Сергей Серобабин - Расходники 1.2
- И так, пришло время вам испытать себя в настоящем деле. Деле, которое не попадёт на страницы летописей и не останется в памяти потомков. Надеюсь, о нём вообще ни кто никогда не узнает. Но оно изменит историю. Не скажу, что мир станет после него лучше, просто одна чудовищная ошибка случиться чуть позже, а может быть нам повезёт и она не случится никогда.
***
Эвакуация имущества из загородной недвижимости прошла мимо Рябушева стороной. Он бывал там исключительно наездами и собственного угла с барахлом не имел. Кажется можно было сосредоточиться на подготовке зачатка медицинской службы к предстоящей войне, но в дело вмешался архиепископ. Решил, что война, с точки зрения формирования благоприятного общественного мнения, самое подходящее время для создания нового духовно-светского ордена. В это трудное время церковь протягивает руку мирянам, не словами о смирении, а реальными делами. Типа все должны проникнуться. Наверное правильно, по опыту родного мира, от тех кто много говорит правильных слов, настоящего дела не дождёшься, а уж от православной церкви тем более. Если только не замаячит перспектива хорошо на этом реальном деле поиметь. А тут, ещё как такового бизнес плана нет, а владыка рвётся в бой, ибо надо. Нет, определённо неправильный архиепископ, ему надо было родиться во времена первых христиан, когда учение ещё было пламенем, а не средством заработка, а то ведь смотреться на фоне остальных как белая ворона.
В принципе, он ничего не имел против, надо так надо, тем более у архиепископа всё готово и деньги и место и устав. Даже форму одежды придумал, для духовенства обычная ряса с нашитым на неё белым крестом, мирянам туника из небеленого полотна с чёрным крестом. Что ж, вполне в духе времени и наглядно, у него самого почти такая же. Ему осталась "самая малость", наладить работу непосредственно по медицинской части, которая естественно поглотила всё его время. Это он сначала думал, всё быстро склеится, благо костяк братства составляли более - менее опытные монахи, с которыми он уже год возился. Раны он им ещё в прошлом году запретил прижигать, осталось научить сортировке раненных. Дело не слишком сложное, со времён Пирогова ничего существенно не изменилось, справятся.
Ага, размечтался, навалилось столько административной работы, на которую некого было поставить, что не продохнуть. В нагрузку, именно ему, пришлось в срочном порядке готовить внеплановый номер посвящённый исключительно образованию братства, потом проводить ликбез для городского совета. В преддверии войны нужное дело, хоть будут знать куда раненных нести. Кроме газеты отпечатали и расклеили по городу пару сотен листовок с пояснениями, для граждан кто газету себе позволить не мог.
Как то незаметно за всеми этими хлопотами, у хирурга появилась ещё одна обязанность, как понятно, на прямую связанная с медициной. Его стали звать на все военные советы. Не иначе подполковник подсуетился, вроде средневековая военная мысль ещё не должна дорасти до таких высот, чтоб начмеда на совещания приглашать, ибо делать ему там было нечего. Для настоящей войны, лекарств нет, перевязочного материала нет, оборудования с подготовленным персоналом тоже нет. Чего в достатке, как это спирта, ну дак кто бы сомневался, гнали всё лето и осень без перерыва. Стараниями архиепископа у братства появилось два помещения в обоих частях города и несколько добровольцев. И если на софийской стороне братству передали помещение бывшей моностырской лечебницы, в которой он работал весь прошлый год, то на торговой стороне здание было бывшей монастырской трапезной. То есть, по большому счёту - ни о чём.
Однако, не смотря и вопреки, с последствиями первого штурма, новосозданное братство справилось. Из тридцати двух раненных новгородцев и псковичей доставленных в госпиталь с тяжёлыми ранениями, умер лишь один, с проломленной головой. Жаль, но с такими ранами не справлялись и в двадцать первом веке. В реальных условиях проверил щипцы сделанные ему Горыней для извлечения наконечников стрел, которые частенько оставались в ране и болторез для срезания кольчуг. У местных лекарей он ничего подобного не видел, по этому пришлось создавать его с нуля, для чего соединил щипцы с расширителем. Инструмент вводиться в раневой канал, который соответственно расширяют, а щипцами цепляется наконечник после чего вытаскивается. Вроде всё просто, но изделие вышедшее из под рук кузнеца, выглядело, мягко говоря, зловеще. По какой-то злой иронии, первое применение случилось на самом мастере. Олег сам его привёз на санках, на которых они перевозили дрова для паровика, с двумя торчащими стрелами. В плечо ерунда, ничего серьёзного, а с засевшей в груди пришлось повозиться. Идиоты, подполковник ведь предупреждал, кольчуга даже плетением восемь в два от бронебойной стрелы не спасает, надо одевать две, но две тяжело таскать. Вот и схалтурил на свою голову, за одно на нём новинки медтехники опробовали. Работают.
Тогда же, произошёл, нет, не конфликт, некоторое недопонимание с архиепископом, заставившее вновь вспомнить, с кем они имеют дело. По его распоряжению в госпиталь везли и своих и чужих, помощь оказывали всем одинаковую, свои только шли первой очередью. Когда наконец очередь дошла до пленных, то здесь Рябушеву в пришлось столкнуться с жертвами огнемёта. Ожоговые это всегда страшно, в средневековье, где нет ни каких средств им помочь, страшно в двойне. Двадцать пять человек с ожогами третьей и четвёртой степени, площадь поражения свыше пятидесяти процентов, у половины повреждение дыхательных путей. Это смерть, без вариантов, даже в ожоговом центре Вишневского. Миряне в их братство ещё не успели вступить, из персонала он монахи, бабы из попаданцев и дети, которых Олег забрал с торговой стороны. И к кому здесь прикажете обращаться по поводу эвтаназии?
Обратился к непосредственному начальству, благо Феофан самолично пришёл посмотреть, как с наплывом раненных справляется госпиталь. И встретил полное непонимание. Архиепископ посмотрел на него как на убогого, понимая, что не время и не место, лекцию закатывать не стал. Кратенько, за десять минут, рассказал хирургу почему тот не прав. Если опустить многочисленные цитаты из библии, которые вообще можно было трактовать как угодно, на то они и цитаты, основная мысль свелась к двум следующим пунктам. Самый хитрожопый доктор хочет остаться чистеньким прикрываясь данным много лет назад словом? А о других он не подумал? И если с этим утверждением он был готов где-то согласиться, то второй пункт буквально вогнал его в ступор. Чем больше человек страдает здесь, тем проще ему придётся там! Он даже сначала не понял и уточнил, нет, понял всё правильно, земные страдания могут избавить от страданий в загробном мире. По сему, его разговоры оCoup de grace, есть вредная ересь. Приплыли.
Не удержался и спросил - для попадания в рай теперь достаточно заиметь хреновую смерть?
Феофан схватил его за перепачканную в крови тунику и притянул к себе - не цепляйся к словам лекарь - медленно произнёс он - ты прекрасно понял о чём я. А то, о чём ты съязвил, отвечу - да! Но с двумя оговорками, смотря как ты жил и за что умер. Такой ответ достаточен?
- Более чем - не стал развивать тему Рябушев. Феофан тот ещё товарищ, на костёр он ни кого не отправлял, но пробовать не стоит. Однако, устраниться от участия в разборках на религиозную тему ему всё же не удалось.
Произошло это вечером, на следующий день после второго штурма. Закончив работу с пациентами, Рябушев решил проверить как идут дела в госпитале на торговой стороне. Полномасштабного штурма там ещё не было, но обстрел из метательных не прекращался и перестрелки лучников случались ежедневно. В общем, была бы война, а жертвы будут, а с ними и работа для хирурга. Но караульные на Волховских воротах на отрез отказались выпускать его из города, хотя сообщение между берегами не прерывалось и после сожжения моста и каких-то ограничений на него пока не вводили. Хирург ещё не успел задать вопрос о причине подобной избирательности, как старший смены сунул ему в нос бумагу за подписью посадника, где было чётко прописано, что ему без вооружённой охраны и личного разрешения посадника покидать город запрещается. Внизу, рукой Климина был на современном русском нацарапан постскриптум "Владимир Сергеевич, сами подумайте, переправа далеко не безопасна. Случись что, нас даже заштопать будет некому, или сдохнем от простого аппендицита, у меня он кстати ещё не вырезан". Сразу возник вопрос, а если военному его превентивно удалить, свободу передвижения вернут? Очень хотелось поинтересоваться, но у посадника спрашивать бессмысленно, а Лёха дома практически не бывает, готовиться партизанить за городом. Пришлось возвращаться.
Ради удовлетворения собственного любопытства, решил пройти мимо места последнего штурма, непосредственно взглянуть на состояние укреплений. Много он наслушался об эффективности суздальских метателей от пациентов, теперь посмотрит своими глазами. Что ж, пролом он увидел из далека, крепостная стена стояла на искусственном валу и возвышалась над городом, а с конкретикой не получилось. На баррикаде закрывавшей пролом стоял мужичок в рясе и толкал проповедь на тему "нашествие суздальцев как кара Господня". Естественно, основной мыслью повествования являлись многочисленные грехи горожан, которые переполнили чашу терпения Его. И всем каяться, срочно. В целом ничего нового, ни кто так плохо не понимает учение Христа, как сами христиане. А уж религиозные деятели..., шлюхи они и в средних веках шлюхи. Под кого только не ложились, самые одиозные ложились и под монголов и под фашистов, сейчас хотят лечь под владимирского князя. Что ж, в этот раз им повезло, Боголюбский мужик более чем достойный, потомки не осудят.
