Кэролайн Черри - Подвальная станция
— Да, сир. Я вполне в курсе этого.
— Она проделала над ним большую работу. Он думает, что он был блестящим. Он полагает, что в его замыслах заключалось больше, чем есть на самом деле, и ты окажешь ему дурную услугу, поддерживая его в этих помыслах. Он талантлив, но не блестящ. Он будет хорошо работать в проекте Рубина. Я видел, что он может сделать, в нем действительно много заложено. Я уважаю это в нем. Но я не желаю потакать иллюзиям. Всю свою жизнь я стараюсь делать нормальных людей, а ты просишь меня потакать ему в самом большом заблуждении в его убогой раздерганной жизни. Мне это страшно ненавистно, Грант. Я даже не могу описать тебе, насколько мне противно это.
— И я говорю с человеком, являющимся почти Инспектором для Джастина; человеком, за помощь которого боролся Джастин, который собирается взять раздерганный талант и убрать его потому, что учителю надоело… И что же это тогда за человек?
— Проклятье!
— Да, сир. Прокляни меня, как угодно. Сейчас я говорю о Джастине. Он доверяет тебе, а доверяет он не многим. Неужели ты собираешься послать к черту его за то, что он пытается сделать что-то, что по твоим соображениям не даст результатов?
Янни пожевал губу.
— Ты один из тех, кого создала Ари, не так ли?
— Ты знаешь, что так, Сир.
— Черт, она проделала неплохую работу. Ты напоминаешь мне о том, чем она была. После всего того, что случилось.
— Да, сир. — Это причиняло боль. Он подумал, что Янни этого и хотел.
Однако Янни тяжело вздохнул и покачал головой.
— Я так и сделаю. Я поставлю его на проект. Я облегчу ему работу. Что означает, черт побери, что ты будешь тащить часть ее.
— Да, сир.
— А если он будет продолжать заниматься своими конструкциями, я разорву их в клочки. И научу тому, что умею сам. Всему, что умею сам. Он решил эту свою проблему с лентами?
— У него пока нет проблем с лентами, сир.
— До тех пор, пока ты находишься с ним в одной комнате?
Так сказал Петрос.
— Это так, сир. Ты можешь упрекать его?
— Нет. Нет. Я не могу.
— Я скажу тебе, Грант, что я отношусь с уважением к тому, что ты делаешь. Мне хотелось бы иметь дюжину таких, как ты. К несчастью — таких не производят.
— Нет, сир. Джастин в равной степени с Ари и Джорданом — приложил руку к моим психоструктурам. Однако приглашаю тебя ознакомиться с ними.
— Дьявольски стабилен. Удачи тебе. — Янни встал и обошел стол, пока Грант смущенно поднимался. И Янни положил одну руку ему на плечо, а другой взял его руку. — Грант, приходи ко мне снова, если ты решишь, что у него появятся проблемы.
Это подействовало на него как раньше, когда он сомневался в благожелательности этого человека.
— Да, сир? — сказал он, думая о том, что если Янни говорит правду, и если он знает о себе что-нибудь такое, чего Янни не может узнать сам, то он, Грант, охотно поделится с ним этой информацией.
— Вон? — резко сказал Янни. — Ступай.
В манере эйзи, попросту, как равный с равным. При том, Грант знал, что Янни был опечален по поводу Страссен и по поводу всего происходящего. И время для разговора было наихудшее.
Он ушел, ощущая ту легкость, которую с малых лет он испытывал только с Джастином и Джорданом.
И к переживаниям по поводу содеянного, исходя из собственных предположений, добавлялось напряжение, проистекающее как он знал, от щекотливости положения Джастина в Доме. С того момента, как он решил пойти к Янни, он не знал, простит ли его Джастин — и заслуживает ли он прощения. Так что к нему и следует отправиться в первую очередь.
— Ты сделал это? — вырвался крик из души Джастина, который испытал двойной удар — ведь Грант повел себя так, как будто его ударили: отступил и отвернул лицо; а затем повернулся снова, чтобы беспомощно взглянуть на Джастина без какой-либо обычной грантовой защиты.
Это погасило его раздражение. Не было причины кричать на Гранта. Грант начал действовать потому, что его собственное поведение вынудило Гранта принять на себя заботливую роль брата, это диктовалось знаниями эйзи, а он сам забыл об этом, худшая ошибка Инспектора по отношению к Альфе, — и годами полагался на Гранта так, как ему было нужно.
Грант, поступающий с ним как эйзи — его собственная вина. И больше ничья.
Он протянул руку и погладил плечо Гранта, успокаивая самого себя изо всех сил, а тем временем кровь была переполнена адреналином, и он дышал с трудом, как от стыда, так и от тревоги.
Итак, это не была вина Гранта. Все было бы в порядке, если бы Грант снова не привлек внимание Жиро. Просто нужно сходить к Янни и попытаться без эмоций восстановить ход событий. В глазах Янни это только довершит дело.
Он хотел бы просто посидеть минутку. Но и это невозможно было сделать, не подавая Гранту вида, насколько сильно он огорчен.
— Янни не рассердился, — настаивал Грант. — Джастин, он не рассердился, нет! Он просто сказал, что согласен уменьшить нагрузку.
Он снова погладил Гранта по руке.
— Видишь ли, я не сомневаюсь, что все в порядке. Если что не так, я исправлю. Не беспокойся об этом.
— Джастин?
В голосе Гранта звучала боль. Результат его волнения. Прямо как во время кризиса.
— Янни, по-видимому, все кишки из меня вытянет за то, что я толкнул тебя на это, — сказал Джастин. — Он наверняка так поступит. Грант, тебе не следовало идти в обход. Со мной все в порядке. Не беспокойся.
— Прекрати это, черт возьми, — Грант крепко схватил его. — Перестань изображать Инспектора передо мной. Я знал, что делал.
Он уставился на Гранта, потрясенный.
— Я не какая-нибудь там бессловесная тварь, Джастин. Ты можешь ударить меня, если хочешь. Но только прекрати эту успокаивающую тягомотину. — Он явно зол! Это поразило Джастина. Спасение, когда он уже ни на что не надеялся! Его трясло, когда Грант отпустил его руку и коснулся его щеки. — Господи, Джастин, о чем ты думаешь?
— Я слишком загрузил тебя.
— Нет. Это они слишком загрузили тебя. Об этом я и сказал Янни. Я не из целлулоида. Я знаю, что делаю. А что ты делал все эти годы? Я привык быть твоим партнером. Как ты считаешь, во что я превратился? В одного их психобольных, с которыми ты имеешь дело? Или за кого ты меня принимаешь?
За эйзи — таков был очевидный ответ. Грант наталкивал его на такой ответ. А он как будто весь замерз внутри.
— За бессловесную тварь, а?
— Оставь это, Грант.
— Ну?
— Может быть… — он перевел дыхание и отвернулся. — Может быть, это гордость. Может быть, за всю свою жизнь я научился думать, что я сильнее. А я знаю, что в течение нескольких лет представлял собой развалину. И опирался на тебя. Будь я проклят, если не чувствую вину за это.
