Александр Хакимов - Экскурсия в Авалон (СИ)
Он предпринял все меры предосторожности. Никто не знал, где в данный момент пребывает «крестный отец» и каковы его намерения. Султан отправился на Елисейские Поля в одиночку, сам, без охраны. И рассчитывать в пути он мог только на себя.
Он никогда не верил в чудеса, но в данном случае поверил – парадоксально, казалось бы, но практический ум и здравый смысл допускали, что в мире могут существовать совершенно невероятные вещи, необъясненные пока что наукой. Колдуны некоторых малоизвестных племен Центральной Африки обладают способностью придавать видимость жизни своим умершим соплеменникам… так то на Земле, какие-то малоизвестные колдуны, какую-то видимость… Почему бы не предположить, что в некоем ином мире существует Нечто, способное совершить настоящее чудо, такое, какое сотворил Иисус, воскресивший Лазаря, или Бог, вернувший многострадальному Иову утраченных детей? Султан поверил. И сейчас его целью было дойти до Поляны и обрести своего мальчика. О, если бы это случилось!.. Все пошло бы по-другому, уж он-то, Султан, может в этом поручиться… А что сделать с попутчиками – будет видно потом. Не исключено, что все они – кроме Проводника, конечно, – разделят судьбу верного, но глупого телохранителя, который лежит сейчас где-то в степи в луже собственной крови возле малинового джипа…
После того, как Азад поведал о своем горе и своих надеждах, обстановка у костра стала какой-то более благостной, располагающей к откровенности. Доцент посмотрел на Султана как-то сочувственно, понимающе, и даже Проводник глянул на старика теплее, чем обычно, совсем не по-деловому. И Султан слегка нарушил свой вечный и непреклонный принцип омерта. [5] Он разжал губы и сказал лишь одно слово:
– Сын.
И его поняли.
13
– Э! Э! – заорал вдруг где-то рядом невидимый в темноте Майор. – Это что?!
Все вскочили, даже Султан оказался на ногах.
Майор напряженно пританцовывал, выставив перед собой «Узи». Все посмотрели туда, куда указывал ствол автомата.
В слабом свете, который бросала на землю с неба серебристая дуга, их взору открылась фантастическая картина.
По траве бесшумно двигались странные существа, непохожие ни на одно из известных земных существ. Их было около десятка. Несмотря на то, что они были довольно далеко от костра, метрах в двадцати-двадцати пяти, и виднелись как черные силуэты, их, тем не менее, можно было разглядеть. Яйцевидные тела, увенчанные на макушке чем-то вроде пары листьев, имеющие по две длинные голенастые ножки, тоненькие, как веточки. На этих ходулях существа длинными скользящими шагами не бежали даже, а летели невысоко над землей. Стиснув зубы, Майор дал короткую очередь из «Узи» поверх странных созданий. Запахло порохом, посыпались стреляные гильзы. Бегущие твари синхронно, как по команде, изменили направление и заскользили, высоко вскидывая ножки, удалясь наискосок от костра. Саид положил руку на напряженное плечо Майора.
– Кончай палить, – велел он. – Ничего страшного. Это тушканчики.
Майор повернул к Саиду искаженное лицо.
– Тушканчики? – переспросил он. – Крысы?
Проводник успокаивающе (осторожно так) похлопал военного по плечу.
– Просто название такое – «тушканчики», – пояснил он. – Потому что похожи. Они не грызуны, они пьют цветочный нектар.
Майор с досадой сплюнул. Его колотило от пережитого нервного напряжения.
Все вернулись к костру и принялись рассаживаться по местам.
– Они вообще мелкие зверьки, вот такие, – Саид показал сжатый кулак. – Ушки, глазки и хоботок. И длинные ноги. Они из цветов нектар сосут по ночам. Иногда вот так вот бегают, стаями… Майор, друг, ты посматривай внимательней. Кажется, их кто-то спугнул, вот они и бежали сюда.
Все мгновенно насторожились.
– Хищник? – одними губами спросил Азад.
– Всякое может быть, – серьезно ответил Саид.
Все застыли, тревожно озираясь.
– Да не тряситесь вы, – презрительно сказал Майор. – Я же вас охраняю.
Он поглубже натянул берет, поднял ворот камуфлированного жилета и вновь принялся ходить дозором. Ступал он мягко, неслышно, и глаза его цепко вглядывались в ночную тьму…
… Профессиональный военный Божьей милостью, бывший кадровый офицер, он родился сорок семь лет назад все в том же городе у южного моря и, подобно Доценту и Султану, сделал свой выбор еще в детстве. И следовал ему всю жизнь. И ему пришлось понюхать пороху, еще как пришлось! Уже после окончания военного училища, с лейтенантскими звездами на погонах, он был брошен на безнадежную войну (стыдливо именуемую то «введением «ограниченного контингента», то «выполнением «интернационального долга»), которую его огромная страна затеяла с небольшой страной на южных рубежах – нищей страной, пребывающей где-то в раннем феодализме. Майору (тогда еще лейтенанту, а позднее – капитану) везло. Хотя ему и пришлось побывать во многих переделках и похоронить немало сослуживцев, упаковав их или то, что от них осталось, в оцинкованные гробы (пресловутые «грузы-двести», отправляемые на родину военно-транспортными самолетами), сам он, тем не менее, остался жив. Ожоги, контузии, ранения – не в счет. Главное – он выжил.
Но самое страшное, как оказалось, было еще впереди.
Да, «ограниченный контингент» был выведен из маленькой феодальной страны, так и не покорившейся могучему северному соседу. Но зато война обрушилась на родину Майора. Ее стыдливо именовали «межнациональным конфликтом», хотя по сути это была именно война – с применением танков, артиллерии, авиации, с разрушенными городами и селами, с миллионами беженцев, с десятками тысяч убитых, искалеченных, зверски замученных. Она была тем страшнее, что родина Майора давно уже не знала войн, ведь в свое время даже гитлеровские полчища не докатились сюда. Майор, только-только вернувшийся с одной войны, добровольцем пошел на вторую. Он стал офицером национальной армии. Пригодились его профессиональные навыки, опыт боевого разведчика. Но эта война оказалась страшнее той.
И Майор ожесточился. Две войны ожесточат кого угодно. Как и Султан, Майор никого никогда не любил, кроме своей жены, которая пошла вместе с ним на фронт и стала снайпером. Волею судьбы детей у них не было, отчего Майор любил ее особенно нежно; она оделась в камуфлированный комбинезон и стала воевать бок о бок с мужем. Боевая супружеская чета была широко известна на фронтах «межнационального конфликта», бойцы называли их «Лейли и Меджнун» [6] , тем более, что жену Майора звали Лейлой.
Ее смерть была неожиданной (хотя на войне смерти ожидают в любую минуту) и нелепой (а бывают ли вообще «лепые» смерти?..). Она погибла не в бою, нет. Во время одного из затиший в прифронтовой полосе Майор и Лейла стояли в окопе, стояли обнявшись, лицом друг к другу. Окоп был полного профиля, над бруствером виднелись лишь их головы. Нарушив неписаный закон, она сняла стальной шлем и распустила волосы. Она знала, как нравятся супругу ее волосы… Лейла влюбленно смотрела на мужа, опаленного жаром двух войн, и сказала ему «дорогой…».
Больше она ничего сказать не успела. Пуля, выпущенная вражеским снайпером с той стороны, попала ей в голову. И она стала мягко оседать в руках Майора…
Он замычал, тряся головой, и на несколько секунд потерял над собой контроль. Почти десять лет прошло с того дня, но всякий раз воспоминание об убитой жене мучительно жгло его.
…После гибели Лейлы Майор совершенно осатанел. Он воистину стал Меджнуном [7] . Во время разведрейдов он перестал брать пленных: резал боевиков противника как баранов, возвращаясь в мундире, насквозь пропитанном кровью. Но вскоре война прервалась, наступило перемирие.
Он знал, что второй такой женщины ему не найти. Никогда не найти. Он и не стал бы искать. Оставшись и без жены, и без войны, Майор начал постепенно опускаться, зарабатывая на жизнь откровенно криминальным путем. Действовал он всегда в одиночку. В общем, этот человек махнул на себя рукой… И тут он узнал о Проводнике и о Поляне. И понял: вот он, небывалый шанс, посланный ему судьбой! Невероятный, сказочный, фантастический шанс… И Майор решил вернуть себе жену таким вот чудесным образом. И беречь ее всю оставшуюся жизнь… Уехать из этой страны, начать все сызнова… Хватит с него этих проклятых войн, этих смертей, этой крови! Баста! О, лишь бы вернуть из небытия Лейлу и начать новую жизнь! Он старый, опытный боец, битый-перебитый матерый волк, он сумеет не потерять голову от счастья и устроит все самым наилучшим образом для них обоих. О, если бы!..
Однако для оплаты услуг Проводника нужны были деньги. Такой суммы у Майора не было. Но он их добыл. Он совершил хорошо продуманное и подготовленное преступление. Недавний налет на валютный обменный пункт почти в самом центре города, налет дерзкий и хладнокровный, был делом его рук. Майор не колеблясь застрелил охранника, попытавшегося оказать сопротивление, а также ворвавшегося с улицы полицейского. И благополучно скрылся с места преступления, унося добычу. Все, теперь пути назад не было. Дело зашло слишком далеко.
