Николай Полунин - Роско планета Анджела
Две разумные расы сумели найти способ сосуществования. Добились несомненных успехов. Одни работали, другие мыслили, размышляли. И доразмышлялись…
На Ое очень длинные планет-годы. Орбита сильно вытянута, и планета движется не спеша вокруг гигантского тусклого солнца. За сотни с лишком планет-лет после Переселения вид освоенной цивилизованной планеты успел сильно измениться.
Остался красный цвет, остались суша и моря. Не произошло природных катастроф. Все было сделано иначе.
Слизни предпочитают теперь исключительно теплые грязевые ванны, и помышления их направлены не дальше собственного булькающего бассейна. Деятельные членистоногие, лишившись направителей для своей энергии, сноровисто и аккуратно уничтожают все то, что сами же и строили. Замирает и гаснет производство. Уже прекратил существование транспорт. Срезаны и демонтированы все системы стационарной, проводной и иной связи. Идет возврат к самым простым формам хозяйствования — сельского и городского. Впрочем, городов в земном понятии там не было…
Переселенцам не понадобилось проникать даже и обе расы, хотя Роско добросовестно отбыл и теми, и теми. Достаточно, посчитала Земля, в разных областях планеты появиться по нескольку сотен живых мыслящих мешков, которые здесь рождены не были. Их приняли. От них пошло потомство. Однако темпы спада ни в какое сравнение не шли с количеством новых разумных, в потаенной сущности которых скрывалась частица того, кто пришел к концу своего Земною пути. Слишком таких было мало. Что-то здесь было не так…
«Конечно, не так», — ворчливо думал Наставник Мик, роясь в груде кубиков. Он испытывал досаду, что опять перепутал, поставил какое-то подобие выжатого и выхолощенного отчета вместо реальных картинок, которые могли бы увлечь.
«Разумеется, не так. Чересчур это было бы просто для нашей мудрой и вездесущей Земли. И всевидящей. И всеведающей. Как это, сейчас припомню…»
Однажды, давно, Скин и Глооб, или Гаарт еще?.. да, ушедший в Переселение Наставник Гаарт, а может, не в Переселение, может, действительно, Скин его… ладно, не в этом суть. Они говорили о мифических Древних и об оставшихся после них крупицах знаний. Сведений о том, как они жили, что думали, чем дышали, так сказать. Одно время это было модно. Потом Скин со своей ханжеской улыбочкой провел мысль, что рассматривать Древних под таким углом зрения просто нельзя. Ибо это также толкает к ереси. Ибо чем, собственно, могли отличаться земляне прежних времен от землян времен нынешних? Если те и те жили на нашей светлой, могучей и так далее? Ибо Земля существовала всегда, а значит… ну и понятно.
Гаарт привел древний текст. Сейчас Мик, конечно, не может воспроизвести дословно. Какая-то этико-философская проблема. Кого считать виновным, кого невиновным. Подлежат ли наказанию все, огулом, даже если среди них, провинившихся, отыщется сколько-то там вовсе не причастных. Ставился вопрос — за сколько невинных можно простить всех.
Что-то такое… «А если найдется в том городе сотня невинных, пощадишь ли ты тот город?» — «Если найдется сотня, пощажу». — «А если десяток найдется на весь город, пощадишь ли с тем десятком и всех остальных?» — «Пощажу и за десяток». — «А если всего один невинный будет на тот город виноватых? Оставишь ли ты город, погрязший в вине своей, из-за одного?» — «Да, и из-за одного невинного не трону я всего города…»
Вот так примерно. Забавные умел Гаарт раскапывать древние тексты. Правда, тут он увидел в отрывке неизвестной то ли книги, то ли чего, прообраз будущих Переселений. «Ведь это же наша схема, Наставники! — кричал он; увлекшись, Гаарт мог только кричать, — Переселение в чистом виде! Совершенно все равно, тысяча Переселенцев будет или десять. Или один! Результат известен заранее, лишь бы только нам чуточку зацепиться там, внизу, у планетников! Коготок увяз — всей птичке пропасть!»
Поразительные он иногда употреблял обороты речи.
«Что же, — холодно отвечал ему Скин, — остается только еще раз вознести хвалу нашей Земле. Ее мудрости и любви, которую она питает к своим детям, посылая исполнять нелегкий долг самое минимальное необходимое число Переселенцев». — «Да нет же, Скин, как вы не понимаете! — кричал толстый и вечно потный Гаарт. — Так можно попытаться вычислить весь механизм, а из него — истинную цель всего того, что мы так трогательно именуем Земным путем. А из нее — цель и, может быть, самую сущность тех, кто нас на него послал!»
Наставник Скин посмотрел на Гаарта, не мигая, и именно в тот момент Мик понял, что оставаться на Земле Гаарту теперь недолго. И съежился, скукожился, сжался в один плотный, запертый со всех сторон комок… внешне, впрочем, отреагировав так, как полагалось — со сдержанным возмущением к столь откровенной ереси.
Да и все все поняли тогда. Кроме Гаарта. Давно это было. Давно.
Крупа за окном сделалась противным ливнем. Тоже небось ледяным. Что творится на теплой Земле? Лучше не думать.
Все, если вот это его не отвлечет, он просто возьмет и напьется. И пропади Земной путь пропадом. Наставник Мик, хотя и поддерживает видимость близкого товарищества, в глубине души терпеть не может хама, пьяницу и распутника Свата. Что Земле в таком Наставнике? Но сегодня он напьется, как тот напивается каждый день. Или даже хуже.
Ива 2
Костер они разложили почти на ступенях веранды, и она смотрела на него сверху. Пламя казалось ей невероятным, феерическим… а то вдруг сжималось до размеров бронзового светляка, стоило ей чуть отодвинуться от перил. Она даже несколько раз проверила, и точно — вот она перевешивается вниз, и красно-синие языки тянутся к лицу: волосы береги, того и гляди вспыхнут! Отодвинулась на вытянутых руках — мерцает огонек где-то далеко-далеко. Смех, да и только.
— В Парк пришли, а там пусто. «Веселые рыжие» качаются, и — никого. Все Залы Грез прошли и — ни кого. Ветер такой… тревожный, «шары в горке» развалил, катаются везде, И никогошеньки.
— Как ты в Парк решилась, мы с Сиинтом…
— Девочки, у Крааса есть что-нибудь съестное в доме? Ява, знаешь?
— Я знаю… ой, не могу… Я знаю только, где вино.
— Аян с Аяной пропали. Уж им-то, казалось бы… А мы за ними зашли, а дом пустой. Вещи разбросаны, любимая виола Аяны с открытой клавиатурой, будто только что играла и забыла. Странно так. Старый Город за холмом гудит.
— Гудит? Сильно?
— Да нет. Так… Только странно все…
— Слава, куда Горнист подевался?
— Дураки! Дураки! Дураки! Я не могу больше, страшно же!
— Роом, успокой ее. А в самом доме кто-нибудь есть, я не посмотрел? Может быть, Краас?
