Арника. Путь к счастью (СИ) - Дант Анна

— Не бойся, жив он. Просто спит, — отмахнулась женщина. — Надеюсь, лечение поможет. И ради всего святого, не подпускай ты полоумную мамашу к нему! Иначе загубит всё лечение. Как проснётся, сразу беги за мной. А лучше, отправь кого-нибудь, а сам не отходи от батьки.

— Хорошо, баба Веся, — кивнул Тихомир, поднимая отца на руки.

Я в который раз подивилась силе парня. Ратибор не маленький, да ещё и без сознания. А Тихомир таскает его, словно вязанку дров.

Путь домой мы преодолели в полном молчании. Зайдя домой, я в первую очередь проверила, как там Янка. Но она спокойно играла с Фонькой и лишь мельком глянула на меня.

Чувствуя, что меня пошатывает, я вышла на улицу и отошла в конец двора, глубоко и часто дыша. Меня всюду преследовал сладковатый запах гноя и крови. Стоило мне прикрыть глаза, как картинка с огромной раной вмиг предстала перед глазами. Упав на колени, я упёрлась ладонями в сырую землю. Глубокое дыхание не помогало, а желудок начало скручивать спазмами.

Избавившись от нехитрого завтрака, я вытерла рот и разрыдалась. Страх, шок и желание сбежать на край света горели в груди, душили, заставляя подвывать. Невозможность что либо изменить давила бетонной плитой.

— Ну тише-тише, — раздался голос травницы за спиной, а на голову легла тёплая рука. — Ты справилась, ты молодец. Ничего, привыкнешь. И я плакала, и та, к кому я попала, тоже. Не всегда получается быть сильной. Но выбор не большой, ты либо выдержишь, справишься, либо погибнешь. А ещё, у нас проблема. Крупная проблема, Аринка. И я не знаю, как её решить.

— Какая? — убрав руки, я посмотрела на женщину и охнула, увидев в её руках свои кроссовки.

– Фонька нашёл, — глухо обронила женщина. — И конечно же спросил у Яны, что это такое. А малышка и рассказала.

— Что рассказала? — севшим голосом спросила я, хотя ответа и не требовалось.

— Всё, милая. Абсолютно всё, что могла знать и помнить маленькая девочка.

В дом я буквально влетела и уставилась на Фоньку бешеным взглядом. Мальчик испуганно вздрогнул и перевёл удивлённый взгляд с меня на травницу. Янка беззаботно играла с самодельной куколкой.

— Арника, молчи, — пробормотала мама, потянув меня за рукав платья. — Молчи, иначе быть беде.

— Но ведь…, - я растерянно глянула на женщину.

— Янка у нас очень впечатлительная. Сказки переиначила. Помнишь, ты говорила, что читала ей заморские сказки? Вот она и выдумывает всё подряд.

— А…, - я взглядом указала на кроссовки.

Разве можно поверить, что это всего лишь сказки, когда перед тобой доказательства?

— А это тебе подарили, но рассказывать об этом нельзя, ни в коем случае.

Травница распахнула печь и закинула туда обувь. Следом полетела береста. Полыхнуло моментально. А следом по дому поплыл запах жжёной резины.

— Фонька, а тебя мать не заждалась? — буркнула травница, глядя на мальчишку. — И помни, всё, что ты видишь и слышишь здесь, никто не должен узнать.

— Почему? — вполне по детски спросил мальчишка.

— Потому что тогда твоей маме я помогать не буду, — жёстко припечатала мама, серьёзно посмотрев на Фоньку. — Подумай, прежде чем делиться новостями, хочешь ли ты остаться сиротой.

— Я не скажу никому, — прошептал мальчик.

А мне стало неимоверно жаль его. Жизнь и так не радует, а тут ещё и угрожают, надавив на больную мозоль.

— Вот и правильно, — улыбнулась травница. — А теперь беги домой, да молочка захвати, я в банку налила. Мамку напои, да передай, что мы зайдём на днях.

Фонька убежал. Как только за ним захлопнулась дверь, мама скрестила руки на груди и недовольно посмотрела на меня.

— Он будет молчать? — тихо спросила я.

— Будет, — кивнула женщина. — Он знает, что слово я держу.

— И действительно перестанешь лечить? — я не знала как реагировать на жестокость.

— Перестану, — кивнула травница. — Потому что моя жизнь и безопасность всегда важнее, чем остальных. И тебе советую запомнить это. Твоя жизнь, и жизнь Яны дороже всего на свете. Альтруизм никому не нужен, запомни это.

— Я поняла, — тихо отозвалась, отвернувшись.

— Это хорошо, что понимаешь. Потому что я очень зла на тебя. Так подставиться. Арина, ну чем ты думала? — травница не кричала, она говорила тихо, но от этого было не легче. — В твоих интересах научиться всему, что я могу дать, в ближайшее время. Год, не больше.

— Почему? — я нахмурилась, понимая, что сроки поставлены явно не просто так.

— Потому что лет мне уже много и сдаётся мне, что вряд ли я проживу дольше.

Я нахмурилась. Женщина не выглядела больной, да и откуда она может знать свой срок?

— Нечего на меня так смотреть, — усмехнулась мама. — Конечно, точную дату я назвать не смогу, но всё же. Так что, учись прилежно. Через два месяца роды пойдём принимать, тебе это тоже понадобится.

— Не очень бы хотелось, — еле выдавила я.

— Тогда выходи замуж, — пожала плечами травница. — Найди вдовца и живи с ним. Так было бы лучше для всех. Но я же вижу, что не подойдут тебе деревенские мужики.

— Я лучше учиться буду, — нервно хохотнула я. — Уж куда, а замуж меня не тянет.

— Иди отдыхай, ученица. Завтра в лес идти, за травами.

Я встала со скамьи и крепко обняла уставшую женщину.

— Спасибо тебе большое, — шепнула я еле слышно.

— Иди уже, подлиза, — по доброму усмехнулась мама. Но на объятие ответила, хоть и разорвала их слишком быстро.

Глава 6

Дни полетели слишком быстро, чтобы успевать за ними следить. Женщина, мама Фоньки, оказалось мягко говоря странной. Не знаю, что на неё повлияло: нападки соседей или всё же то, что было до появления здесь. Обнимая ладонями кружку с горячим отваром, она тихо рассказывала о себе, о рождении единственного сына, о том, как сильно когда-то любила. А я смотрела на неё, на подростка, который с тревогой наблюдал за матерью, и понимала — одинокая женщина просто опустила руки и больше не хочет бороться.

Её не бьют, прилюдно не толкают, но и помощи не оказывают. Да и смотрят с презрением. Владимир удерживает селян от куда более серьёзных нападок. Быть высеченным прямо в центре посёлка, на глазах у всех жителей, не хотелось никому. А, как оказалось, староста таким нехитрым способом воспитывал не только детей, но и зарвавшихся взрослых.

Ратибор пришёл в себя на следующий день. Боль была дикой, но всё же, он был рад, что ногу удалось спасти. Увы, но калекам жизни в деревнях нет.

Лекарь прибыл почти через четыре дня, только вот увидеться нам так и не удалось. Хотя посмотреть на врача из другого мира очень хотелось. Но мы с Янкой были заняты, собирали травы для грудного сбора. Отвлечься и получить нагоняй не хотелось, да и я не ветренная студентка, чтобы вместо задания пялиться на постороннего мужика.

Когда мы с дочерью вернулись, мама сказала, что лекарь уже отбыл, отказавшись ночевать, потому как в соседней деревне тоже есть больной. Выдал обезболивающие пилюли, забрал монеты, собранные всей деревней, и отбыл, на прощание сказав, что травница с помощницей сделали всё, как надо. Хотя он просто бы отрезал ногу.

Благодарности Ратибора не было конца. Это тоже со слов мамы, потому как я боялась приближаться к дому, который, словно цербер, охраняет Авдотья. Женщина, которая едва не стала вдовой, так и не поняла, что мы буквально с того света вытащили её мужа. Но да и ладно, не мне её судить.

Сам же больной пока соблюдал постельный режим, хотя и ворчал, что ему следовало бы уже заготавливать сено на зиму.

Осень уже вступила в свои права. Слишком быстро прошло бабье лето, порадовав нас тёплым солнцем и лёгким ветром. Теперь всё чаще шли дожди, но они не мешали людям готовиться к главному событию, которое происходит раз в полгода. А точнее — ярмарка.

Мы тоже к ней готовились, запасаясь редкими и ценными травами. Мама сказала, что продавать сырьё продавать намного выгоднее, чем делать мази и снадобья. Если поначалу я сомневалась, то потом, когда настало время ехать на ярмарку, полностью согласилась с женщиной. Травы пучками утрамбовывались в мешок. Получалось хоть и объёмно, но довольно легко. С бутылочками и баночками было бы сложнее.