Алекс Гарридо - В сердце роза
- Ночь дозволения, когда позволяют себе запретное, а после... - Дэнеш качнул рукой в сторону озера.
Эртхиа сел на песок, крутя головой и вздрагивая, как будто смехом пытался спастись от ужаса.
- Если бы ехали через Удж, я знал бы. Не привел бы вас сюда.
- А как ты узнал бы в Удже? - буркнул Эртхиа.
- Они приезжают на базар, чтобы купить невольников к празднику. Купцы привозят лучших к этому времени, знают, что эти не скупятся.
- Они их к празднику покупают? Как ягнят и тельцов для угощения?
- Только лучших и только...
- Убивать зачем?
- Считается, что после этого недостойны жить.
Эртхиа задохнулся снова, бил кулаками в песок, и рычал, пока не охрип.
- Я приведу сюда войско. Я истреблю это племя...
Дэнеш отошел от него, перемолвился парой слов с У Тхэ, и они принялись разгребать песок, чтобы вырыть им хоть неглубокую могилу. Не глядя на Тахина, который стоял там, наверху, не сделав ни шагу по склону. Огонь его был почти не виден в ярком солнце, только воздух вокруг ходил стеклянной зыбью.
Эртхиа притих и стал терпеливо, упрямо обходить их всех заново, и тех, кого пытался уже дозваться, и тех, к кому не подошел в первый раз. И каждому, убедившись, что он мертв, оборачивал голову краем его покрывала и обещал непременно найти его на той стороне мира, когда придет срок, и там стать ему защитником и старшим братом. И для того, чтобы слово его обрело силу, брал у каждого серьгу или браслет, если легко снимался, а колец уже не снять было. Свои же серьги и все кольца он им оставил, а кому не хватило, накрепко поклялся непременно привезти, как только доберется до своего царства и сможет покинуть его ненадолго, уладив только самые спешные дела.
И оставался только один последний, с кем не успел еще проститься Эртхиа, когда У Тхэ и Дэнеш стали переносить их на расчищенное до ровного место, чтобы всех вместе засыпать песком.
- Я помогу вам, сейчас, подождите, - сказал Эртхиа, и опустился на колени. Убрал с лица пепельные легкие завитки, наклонился, сдувая тонкий белый песок. И показалось - дрогнули ресницы. Он замер. Присмотрелся. И зашептал, боясь отпугнуть надежду:
- Ты мой хороший, ты мой хороший... Дэнеш!
И так он позвал, что У Тхэ с Дэнешем кинулись к нему со всех ног, и Тахин бросился по тропе вниз, сразу ему поверив.
И пока У Тхэ бегал к озеру наполнять водой кожаное ведро, из которого они поили коней, а Дэнеш, вывернув на песок сумку, выбирал снадобья, и промывал, и умащивал рану, а Эртхиа возносил, вперемежку с восторженной руганью, мольбы и благодарности Судьбе, дрожащими руками придерживая на коленях голову мальчика, Тахин стоял в стороне, стиснув до белых косточек пальцы, и смотрел на все это и на Эртхиа и, как всегда, говорил ему то, чего не говорил никому.
Когда я, жмурясь в блаженстве, жаловался, а он, перебирая рассыпанные по его коленям мои волосы, только хмыкал или выгибал бровь.
- Говорят, между нами не может быть любви. Говорят, между нами любви не бывает.
- Ммм?
- Я так слышал. Говорят, любовь - это только у них. А нас может связывать дружба или страсть... Но любовь Ў это у них. Не у нас.
- Ммм...
- Я так слышал. Говорят.
И тогда он наклонился близко к моему лицу и сказал:
- Может быть, это и не любовь, кто я такой, чтобы спорить с ними. С ними! Пусть, не любовь. Но я умру за тебя.
И, потрясенный сиянием его лица, я ответил тогда:
- А я за тебя, Аренджа.
- Почему ты сказал - Шад-дам?
- Они так лежали...
- Да! Я видел. Но что общего? - даже не спросил, а попросил подтвердить Эртхиа.
- Не могу назвать.
- Я тоже.
И после молчания:
- Дэнеш, почему он живой? Разве тот, его хозяин, настигни его Судьба, не почувствовал, что нож прошел неглубоко? Пьян был? Или просто - знал, что этому не выжить?
- Солнце... - ответил Дэнеш, наклоняясь, чтобы помешать угли в костре.
- Даже если бы он очнулся и попытался уйти... - согласился было Эртхиа, но подумав, сам же и возразил: - Но здесь воды - хоть плавай в ней. И птицы, и их гнезда, и трава...
- Разве тот, кто их покупает к празднику и убивает, чтобы не жили, может думать о них, как думаешь ты? - сказал Тахин, не поднимая глаз, тихо. - Думать, как о людях, способных позаботиться о себе и выжить, способных к чему-то большему, чем то, на что их употребили? Просто - как о людях? Разве я сам не называл таких - куклами? Силки Судьбы...
- А теперь - что? Ты изменил твое мнение? - блеснул глазами Эртхиа.
- Теперь мое мнение не важно. Мне не важно. Какое имеет значение, что я думаю о них, когда они - вот: лежат мертвые под этим песком, а могли бы жить. Скажи мне, Эртхиа, ты всех их назвал братьями - ты можешь взять в братья еще одного? Без обряда. Он давно мертв. Будь ему братом, когда придешь туда. Найди его на той стороне.
- А ты сам? - удивился Эртхиа, и смутился, и спросил: - Ты там был что же?..
Тахин помедлил, качая головой.
- Там я не встретил никого и не могу даже сказать, что я там был, потому что, кажется, меня вовсе не было. Та сторона - пуста.
Теперь Эртхиа замолчал надолго, зарыв пальцы в остывающий песок.
- Я в это поверить не могу. Даже пытаться не стану. И скажи, почему ты меня просишь его найти, если сам же говоришь, что там никого нет? Сам же говоришь и сам же просишь...
- Тебя. Никого другого не стал бы. А ты - можешь. Думаешь, почему этот жив? - Тахин качнул головой назад, там, завернутый в их плащи, спал мальчик.
- Ну, мы же говорили...
- Да что мы говорили?! - возмутился Тахин. - Пьяный хава? Презрение и самодовольство? Могут ли они быть причиной вещи доброй и радостной? Что другое? Случай? Может быть. Назвать тебе имя этого случая?
- Назови, - согласился Эртхиа.
- И назову. Эртхиа ан-Эртхабадр, вот его имя. Твое желание, вот его имя. Ты хотел, чтобы выжил хоть кто-то. Ведь так? Ну скажи, хотел?
- Хотел...
- Ну хоть один!.. Думал ты так?
- Думал...
- И вот!
- Так это когда, а это - когда! - рассердился Эртхиа. - Убивали их утром, на рассвете, так, Дэнеш? А мы приехали уже за полдень. Так? И что ты мне говоришь?
Тахин махнул рукой.
- Я с тобой, ан-Эртхабадр, спорить не буду. Я только тебя прошу: придешь на ту сторону - найди там одного по имени Зивеш.
- Так ты говоришь, что нет там никого.
- Нет.
- И что - нет той стороны?
- Нет.
- А как я туда приду?
- Вот ты придешь, и она будет. Скажи, Дэнеш.
О встрече
Выше колен проваливаясь в снег, впереди рывками пробирался У Тхэ, и Эртхиа, шедшему сразу за ним и левее, был виден тонкий пар, волнами плывший над его спиной - как от разгоряченной лошади. За Эртхиа, справа, трудился Дэнеш, вытаптывая тропу для Тахина.
Здесь снова была зима, из которой они уплыли на корабле Тарса Нурачи, и после жгучих ветров Авассы их лица снова обжигало дыхание близкого ледника. Лошадей они оставили ниже, в долине, где снег уже стаял, у пастухов. Там же оставили и мальчика, которого называли Дари, по месту, где его нашли, потому что он хоть и пришел в себя и даже окреп за дорогу, но так и не сказал ни слова. Сами же поднимались второй день, привычно греясь от Тахина и привычно же расчищая и утаптывая ему путь - не велика помощь Тахину, но иначе не могли.
