Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней
Прозвучала сирена. «Ленин» содрогнулся, и тяжесть вернулась. Они возвращались домой. Род и Сэлли переглянулись и улыбнулись. Домой!
– И все-таки, что бы мы могли сделать для Мастера? – спросил Род.
Сэлли беспомощно пожала плечами.
– Думаю, что ничего. Они такие иные. И потом… Род, что бы вы сделали, если бы были имперским послом к другой расе, и они заперли вас в маленькой каюте, где за вами постоянно следят два глаза?
– Я постарался бы разбить эти чертовы штуковины. Безусловно, они видят их, ведь мы не пытались ничего прятать. Если они что-нибудь скажут Харди, их придется убрать.
– Сомневаюсь, что они сделают это. Они ведут себя так, словно их это вовсе не беспокоит. Уединение «не относится к числу требований наших видов», сказала Чарли, – Сэлли вздрогнула. – Они действительно иные.
Зажужжал сигнал, и Род автоматически повернулся к двери своей каюты, прежде чем понял, что звук донесся из интеркома. Одна из мошкитов осторожно прошла через каюту и открыла дверь. Вошел Харди.
– Все в порядке? – осторожно спросил он.
– Вы должны были предупредить нас об этом, – сказала Джок. В голосе ее не было обвинения – просто констатация факта. – Драйв Безумного Эдди действует и на людей так же?
– Как так же? – невинно спросил Харди.
– Дезориентация. Головокружение. Неспособность сосредоточиться. Потеря контроля над мышцами. Тошнота. Желание смерти.
Харди казался удивленным. Вероятно, так оно и есть, подумал Род. Священник не наблюдал за мошкитами исподтишка, даже когда полдюжины пар глаз каждую вахту следило за происходящим на экране.
– Да, это действует на людей, – сказал Харди, – но не так сильно, как вы описали. Драйв является причиной дезориентации и неспособности сосредоточиться, но эти явления быстро проходят. Мы не знали, как это подействует на вас, но во всей нашей истории было всего лишь несколько случаев необратимого воздействия, и то оно было… э… психологическим.
– Понимаю, – сказала Чарли. – Доктор Харди, простите нас, но мы еще не готовы для разговора. Мы могли бы отложить разговор на несколько часов? И в следующий раз, когда вы снова запустите вашу машину Безумного Эдди, мы выполним ваш совет занять свои койки и привязаться.
– В таком случае, я ухожу, – сказал Харди. – Можем ли мы… вам что-то требуется? С Послом все в порядке?
– Он чувствует себя достаточно хорошо. Спасибо за беспокойство.
Харди ушел, а мошкиты вернулись по своим койкам. Они продолжали щебетать и свистеть.
– И это все, – сказал Род. – Я рассчитывал на более интересные вещи, чем наблюдение за лежащими мошкитами, болтающими на языке, которого я не понимаю.
А ведь сейчас очень удобное время для изучения мошкитов, подумала Сэлли. Как ни странно, среди нас нет никого, занимающегося этим прямо сейчас… поэтому мы делаем это в личном порядке.
– Тогда этим могу заняться я, – сдержанно сказала она.
Несмотря на кубические километры желтого пламени, окружающего корабль, на «Ленине» царило веселье. Кутузов ослабил свою бдительность и впервые после уничтожения «Мак-Артура» позволил экипажу возобновить обычные вахты. Хотя корабль находился глубоко в пределах солнца, у него было топливо, и все его проблемы были записаны в КНИГЕ. Жизнь входила в привычную колею. Даже ученые забыли свою досаду от возвращения из системы Мошки с нерешенными вопросами: они возвращались домой.
Единственная женщина на десять парсек при любых обстоятельствах должна была стать предметом соперничества. Стычки могли начаться вокруг одного из двух вопросов: Каковы мои/его шансы относительно нее? и Испорчена ли она? Но Сэлли уже явно выбрала себе мужчину. Это облегчило жизнь и тем, кого беспокоили эти проблемы, и тем, в чьи обязанности было прекращать кулачные бои.
В первую ночь после прыжка Кутузов устроил званый обед. Он был официальным, и большинство гостей не слишком веселились: за столом адмирала разговоры ограничивались профессиональными вопросами. Однако, он ушел рано, и тогда прием стал побойчее.
Род и Сэлли провели на нем три часа. Всем хотелось поговорить с мошкитами, и Род с удивлением отметил, что рассуждает о них всего лишь с намеком на тупую боль, прежде мучившую его каждый раз, когда он думал о чужаках. Энтузиазма Сэлли хватало на двоих. Кроме того, похоже, она беспокоилась за него так же, как за чужаков. Она даже истратила несколько часов, переделывая мундир Михайлова, так что теперь он был почти впору.
Когда они покинули прием, в течение нескольких часов, проведенных вместе, прежде чем разойтись по каютам, никто из них не упоминал ни Мошки, ни мошкитов.
Корабль двигался наружу. Постепенно желтизна за полем сменилась оранжевым цветом, затем кирпично-красным, и зонды «Ленина» сообщили, что Поле горячее, чем фотосфера, окружающая их. Ученые и члены команды с одинаковым нетерпением смотрели на экран и, когда на черно-красном фоне появились звезды, все выпили в честь этого события. Даже адмирал присоединился к ним, широко улыбаясь.
Вскоре после этого офицер связи установил контакт с ожидающим их танкером. Кроме того, там был и курьерский корабль, укомплектованный молодыми людьми в отличной физической форме. Кутузов продиктовал свое сообщение, передал его с двумя гардемаринами, и курьер с ускорением в три g отправился к точке Олдерсона, откуда должен был совершить прыжок в систему Новой Каледонии, и доставить рапорт о первом контакте человечества с иной цивилизацией.
Танкер доставил почту и почти годичной давности новости. В секторе вспыхнуло еще несколько восстаний. Бывшие колонисты объединились с вооруженными внешними системами и открыто не повиновались Империи. Нью-Чикаго была оккупирована армией, и, хотя экономика снова пришла в норму, большинство населения было обижено на эту имперскую заботу. Инфляция кроны была взята под контроль. У его Императорского Величества родился сын, Александр, и отныне кронпринц Лисандр не был больше единственным наследником правящей линии. Эти новости положили начало еще одному торжеству на борту «Ленина», и оно получилось таким большим, что Михайлову пришлось заменять своих людей членами экипажа «Мак-Артура».
Вскоре вернулся курьер, доставив еще одну порцию новостей. Столица сектора кипела энтузиазмом, и Вице-Король планировал Гала-прием для послов мошкитов. Военный министр Армстронг прислал лаконичное «хорошо сделано» и тысячу вопросов.
Было также послание и для Рода Блейна. Он изучал его, когда ординарец Кутузова передал ему вызов в каюту адмирала.
– Это, вероятно, оно, – сказал Род Сэлли. – Держать Блейна под арестом до тех пор, пока он не предстанет перед военным трибуналом.
– Не будьте таким глупым, – ободряюще улыбнулась Сэлли. – Я буду ждать вас здесь.
– Если мне позволят вернуться в свою каюту, – он повернулся к звездному пехотинцу. – Идемте, Иванов.
Войдя в каюту адмирала, Род испытал потрясение. Он ожидал увидеть убогую комнату, функциональную и холодную, а вместо этого увидел изумительное множество цветов, восточных ковров, гобеленов на стенах, неизбежную икону и портрет Императора, только гораздо больших размеров. На полке над столом Кутузова стояли даже переплетенные в кожу книги. Адмирал указал на стул, сделанный из розового тика Спарты.
– Хотите чая? – спросил он.
– Да… спасибо, сэр.
– Два стакана чая, Кемун.
Стюард налил их из серебряного термоса, сделанного в виде старинного русского самовара, и подал в хрустальных чашках.
– Можете идти. Капитан Блейн, я получил приказ относительно вас.
– Да, сэр, – сказал Род. Мог бы, по крайней мере, подождать, пока я наслажусь чаем.
– Вы должны покинуть этот корабль. Как только курьер приблизится, вы перейдете на него и вернетесь на Новую Каледонию с максимальным ускорением, которое сочтет возможным корабельный хирург.
– Да, сэр. Неужели они так спешат поставить меня перед военным трибуналом?
Кутузов удивленно посмотрел на него.
– Военный трибунал? Не думаю, капитан. Разумеется, должен состояться формальный разбор обстоятельств дела – это записано в уставе. Однако, я буду удивлен, если на нем вас в чем-то обвинят.
Кутузов повернулся к своему резному столу. На его полированной деревянной поверхности лежала лента послания.
– А это для вас. Она имеет обозначение «ЛИЧНО И СРОЧНО» и, несомненно, все объяснит.
Род взял ленту и осмотрел ее.
– Разумеется, послание закодировано, – сказал адмирал. – Если хотите, мой флаг-секретарь поможет вам.
– Благодарю.
Адмирал вызвал по интеркому лейтенанта, который ввел ленту в шифровальную машину. Вскоре из нее выдвинулся узкий бланк.
– Это все, адмирал? – спросил лейтенант.
– Да. Капитан, я оставляю вас, чтобы вы могли прочесть сообщение. Доброго утра, – адмирал с лейтенантом вышли из каюты. Шифровальная машина продолжала работать, выдавая расшифровку послания.
