Юлия Иванова - Дремучие двери (Том 2)
/А. Толстой/.
На что мы тратим этот "жар"? Да и есть ли он? Помните советские диспуты о любви и дружбе? О том, можно ли дарить врачу конфеты и цветы, давать таксисту чаевые? А теперь врач у имущего находит несуществующий прейскурант болячек, к неимущему вообще не приближается, а таксиста пассажиры пристреливают, забрав машину и выручку... Ну, а пресса при этом занимается проблемами орального секса. Свобода, приехали! Но я меньше всего хочу читать морали и сотрясать воздух. Я обращаюсь к тем, кому тошно, как и мне от этих "прав человека". Прав на геенну адову. Да горите вы ясным огнём, хоть вас и жалко, но мы-то, которые прекрасно понимаем, что происходит, и содрогаемся? Православные, мусульмане, последователи других религий, включая и атеистов, верующих в нравственный закон совести... Все, признающие себя детьми Неба, а не похотливыми обезьянами по Дарвину-Фрейду... Разве у нас нет прав жить иначе? Мы прекрасно понимаем, что нас вряд ли услышат те, кто слышать не хочет. Мы обращаемся к тем, кому, как и нам, стыдно, страшно и тошно в этой "новой" России. И не только в России. Жить пирующими среди нищих и нищими среди пирующих. Стыдно ненавидеть и быть ненавидимыми. Страшно и стыдно видеть агонию Отечества. Страшно быть убитым и убивать, ибо за каждую смерть мы в ответе. Мы, пирующие или бездействующие во время чумы. Мы обращаемся к нищим, нарушающим Закон Неба из зависти и ненависти к богатым. И к богачам, пытающимся удержать ценой собственной души тяжкое бремя неправедного богатства. Одни в погоне за излишками, другие - в погоне за теми, кто в погоне. Третьи - в погоне за куском хлеба. Частная собственность, "моё на века" - вообще химера, иллюзия. В саване карманов нет, с собой ничего не унести, всё дано напрокат. А "жар" уходит на то, чтобы копить, приумножать, чтобы подобно пушкинскому Скупому предстать перед Творцом нагим и нищим. И омытые слезами и кровью монеты в сундуке станут твоим приговором в вечности. Закон Неба учит, что дело вовсе не в собственности, а в её употреблении. Вот, где грех и все наши беды. Мы, провозглашаем вместо него - данное Творцом право "хлеба насущного" (необходимо-достаточного для реализации своего ПРИЗВАНИЯ). Именно это право каждого нашего единомышленника - СОСТОЯТЬСЯ, РЕАЛИЗОВАТЬСЯ, САМОУТВЕРДИТЬСЯ в ОБРАЗЕ и ЗАМЫСЛЕ, право на духовное восхождение явится стимулом провозглашённой нами РЕВОЛЮЦИИ ДУХА, СОЗНАНИЯ, а не право на грех, являющееся стимулом и двигателем так называемого "прогресса" современной цивилизации. Конкуренция, соперничество разделяют землю на крупные и мелкие враждующие волчьи стаи с "правом сильного", приводят к войнам "всех со всеми", в духовно-нравственный тупик, к удалению людей от Творца. Собственность должна объединять для служения Замыслу, а не разъединять, напоминая о банальных "лебеде, раке и щуке", в которых "согласья нет". Благословенной может быть лишь собственность, используемая для общего БЛАГА, для реализации и самоутверждения каждой личности а Образе и Замысле. Это снимает извечные противоречия между классами имущими и неимущими, между трудом и капиталом, капитализмом и социализмом. Повторяю, мы зовём в наши ряды всех, кто не хочет жить по законам волчьей стаи или обезьянника, кто не подразумевает под "свободой" собственное распоясавшееся "ДАЙ!" Кто ставит превыше всего священное право реализовать свое призвание "служить Творцу." Мы зовем всех, кроме, разумеется, сатанистов, врагов Замысла, хоть они и апеллируют иногда к Небу. Там, в Царствии Света, сатаны нет - Денница низвержен на землю, где и "правит бал". Правит "лежащим во зле" миром. Мы сознаём силу этого зла, и не дерзаем заявлять о переустройстве мира. Но верим в Откровение Творца о конечной победе Света над тьмой. Тьму невозможно отменить, но её необходимо ПРЕОДОЛЕТЬ. Не участвовать в делах её, и, взявшись за руки, начать ВОСХОЖДЕНИЕ: "Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство." /Лк.
12:32/
"Думаете ли вы, что Я пришёл дать мир земле? нет, говорю вам, но разделение; Ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться: трое против двух, и двое против трёх;.." /Лк. 12:51-52/ Мы верим, что обетование Спасителя относится ко всем, живущим по Закону и Замыслу Неба: "Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!" войдёт в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного". /Мф.7:21/. Мы называем себя Исповедниками Замысла Неба, изанами. Изания - не какая-то, упаси Боже, единая религия, так как мы полагаем, повторяю, что Путь к Богу у каждого индивидуален. Мы объединяем тех, кто отдаёт, а не БЕРЁТ. Ибо в дороге надо быть налегке. Тех, кто стремится восходить на ЗОВ, к явному или "неведомому" Богу, а не иссякнуть в гордых безумных и бесплодных попытках переделать в корне мир, подремонтировать его гнилыми кирпичами. Мы не собираемся тащить "лежащий во зле" на Небеса, повторяя горький опыт Вавилонской башни. Лишь отданное "разумному, доброму, вечному" - ступени в Небо.
* * *
Всё чаще попадалось ей в прессе и наслуху имя Егорки Златова, сына Глеба и Вари, популярность которого росла, и, как ни странно, скандальная. Егорка не стал ни священником, ни иконописцем, ни реставратором, как хотел отец. Он вдруг стал появляться на эстрадах парков, в клубах, в залах ожидания везде, где уже собран народ или можно легко собрать аудиторию. И аудитория собиралась. Егорку слушали, разинув рты - его песни под гитару, баллады, притчи, чаще всего прямые проповеди с гитарными вставками - маленькие шедевры на в общем-то не новую, но подзабытую романтическую тему - тоска по Небу. Не космическому, не метеорологическому и даже не эстетическому, а по иной, нездешней жизни, которую Егорка в отличие от других фантазёров-небожителей представлял себе не абстрактно, а реальнее земной, в деталях и подробностях. Это были не лубочные купидоны с арфами и лютнями, а преображённая новая земля, новый человек, живущий по иным законам. У Егорки к тому же оказался неожиданно сильный и что называется "хватающий за душу" голос, от которого девчонки плакали и у многих по спине бегали мурашки. Сборы были большие, хоть и добровольные. Даже милиция не гоняла, слушала. Ободрённый Егорка стал давать настоящие концерты, выпустил несколько дисков и клипов. Теперь он выходил на сцену с ног до головы закутанным в тёмнофиолетовую мантию, подобно средневековому монаху. Белый овал лица и какой-то странный головной убор, дающий эффект кометы на ночном небе. По бокам еще два таких же фиолетово-бледных гитариста. От егоркиных баллад и проповедей хотелось не орать исступлённо, не дёргаться, не ломать стулья, как на концертах рок-идолов, а обняться всем залом, закрыть глаза и молча слушать ещё и ещё. Егоркин хит про маленькую свечу, которая, отдав без остатка тепло своего огня и став лучом, летела в Небо навстречу Свету, отцу своему... И толстые декоративные свечи в роскошных бронзовых подсвечниках, холодные и тяжёлые, и эффектные бенгальские огни, не греющие, самодостаточные, оставляющие после себя нанизанную на шампур мёртвую головешку, умирали на остывающей земле и молили о спасении. И она вернулась, пожалев их. Светлый, жаркий, животворящий луч пытался зажечь их, остывающих, потому что лишь тепло и свет приемлет Небо. Они слушали, но не слышали... Песенка о свече стада егоркиным гимном. Чтобы всё обрести, надо всё отдать. Воскреснуть - это сгореть дотла. Только Огонь, Свет и Тепло бессмертны. Уже тогда Егорка задумывал свою Изанию - движение, которое расшифровывалось как "Исповедники Закона Неба", и искал средства и единомышленников. Егорка откапывал их прямо среди зрителей-слушателей и монолог "Так говорил Егор Златов"... (как гласила афиша) часто заканчивался коллективными прогулками до самого дома, а потом "ужином с Егором" у него дома. Или в кафе, когда ангельское варино терпение и запасы в холодильнике иссякали. И значками "Навеки с Егором", и аналогичными наклейками на майках у экзальтированных егоркиных фанов. Варя, с которой часто перезванивалась Иоанна, чтобы получить сведения о Гане (Глеб тоже активно подключился к возрождению Святореченского монастыря и разрывался, как всегда, между Святореченском и вынужденными наездами в Москву). Варя сказала, что Егоркин заскок не связан, слава Богу, ни с экуменизмом, ни с насильственным переворотом, ни с терроризмом, а остальное её не интересует. Мол, Егорка одержим идеей спасения Отечества. Извечным вопросом "Что делать?" И ему кажется, что он знает ответ. Призывы спасать каждый себя его не убеждали. Он парировал, что даже Преподобный Сергий, когда Отечество было в опасности, благословил монахов на битву. И что если наше дело лишь терпеть и молиться, то зачем Господь дал человеку таланты, разум, дар слова, силу убеждения? Зачем вообще нужна земная жизнь, если в ней ничего нельзя менять? Егорка говорил: так получается, что никому, кроме монахов да "рождённых свыше" мирян, не спастись. А как быть тем, которые в миру, но не хотят жить по законам зла, в котором этот мир лежит, не хотят подчиняться тому кто "правит бал"? Кто не верит в Бога, или на пути к вере, или не воцерковлён. Мол, мы, верующие, бросаем таких людей в волны полного акул "моря житейского" вместо того, чтобы их завоевать. Варя не знала, что ответить Егорке, а Глебу было не до него. Даже отец Киприан пребывал в сомнении. Мол, у власти руки в крови, и капитализм этот дикий, и порнуха... Егорка его так впрямую и спросил: "Разве сейчас меньше для души опасности, меньше искушений"? Батюшка благословил поступать, как велит совесть. - В общем я не вмешиваюсь. Ты ведь знаешь Егорку - если ему что втемяшится... Иоанна вспоминала неулыбчивого, на кого-то /она никак не могла определить/ похожего мальчика, его недетские познания и рассуждения, привычку повелевать младшими и воистину нечеловеческое упорство, с которым он доводил до конца начатое. Вспомнила, как Егорка однажды пять часов помогал ей завести машину и когда, наконец, мотор затарахтел, стал извиняться, что он, чурка, не мог раньше догадаться прокалить свечи. Егорка изначально предъявлял к себе непомерные требования во всем, не допуская и не прощая никаких слабостей. Единомышленников у Егорки, по словам Вари, хватало, чего нельзя было сказать о средствах на осуществление "планов громадья". И тогда Егорка со своими бледно-фиолетовыми гитаристами сняли в доме напротив полуподвальное помещение и в свободное от проповедей-концертов время занялись вулканизацией шин. Варя видела из окна кухни, как нескончаемым погоном то подъезжали, то отъезжали егоркины клиенты, Егорка приходил домой чумазый, пропахший резиной, бензином и машинным маслом, жильцы писали жалобы, а он приносил домой коробки таких же пробензиненных и промасленных денег, пересчитывал и снова куда-то относил, отдавая по-прежнему матери на питание скромную свою долю. - Мама, это все не моё, - говорил он, - Это на дело. По вечерам ребята по-прежнему пели, проповедывали, подбирая энтузиастов для этого самого "дела", тоже, наверное, не всегда бессеребренников. Потому что в один прекрасный день изанам удалось недорого купить пусть требующий колоссального ремонта, но целый лечебно-оздоровительный комплекс в ближнем Подмосковье у одного когда-то процветающего, а ныне приватизированного обанкротившегося завода. Два жилых корпуса, один лечебный, столовая с кухней, спортзал с бассейном, теннисные корты, теплицы и довольно приличный парк. В общем, настоящее имение. Варя была в ужасе. Она сказала, что Егорка извёл на это полуразвалившееся Троекурово все свои спонсорские миллионы, да ещё влез в долги - на ремонт потребуется едва ли не больше, чем на покупку, никаких колёс не хватит. И если Егорка там собирается устраивать коммуну, то она не понимает, почему у него в компаньонах появились какие-то сомнительные капиталисты, к тому же нерусские, и "новые русские", которых она терпеть не может. "Вроде твоего Филиппа", - сказала бесцеремонно Варя, - и даже один банкир. "Правда банкир вполне приличный, жертвующий кучу денег на храмы и вообще, как ни странно, верующий - Варя его часто встречала в "Кузнецах". Представляешь, он молится, а поодаль два таких амбала. Чуть кто рядом руку поднимет перекреститься, они глазами зырк - бдят... Это в Божьем-то храме!" Но егоркины изане, хоть и звучали как "инопланетяне", оказались гражданами весьма практичными. Первым делом отремонтировали часть жилого корпуса /жили поначалу по несколько человек в комнате/, засадили зеленью и цветами обе теплицы, в ещё пустом подвале разместили ящики с грибницей шампиньонов и вешенки. Привели в порядок корты и стали сдавать игровое время окрестным дачникам из новых русских. Потом пошли цветы, тепличная продукция, бойкие девчонки-изанки торговали на рынках букетами тюльпанов, пучками первой редиски и петрушки, связками выгоночного лука. Девчонки были прехорошенькие, им очень шла форма, похожая на школьную только юбка и жилет были не синими, а тёмнофиолетовыми, темнолиловыми. За что девчонок называли фиалками или чернильницами. Фиолетовый символизировал сплав синего, белого и алого - Неба, чистоты и крови. Коммуну, признавшую Бога, и Небо, благословившее и одухотворившее знамя коммуны. Блузка - любая, кому что идёт, тёмнофиолетовая пилотка или берет, или бейсболка с козырьком - тоже кому что идёт. Можно вместо юбки брюки, и фиолетовый галстук в звёздочки под цвет блузки. И еще значки, похожие на пионерские, только вместо трёх языков пламени пионерского костра - три пары сомкнутых, взметнувшихся к небу рук. Три фигурки с поднятыми к Небу лицами - темно-, жёлто-, и светлокожими. "Дети разных народов, мы мечтою о Небе живём", - прокомментировала Варя. И школьные туфли-лодочки без каблуков или на низком - девочкам-изанкам приходилось много двигаться. Тюльпаны с нарциссами и лук с укропом раскупали нарасхват, фиалки оперативно вырастали везде, где был спрос, были скромны, вежливы, вызывали всеобщее любопытство и охотно давали интервью. Затем открыли столовую - бесплатную для своих и по сходным ценам для прочей публики - вкусно, разнообразно и полезно. Для постоянных посетителей за абонемент была возможность расплачиваться любыми актуальными для Изании услугами /транспортными для обладателей машин, продуктами для обладателей своих участков, картошкой, квашеной капустой и т. д./ Блюда можно было заказывать заранее. Живописные окрестности, лес, горки, озеро, зимой много лыжников, летом дачников, просто выбравшихся на природу на денёк-другой с палатками и без. Егорка всё предусмотрел - и палатки напрокат, и лежанки для пляжа, и надувные лодки. Появились лотки под тентом с кофе и пиццей, с пирожками, мороженым и квасом, детская комната, где можно было оставить ребёнка под надзором на любой срок, впоследствии ставшая детским садом, медпункт в еще не отремонтированном лечебном корпусе, где затем один за другим открывались кабинеты - зубоврачебный, терапевтический, хирургический, физиотерапия, даже принимал известный целитель-травник. Приём, как всегда, бесплатный для своих, за умеренную плату для прочих граждан. Ремонт обуви, телевизоров и бытовых приборов, охраняемая автостоянка. Казалось, Егорка вместил в свои владения всю поселковую службу быта. Егорка извлекал средства для Изании отовсюду, и не только денежные. Он был предельно оперативен: вступает в Изанию ветеринар - на другой же день открывается пункт ветобслуживания. Таких лёгких сборных павильонов Егорка за бесценок закупил штук тридцать и пригнал трайлером на пустырь. Он оказался гением предпринимательства, сын Вари и Глеба, богослов и проповедник, певец и гитарист, шинмонтажник и вулканизатор. И швец, и жнец и на дуде игрец. Незаменимый в обстановке всеобщего катастрофического развала, когда никто ничего не производил, только перепродавали, когда все производства и службы развалились и появилась масса безработных с золотыми руками и головой, из тех, кто не умел спекулировать и потерянно жаждал "руководящей и направляющей" руки судьбы в своей потерявшей опору и смысл жизни. Из них-то и составлял Егорка свою первоначальную трудовую армию строителей, огородников, кулинаров, рабочих, медсестёр, врачей. На первый взгляд, их объединяла некая детская "совковость", они пропадали в новой среде при всех своих достоинствах, им было неинтересно и не по душе перемалывать себя во имя больших денег, с которыми они не знали, что делать. "Руководящая, направляющая и придающая смысл" не только давала средства к существованию, работу по специальности, но и примиряла со старорежимной совковой совестью. Вряд ли большинство изан-первопроходцев прониклось высокими егоркиными идеями - просто им нравилась эта его игра. И так же как "совки" вкалывали когда-то самозабвенно на стройках коммунизма, на целине, на Баме, так и они с увлечением восстанавливали, украшали, вдыхали новую жизнь в этот запущенный умирающий уголок земли, не думая о деньгах. "Через четыре года здесь будет город-сад..." Правила были такие: "От каждого по талантам, какому - хлеб насущный". То есть разумно-необходимое: жильё, одежда, образование, медицинское обслуживание, спорт, досуг. Первые изане жили по несколько человек в комнате, среди них было много беженцев из СНГ. Затем каждый - в отдельном номере, потом в новых корпусах спроектировали одно-двух комнатные квартиры гостиничного типа, индивидуальной меблировки, планировки, интерьера. Трёхразовое питание, тоже индивидуально для каждого - можно в столовой или с доставкой на дом. Можно заказать праздничный ужин, принять дома или в кафе гостей. Попить чаю, кофе, молока в любое время, - в каждом гостиничном номере - небольшой холодильник, электроплитка. Но вообще одним из девизов Изании был полное освобождение от быта. И от "живых" денег... - Разве можно так жить? - вопрошал Егор в своих проповедях, - Хозяйка гнётся у плиты, муж в персональной тачке тащится на работу, часто ненавистную, где больше платят. Всё это чадит, скрипит и отравляет воздух... Потом вы сидите в очереди к врачу, лечитесь от стрессов, глотаете пилюли от тоски за загубленную жизнь и не можете вырваться из этого ада... А ведь каждый для чего-то призван Творцом или Высшим Разумом из небытия, для чего-то высокого - этим самым Провидением или кто во что верит... Но если мы - дети Неба, высшие существа, боги, а не животные, то должны и жить по иным законам. Просветлённое, бессмертное, "по образу и подобию", богочеловечество. Новый Адам, призванный по Замыслу войти в Царство Света... Каждая его составляющая (монада) несёт просветлённую, вечную, богоподобную функцию при условии "рождения свыше". Клетка... Это слово наиболее подходит для земной жизни человека. Тело, материальная оболочка - темница для души со своими разросшимися, пленяющими, гиперболизированными потребностями: служение суете и Мамоне, царству необходимости. "Сеять в смерть". "Богатому практически невозможно спастись", - утверждает Писание. Здесь не идет речь о вере, а именно о власти материи, о подавившей дух земной оболочке, толстенной клетке, из которой не вырваться. "Где сокровище ваше, там и сердце ваше"... Единственный выход - не отдавать тленному "сокровищу" сердце, то есть богатство твоё должно служить воплощению Замысла о тебе, твоему служению, а не служению самому себе. Таков Закон Неба. Чтобы его исполнять, необходимо "рождение свыше", то есть РЕВОЛЮЦИЯ СОЗНАНИЯ. Она даётся прежде всего благодатью Божьей, горячей верой в Христа - такие спасутся Его Крестом, искупленные Его божественной Кровью. Спасутся редкие праведники... Ну а другие - абсолютное большинство, барахтающееся в одиночку в море житейском, пропадающее в "лежащем во зле" мире? Разве не о заблудшей, попавшей в лапы хищников овце больше всего тоскует и беспокоится Творец, разве не её ищет в первую очередь?.. Так почему же мы, воины Неба, каковыми себя считаем, поворачиваемся к жертвам Вампирии спиной? Более того, осуждаем предыдущую власть, которая "не так" спасла несколько поколений овец? Кнутом и пряником - но заставила исполнять Закон - служить, а не "прислуживаться". Современная западная цивилизация представляет собой смертельно больной организм, где Целое и большинство служат незначительному меньшинству клеток-вампиров или органов (как хотите). Причём не самым жизненно-важным, в массе свой ничего ни производящим. Это - сильные мира сего, самые богатые и влиятельные люди планеты. Они оттягивают, отбирают жизненные соки у других, не дают им исполнить свое предназначение, работать на Замысел. Их потребление - далеко за пределами разумно-достаточного. То есть мы утверждаем, что такая система "выпускает брак" для Царства. А нам заповедано стать "ловцами человеков". Если Целое - земное человечество, не имеющее выхода в Царство, в бессмертие в Боге, как полагали коммунисты, то даже при максимальной согласованности составляющих встаёт вопрос "Зачем?". О высшем смысле существования такого человечества, о высшей справедливости для каждой его отдельной личности, которая, выкладываясь полностью и получая на это разумно-достаточное, в конце концов постепенно выходит из строя, погибает и должна быть заменена другой - с той же печальной судьбой... То есть Замысел Божий о вечной жизни оборачивается вечной смертью. Будто самоотверженный шофер-профессионал "сквозь пургу, огонь и чёрный дым" гонит машину на кладбище. Была ли необходимость шить из "ветхих мехов" ёмкости вроде "каждому по потребностям" - смыслом жизни? "Потребности" должны быть разумно-достаточными для исполнения некой Высшей надмирной цели - только тогда идеология срабатывает. Коммунисты вынуждены были искать вместо Высшего смысла и справедливости приманки-подмены, приводящие к постепенной деградации, заболеванию и, наконец, краху Целого. Идея построения коммунизма без выхода в вечность оборачивалась справедливостью кладбищенской. Таким образом, если Целое - земное человечество, то даже при условии его космического бессмертия, перелёта на другие планеты, каждая клетка смертна и заменяема. Значит, её полная отдача при разумно-достаточном потреблении венчается болезнью, старостью и смертью, иначе - нулём. Это - подвиг без награды. Не может быть счастливо и справедливо Целое, являющееся неким роддомом-крематорием непонятного назначения. Чувствуя несправедливость, личность начинает искать компенсацию и утешение в отказе от своей функции служения Замыслу, излишне тянуть на себя. Но в идее коммунизма, в отличие от цивилизации потребления, присутствует Замысел как Путь, как Жертва, не требующая награды - то есть Христос, тень Его учения. Поэтому "Царство внутри нас" коснулось многих "товарищей", вошло в сердце, и надеюсь, спасло. Они шли Путем, сами того не ведая, ибо и Христос не получил земной награды за Свою Великую Жертву, это был акт любви Бога к твари, к Своим детям. Подвиг советских мучеников и сподвижников, "положивших души за други своя", был путём Сына Божия и Дверью в бессмертие.
