Владимир Чистяков - Попадают по-разному (СИ)
Вот и двуручник стоит. Кроме него у меня, похоже, обильная коллекция колющережущедробящего имеется. В палатку бесцеремонно заглядывает незнакомый солдат.
— Генерал Рэндэрд. Немедленно к командующему.
Чуть не упал от слова «генерал». Хотя, может это автопереводчик чудит?
Идти до палатки Дины недалеко. Но интересного увидел много. Вчерашний негр в шляпе оказывается далеко не единственный представитель этого племени в войске. Не то, чтобы негров и мулатов так уж много, но и немало — навскидку, не меньше четверти. Похоже, грэды и в самом деле шли по римскому пути, превращая покоренные народы в своих граждан. У римлян получилось… Скажем так, сносно. Здесь, похоже, ситуация аналогичная — слышишь обрывки разговоров, то и дело раздаются крепкие словечки, но речь у всех правильная.
На меня посматривают уважительно. Видел, как солдат ткнул другого показывая на меня. А тот аж рот от удивления разинул.
Как и следовало ожидать, Дина обосновалась в палатке бывшего владельца лагеря. Оказывается, это вовсе не лагере Безглазого, а как раз Херенокта. Из обрывков разговоров на вчерашней пьянке, я понял что Безглазый терпеть не мог Херенокта. Ума хватало иногда слушать советы самого талантливого военачальника своего отца, но им двоим было куда лучше подальше один от другого. Говорившие вздыхали — лагерь Безглазого был недалеко — и вчера дочиста оказался разграблен — сперва побежавшими наёмниками, а потом кавалерий Линка. Сокрушались в основном о том, что материальных ценностей там точно было куда больше, чем здесь. Бродили слухи, что кто-то из близких соратников Безглазого гарем самый натуральный с собой таскал. Вот и переживали солдатики, кому девочки достались.
Пропускают без разговоров. Похоже, я один из тех, кто может приходить к Дине в любое время. Она не одна. Сидит, выставив вперёд ногу. Над ней склонился вчерашний врач. Чуть в стороне помощник инструменты перебирает. Похоже, вчера я удостоился чести быть заштопанным генеральским хирургом. Кэретта стоит у входа, платье на ней куда проще вчерашнего, а вот волосы завиты. За маленьким столиком сидит Дина, похоже, она выполняет при матери функции секретаря. До невозможности серьёзная и не выспавшаяся… Ну, неудивительно, если она вчера ночью ухитрялась быть в десятке мест одновременно.
С ногой у Дины явно крепко не то. Хирург только что снял повязку. То, что увидел, ему явно не нравится. Мне тоже. Бедро Дины безобразно опухшее, нездорового красного цвета, даже какая-то синева просматривается, шрам вроде ещё какой-то…
Да как она с такой ногой ещё ходить умудряется!? Ну и женщина!
Небрежно махнула в знак приветствия. Снова уставилась на ногу.
— Я тебе говорю, то копье было отравлено!
— Не учи меня яды использовать.
— Сама же видишь — всё стало гораздо хуже!
— Ну и? Я не могла тогда сразу рану обработать.
— И видишь, что творится!
— Ня ной! Дельное что предложить можешь? Вижу, что нет.
Резко поворачивается к хирургу. Гримаса от боли.
— Ещё раз слово «ампутация» услышу — голову тебе ампутирую. Лично!
А чуть было это же слово не сказал. Конечно, мои познания в медицине около нулевые, но гангрену я бы здесь взялся предположить. Дина опять смотрит в мою сторону.
Понял, что насчёт её возраста, вчера ошибся. Она моложе меня. Тогда была просто уставшей после тяжелого боя. Сейчас — вид вполне цветущий, если на ногу не смотреть. Да и седины куда меньше, чем показалось вчера. Может, то вообще пыль была…
— Что, паршиво выгляжу?
— Для человека с таким ранением — неплохо.
Злобный хохот.
— Точно, по голове получил — совсем, как столичный павлин разговаривать стал. — и обращаясь к помощнику хирурга — Дай-ка мне вон те пузырьки.
Поворачивается к столу, роется в каком — то сундучке. Извлекает оттуда… шприц. Самый настоящий, с иглой и поршнем. Великоват по нашим меркам, да и игла толстоватая, но выглядит вполне рабочим.
Протыкает иглой пробку одного из пузырьков, набирает какую-то чёрную жидкость.
Кэретта дёргается.
— Прекрати колоть эту дрянь!
Дина прищуривается, высматривая каплю на конце иглы.
— Мажь!
Хирург сам проходится зажатым во вполне привычного вида пинцет куском ваты, намоченным спиртом по указанному месту. Дина резко всаживает шприц. Сцепив зубы, выдавливает до конца. Выдернув, кладёт на столик слева от себя.
— Хорошенько промыть и прокипятить!
Поворачивается к Кэретте.
— Без этой дряни, ты бы уже три года была бы мёртвой!
Хирург снова проходит спиртом. Дина морщится.
— Мажь тем же, чем и вчера.
Поворачивается к Дине.
— Готова?
— Да.
Дина — Старшая щурится.
— Хоть пергамен приготовила? А то знаю я тебя…
Сверкнув глазами, девочка демонстративно высоко поднимает лист.
— Ну, тогда давай в темпе изображай стандартное письмо верного вассала императорского дома с уверениями в вечной верности и сообщением, что мятежники склонились пред волей его императорства… Короче, не маленькая, сама всё знаешь!
— Как мне надоело эти глупости писать!
— А чего ты хотела? Политика — занятие временами скучное. Рэндэрд — подойди.
Скосил глаза не девочку — и чуть не упал снова. Чернильница была. Но вместо пера — тонкая кисточка. И девочка ловко наносит на пергамен самые настоящие иероглифы. Причём, я их понимаю — начало какого-то длинного, пышного, и, похоже, мало чем в реальности обеспеченного, титула.
Дина протягивает лист желтоватой бумаги. На этот раз написано алфавитной азбукой. Причем, это самый натуральный рапорт от Эрескерта (вспомнил, наконец, как того негра зовут). Касается выхода из строя пятнадцати бешеных стрел и отсутствия необходимых для ремонта деталей. Список прилагается.
Машинально отметил, почерк у негра куда лучше моего, причем как моего, так и Рэндэрдовского.
Чего она от меня ждёт?
Дина опять морщится.
— Вот так и разбазарим наследство материнское! И так уже возим треть пустышек. Каждый бой несколько штук из строя выходит. Все её чертежи перерыла — ну нигде не сказано, что там за сплав, и как этот узел делать. Ничего не выходит! А скоро — тех, что линией воевать идти, иначе они сами придут. А как их без стрел взять!? Вчера вон как жгли… Думала, штук сорок из строя выйдет, так что повезло ещё… Они ломаются, а я знаю, чем их заменить?!
— Пушки.
— Дальность их вспомни! Ладно, хоть я в химии кое-что понимаю…
В шатер вошёл Эрескет. В шляпе. Не той, что вчера, но с не менее пышным плюмажем.
Но меня больше поразила бляха (хотя, какая там бляха, щит небольшой скорее) у него на груди. В круг вписана морда какого-то зверя, сжимающего в зубах орудийный ствол… Тут что, попаданцы из времён царя Алексей Михалыча завелись? Но тогда на Руси негров ещё не было… Блин, какой ты историк?! Были же негры — дезертиры из турецких войск. Хотел бы я знать, что они там натворили…
Что я несу? Не вслух, надеюсь…
Нет.
Дина и Эрескет, похоже, в гляделки решили поиграть.
— Бумагу марать обязательно было?
— А как же иначе? Порядок должон быть.
Мне кажется или негр дурака валяет?
— Хватит кривляться. Разобрался, кого ты там сжёг?
— Ну да. Вот полный список, вот список опознанных. — с этими словами вытаскивает из сумки два перевязанных шнуром листа.
— Эрескерт, у тебя пальцы от пера не болят? — елейным голоском осведомляется девочка. — А то, если так писать любишь, смотри, как раз для тебя есть занятие.
— Не, каллиграфии мы не обучены.
— Эрескерт, — он дернулся, кажется, не заметил Кэретту, входя. — Ты говорил, что твоя бабушка колдуньей была.
— Шаманкой. Только, она когда ещё померла.
— А другие твои родственники по женской линии? Я слышала, дар этот через женщин передается.
— Не, мама ничего такого не умела, а сёстры — так и вовсе грэдки, даром что чёрные. А в чём дело?
— Дело в том, — она кивает в сторону уже перебинтованной ноги Дины, — что я готова обратиться к чёрным, или любого другого цвета, колдунам, лишь бы спасли ей ногу. Иначе…
— Ты в колдовство поверила? — Эрескерт обалдело уставился на Кэретту.
— Я готова поверить во что угодно! Лишь бы её спасти.
— Но-но, не торопитесь меня хоронить! А то я вас самих куда-нибудь зарою.
— Если ценой этого будет твоя жизнь, то я готова, — видно, Кэретта ничуть не шутит.
— Что Аренкерт? — резко бросает Дина в сторону Кэретты.
— Прислал елейное послание с заверениями и уверениями. Она освободится — посажу ответ писать.
— У тебя своих писцов полно, — не полезла за словом в карман девочка.
— Я же не прошу тебя вежливое письмо писать…
Динка просияла.
— Что ещё от Аренкерта?
— Прислал обоз с фуражом и рисом.
Дина щёлкает пальцами. Почему — то я догадываюсь, что это о рапорте, что у меня в руках. Даю ей в руку.
