда это ты навострился, проходимец?! Ты кто таков и откуда взялся?
Андрей настолько удивился вопросу, что в первый миг вскинул руку, пытаясь усилить воздействие морока. И только потом заметил, что караульные несли службу буквально увешанные амулетами. Застежка на поясе ближнего, с мясистым носом и седыми бровями, была сделана в виде руны от дурного глаза, на груди вышит амулет, отпугивающий ночных духов, на шее висела замотанная красной нитью ладанка, очень похожая на оберег против колдовства, на плече болтался деревянный молоточек, отдающий мужчину под покровительство Сварога, а плюс к тому имелось еще несколько украшений, смысла которых Андрей не знал. И это только те, которые колдун видел!
Не мудрено, что простенькие чары гостя не возымели на воинов никакого воздействия…
Стражники лишь встревожились наглости чужака и расхватали копья, наставив их путнику в грудь.
– Чего надо?!
– Я из рода истинных арийцев, потомок Сварога, ваш брат по крови. – Пришелец из будущего попытался на ходу составить солидную и внятную речь. – Ищу великого мага по имени Андрей или мудрых учителей из числа русских богов!
– О чем это он, Трувор? – спросил один из стражников. – Скиф, что ли? Или из этих, лесовиков? Глянь, как одет-то! Рубаха чисто из травы заговоренной, и порты такие же.
– Вяжи его, – кратко распорядился седобровый. – Квасур разберется.
– Не тро… – Кончик копья, упершийся чародею в горло, вынудил молодого человека замолчать и замереть.
Андрей не был трусом, и он умел драться. Однако студент-медик слишком привык полагаться на свое умение ставить мороки, отводить взгляд, заговаривать врагов, сводя схватки к одному точному и сильному удару. Оказавшись безоружным против трех воинов, неподвластных колдовству, чародей чуточку растерялся. А уже через несколько мгновений его руки были крепко стянуты за спиной.
Один из стражников остался в воротах, седобровый Трувор и болтун поволокли пленника во двор, небрежно бросив рюкзак где-то на полпути, и вскоре поставили у какой-то загородки перед щекастым и носатым толстяком, столь густо пахнущим медом, словно только что разорил с десяток ульев. Одет толстяк был так же, как стражники, однако бороду имел рыжую, амулетов с оберегами не носил и дышал жаром, слегка светясь. Андрей явственно видел это! Толстяк походил на лампочку накаливания, попавшую в сеть пониженного напряжения. Совсем немного света, совсем немного тепла – но они имелись!
– Вот, отче Квасур, лазутчика поймали! – толкнул вперед пленника Трувор. – В твердыню желал незаметно прокрасться, речи ведет непонятные, и одежды на нем колдовские, нечеловеческие.
– Не иначе, из лесовиков будет, – торопливо добавил второй стражник. – Даже скифы так не наряжаются!
– Что изрекал? – распевно уточнил Квасур, пальцем приподнимая подбородок пленника.
– Я ваш потомок, отче, из далекого будущего! – Андрей попытался хоть как-то объяснить свой внешний вид. – Пришел в этот мир, дабы найти себе достойного учителя!
Он уже понял, что всего парой фраз ухитрился наговорить немало непонятного для местных жителей, и теперь пытался подобрать только те слова, которые не вызовут удивления. Он вспомнил про молоточек на плече Трувора и торопливо уточнил:
– Я из рода Сварогова! Мы с вами одной крови!
– Н-н-да? – ласково удивился Квасур и убрал свой палец. – Пове-е-есить…
– Не-ет!!! За что-о?! – Андрей брыкался как мог, пытался выстроить хоть какие-то мороки, напугать, вырваться, спастись, но повеселевшие стражники резво отволокли его через двор обратно к воротам, деловито рассуждая.
– Сперва порты с него надо снять, не то загадит. Коли после смерти не развеются, себе возьму, – сообщил Трувор. – Мои совсем прохудились. И рубаху.
– Не боишься колдовского-то? – поинтересовался второй.
– Семи смертям не бывать, а одной не миновать. Колдовское добро, оно куда крепче обычного должно оказаться.
– Тогда нам с Последышем его мешок! – истребовал стражник.
За этой беседой воины перебросили веревку через балку над воротами, накинули Андрею на шею, чуть затянули и, оставив пленника стоять, принялись сдирать с него брюки. Студент-медик то и дело терял равновесие, повисал в петле, задыхался, хрипел, снова находил опору.
Наконец, стражники получили то, что хотели, и дружно потянули свободный конец веревки. Петля в очередной раз сдавила Андрею горло – но теперь уже плотно, не оставляя шансов; потянула, отрывая от песка. Молодой чародей дернулся несколько раз, все еще надеясь нащупать землю, напряг мышцы груди, безуспешно пытаясь вздохнуть, в глазах замелькали голубые искорки – и почти сразу наступила темнота…
* * *– Наверное, тебя стоило оставить висеть…
Андрей не без труда разомкнул глаза, дыша глубоко и часто, никак не в силах надышаться. А истекающий медовым ароматом, светящийся и велеречивый Квасур улыбался ему с высоты своего роста.
– …но тогда бы я не смог пове-е-едать тебе, лазутчик, в чем твоя оши-и-ибка. – Правитель крепости зевнул. – Я чувствую в тебе спосо-о-обности, чужак. Ответь мне, ты ви-и-идел в наших землях неприкаянные ду-у-уши? Знаешь, почему? Когда умирает пото-о-омок дедушки мо-оего Сварога: я, он или он, – толстяк указал на стражников, – к нам прихо-о-одит сестра моя Мара. Дает испить чашу покойную с водо-о-ою мертвой и указывает путь к мосту Калинову, за которым ее Золотой мир раскинулся. Мою сестру влечет зов крови-и-и… Скажи, путник, когда ты умира-ал, узрел ты сестру мою, она поднесла тебе чашу?
