Владимир Чистяков - Попадают по-разному (СИ)
Остальным безупречными надо быть, если не хочешь всякого разного в свой адрес наслушаться, причём от тех, с кем и не враждовал вроде.
Великий Генерал со свитой прибыли самыми последними. Я предпочла особо не светиться раньше времени, хотя и смысла особого нет, весь город только про нас двоих и болтает, хотя больше всё-таки не про нас, а про взаимоотношения генерала и Оэлен во время их бурной молодости, ей я сказала, приеду в свите.
Самые страшные страхи не оправдались. Большинство женщин, особенно молодых, в платьях знакомого покроя. Оэлен в траурном, тут с этим строже, чем в столицах, вдовам на приёмах только в нём стоит появляться.
Часто в таком постоянно ходят. Но Оэлен по городу расхаживала во вполне обычном, причём хорошего покроя и дорогой материи.
Генерал, обменявшись официальными приветствиями, вежливо подхватывает меня за локоток и направляется прямиком к Оэлен. Вижу, как у неё глаза смеются.
Подойдя, по-родственному её целует и во всеуслышание объявляет.
— Приветствую Вас, дорогая кузина. Сегодня вы и ваша дочь особенно очаровательны.
Кажется, слышно, как воздух звенит.
Все же знают, у Чёрной Змеи ни братьев, ни сестёр не было! Что теперь будет!!!
А ничего, лучше помнить надо, у Рыжей Ведьмы братьев и сестёр разной степени законности предостаточно было. Много кому в Войнах Верховных головы посносили, кому за дело, кому просто так, сокращая число претендентов на земли и титулы.
Все ведь знают — мертвы все, кому хоть один из Еггтов хоть раз при людях смертью угрожал.
Резню среди потомков Эрендорна Старого только Госпожа закончила. Кое-кто из самых невыразительных потомков уцелел. Происходящие от них роды вполне себе живы. Только подальше от Новой Столицы держаться стараются.
По закону усыновлённый равен во всём законнорожденным. Вот к родне кого-то из потомков Эрендорна и мог Линк обратиться так, как сейчас к Оэлен.
Из собравшихся только пять, может шесть человек понимают, генерал шутит. Остальные же. Пусть думают.
Линкам весело. Грустно, но я лучше их замечаю, когда их отец начинает играть с огнём. Другое дело, моё чувство опасности сейчас благодушно спит.
Вот насчёт Оэлен не уверена.
Вбегает телохранитель.
— Вас курьер из ставки дожидается.
— Сюда зови.
— Дело чрезвычайной важности. Вы должны выйти.
Что случиться могло, раз меня так резко выдёргивают? Восстание? Степь пришла на помощь недобиткам? Верховный ранен?
Курьер выходит на свет. Длинный плащ искажает фигуру и скрывает лицо. Но это же… Капюшон резко отброшен с лица.
Всё тоже зелёное пламя. Говорят, оно может жечь. Но меня оно только грело.
— Ты…
— Я…
Стоим, взявшись за руки. Глаза в глаза! Не знаю, не слышала, чтобы кто-то говорил, будто во взгляде Еггта можно утонуть. Мир сжался до этих глаз. Словно нет ничего вокруг. Только мы двое.
— Как нашёл?
— Несложно было.
— Ты же далеко был.
— Вы останавливались часто. А я коней загонял. Подорожная за подписью Верховного.
— Где взял?
— Динка дала.
— Не думала. Ты один?
— Да. Сбежал попросту. Если и гонятся, мне плевать.
— Не гонятся. Вернее, если и искали. То до первого предъявления тобой подорожной. А там уж по направлению движения поймут, где тебя искать.
— Думаешь, знают, где я?
— Конечно. Вот я недавно не знала, что в этом доме окажусь. А тебе кто сказал, что я здесь?
— Старший телохранитель дяди. Из крепости поехал в город. Там сказал, вы все в городе.
— Не сказали, чей это дом?
— Нет. Сказали, ты в гостях. Увидеть хотел. Только сейчас сообразил — откуда у тебя здесь знакомые? Ты же здесь впервые.
— Утром ещё не знала, что знакомые тут есть. Оказывается, я здесь родилась.
— И что? Всегда знал, ты с юга.
— Вон тот дом принадлежит родившей меня женщине.
— Твоей матери? Я думал она…
— Я сама так же думала.
Смотрит непонимающе.
— Удивить меня хотел? Получилось! Но и я, как видишь, удивлять умею.
— Как же тогда вы расстались?
— Так сам спросить можешь. Там такому гостю ещё больше, чем мне рады будут. Или ты без объявления имени путешествуешь?
— С чего взяла? Пошли, уж представиться-то я смогу.
— Им на сегодня уже достаточно. Ни о чём не догадаются.
— Я ничего прятать не собираюсь. Сам скажу, что твой жених.
Вот так так! Он не Еггт, он сын Еггта, а они храбры. Во всём. Да и отца его недолюбливают за спесь, а не за трусость.
Чувства и жизнь перемешаны. Кто Еггты? И кто я? Жизнь штука длинная. Рядом можно быть и не имея официального статуса. Подходит ли это для меня? Я молода, но ничто не вечно. «Старая дева» у Великой Дины — ругательство. За него замуж выйти казначей не позволит. Правда, есть Верховный, до сих пор обожающая поддевать сестру по делу и без. Знаю, ей не понравилось, когда Линки оказались приравнены к её дочерям. Но они-то кровь её брата. А я — не пойми кто.
Еггты страной правят.
Ягран усмехается.
— Всякое хитрое придумывать я и правда, не сильно умею, но если припрёт, то могу кое-что. Ты говоришь, отец твой давно погиб, его родители умерли, ближайшая родня — троюродная и они не особо ладили. Узнав Оэлен, понимаю почему.
— И почему?
— Она вроде тебя. Есть в ней что-то… Подобное тому, за что полюбил тебя. А такие не всем нравятся. Особенно, таким, как её родня, внешне во всём правильных.
— Откуда знаешь?
— Я сын своей матери или кто? Тут, недалеко, были владения одного из братьев Кэрдин. Тут он свой век доживал, ни во что не вмешиваясь. Но на старости лет влюбился до безумия. Сын родился. Сразу узаконил. Родственникам написал. Но на матери не женился. Всё-таки, кто он, и кто она. Пергамены всех выморочных линий у нас. Ищут сейчас. Понимаешь?
— Конечно. Оэлен станет настоящей кузиной Линка. Отец на ней женился. По закону, при браке между людьми разных состояний низшему сообщается состояние высшего. Так что я рождаюсь почти принцессой. Только признают ли, так сказать, представители старших линий?
— Самой не смешно?
— Не знаю. Врать не люблю.
— Теперь уже мне смешно. Мы же страной правим. Сколько раз видела, как тётя врагов обманывала.
— То одно, это другое.
— Совершенно одинаковое. Поверь, всем так лучше будет, тебе в первую очередь. Сама же знаешь, сколько титулов и так не вполне достоверные. Тётя хочет признать все.
— Просто так?
— Не просто. Общая пирамида останется, деление на старых и новых, да выпячивание древности гербов — нет. Будут новые «Книги домов» написаны. Там счёт древности всех домов пойдёт с дня завершения книги.
— Это серьёзно. Странно, я ничего не знаю.
— На последнем совете было. Ты уже уехала тогда. Тётя до океана решила идти.
— Не знала. Но догадывалась. Такой вопрос подвешенным оставлять нельзя. Степь эта да лесные, плюс недобитки.
— Опять ты такая…
— Какая?
— Прежняя. Как у тёти на совете.
— Я всякой умею быть.
Смеётся.
— То я не знаю. Колючей чаще всего.
— Уже говорила насчёт неколючих.
— Я тоже тебе говорил. Сам с иголками.
— Ёжик! — смеюсь.
— Люблю, когда ты улыбаешься.
— Бывала раньше в столице?
— В этой столице не была, — явно слово «этой» выделяет. Всё правильно, она южанка и привыкла считать ставкой совсем другой город.
— И как тебе?
— Знаешь, не привыкла к такой степени почтительности. Шутить тут словно не умеет никто.
— Некоторым просто нельзя быть мишенью для насмешек… У тебя дома всё в порядке.
— Почти, — хихикает словно маленькая.
— Случилось что?
— Нет. Тебя слишком многие видели. И особо языкастые осторожно так спрашивать стали, не разъясните ли, благородная Оэлен, дочь или сын у вас, а то мы смотрели-смотрели, но так и не поняли. Кажется, уймутся они не раньше, чем у тебя ребёнок родится.
— Вот этого я делать не собираюсь.
Ну видно же, не верит!
— Чему смеёшься?
— Думала, у столичных молодых вкус лучше, но нет, всё как у нас. Чуть лишнее золото да камни появились — всё на себя сразу. Причём так, чтобы сразу видно было, золота и камней много.
— Ты про это? — шевелю усеянными перстнями пальцами. Не видит ничего, кроме внезапно свалившегося на не слишком крепкую голову, богатства.
Вопрос глупый, на самом деле, ибо на виду ценного больше нет. Вот перстни тяжёлые. На каждом крестообразно расположено по четыре камня. Должно быть, бесцветный, красный, зелёный и синий. Каждый значил что-то, но я забыла. В центре — либо жемчужина, либо шарик золотой. Тоже с ненужным значением.
На мои пальцы не подходил ни один. Велики были. Ювелиру пришлось нести, чтобы подогнал. Как он ругался на безобразную огранку камней!
Мне девать их некуда была, один и отдала как оплату. Потом столько хорошего в свой адрес услышала. Аж заслушалась.
