Мэри Расселл - Птица малая
Сандос стоял, оцепенев, словно отказываясь верить услышанному. Он хотел бы думать, что это ничего не меняет, но это меняло все. Он лихорадочно перебирал в памяти свои разговоры с Софией, почти теряя сознание от страха, боясь вспомнить, как сказал что-то, не сознавая, что это может ее ранить.
Джулиани выдвинул для него стул:
— Сядь, Эмилио. Понимаю, для тебя это удар.
Как ученый, Джулиани вовсе не одобрял сокрытие научной работы, однако имелись подробности, о которых Сандосу нельзя было говорить. Приплетать сюда Мендес не хотелось, но такой обходной маневр мог выявить что-нибудь существенное, если он заставит Сандоса раскрыться.
— Ты не знал?
Эмилио покачал головой, все еще ошеломленный:
— Как-то София сказала, что долговую работу на брокера предпочитает проституции. Я думал, она говорит гипотетически. Я понятия не имел… Она, наверно, была еще ребенком, — прошептал Эмилио с ужасом.
Как она выжила, выстояла? Его самого это уничтожило, несмотря на опыт и мудрость взрослого человека.
София спасла ему жизнь, ее навигационная система искусственного интеллекта направляла «Стеллу Марис» к Солнечной системе спустя почти год после смерти Софии на Ракхате. Эмилио был искалечен, одинок и даже в полном здравии не смог бы совладать с навигацией. Все выполняли ее программы: эффективные, логичные и компетентные, как их создатель. Иногда он вызывал на экран исходную картинку, с которой запускалась ИИ-программа, и смотрел на послание, которое София оставила на иврите. «Живи, — гласило оно, — и помни». Воспоминание было пыткой, и Эмилио заставил себя отстраниться, изо всех сил стараясь не сорваться в мигрень. «Она мертва, и я мог умереть, — подумал он. — Но наша работа не заслуживает, чтобы ее тоже похоронили».
— Это ничего не меняет, — настойчиво сказал он, и Джулиани понял, что обходной маневр не удался. — Я хочу, чтобы нашу работу опубликовали. Праведный гнев по поводу сексуальной жизни авторов тут неуместен. И материалы Энн и Д. У.! Я хочу, чтобы все было опубликовано. За три года мы послали сюда около двухсот статей. Это все, что осталось от нас, Винч…
— Хорошо, хорошо. Успокойся. Мы можем рассмотреть этот вопрос позже. На карту поставлено больше, чем ты можешь представить… Нет, погоди, — властно сказал Джулиани, когда Сандос открыл рот. — Мы говорим о плодах науки, а не о спелых персиках. Эти данные не испортятся. Эмилио, мы уже задержали публикацию более чем на двадцать лет по причинам, которые казались серьезными и достаточными трем предыдущим генералам. — Он дошел до того, что предложил сделку: — Чем скорей слушания завершатся и мы узнаем, что произошло на Ракхате и почему, тем скорей Орден сможет принять решение о публикации. И я обещаю, что с тобой проконсультируются.
— Проконсультируются! — вскричал Сандос. — Послушай: я хочу, чтобы эту работу опубликовали, и если…
— Отец Сандос, — напомнил ему Генерал Ордена Иисуса, сложив руки на столе, — вы не единоличный владелец этих данных.
Как подкошенный, Сандос рухнул на стул и отвернулся, закрыв глаза и стиснув губы. Спустя минуту рука в перчатке непроизвольно потянулась к голове, прижавшись к виску. Джулиани вышел за стаканом воды и склянкой програина, которые держал теперь наготове.
— Одну или две? — спросил он, вернувшись.
Одной таблетки не хватит, но две сделают Сандоса вялым на несколько часов.
— Одну, черт тебя подери.
Джулиани положил таблетку на резко протянутую ладонь и следил, как Сандос забрасывает таблетку в рот и поднимает стакан, сжимая меж запястий. Надев беспальцевые перчатки Кандотти, Эмилио довольно сносно управлялся с некоторыми предметами. Перчатки напоминали Джулиани те, которые когда-то носили велосипедисты: благодаря этой спортивной ассоциации Сандос выглядел без скреп не таким искалеченным — если не приглядываться. Над новыми скрепами сейчас работали.
Джулиани отнес стакан обратно в ванную, а когда вернулся, Сандос сидел, опустив голову на ладони и упершись локтями в стол. Услыхав шаги Джулиани, он сказал почти беззвучно:
— Выключи свет.
Джулиани выполнил просьбу, а затем задернул тяжелые шторы. День был пасмурный, но когда у Эмилио болела голова, его раздражал даже тусклый свет.
— Не хочешь прилечь? — спросил Джулиани.
— Нет. Ч-черт… Дай мне немного времени.
Джулиани прошел к письменному столу. Он позвонил секретарю и попросил отменить назначенные на сегодня встречи. Брату Эдварду было велено ждать отца Сандоса в коридоре.
Джулиани не торопил собеседника. Он просмотрел несколько писем, прежде чем подписать и отложить для отправки. В тишине, установившейся в кабинете, было слышно, как старший садовник, отец Кросби, кряхтя насвистывает за окном, выпалывая сорняки и обрывая увядшие бутоны хризантем. Минут через двадцать Эмилио поднял голову и откинулся в кресле, все еще с силой прижимая ладонь к виску. Закрыв папку, с которой работал, Джулиани вернулся к большому столу, опустившись в кресло напротив Эмилио.
Глаза Сандоса оставались закрытыми, но, услышав, как скрипнуло кресло, он тихо произнес:
— Я не обязан тут оставаться.
— Не обязан, — бесстрастно согласился Джулиани.
— Я хочу, чтобы все это было опубликовано. Я могу написать эти статьи снова.
— Да. Можешь.
— Найдутся люди, которые заплатят мне. Джон говорит: люди будут платить, чтобы взять у меня интервью. Я смогу сам себя обеспечить.
— Наверняка сможешь.
Прищурив глаза, словно от яркого света, Сандос посмотрел в лицо Джулиани:
— Ну так назови хоть одну причину, Винч, почему я должен давиться этим дерьмом. Почему я должен оставаться здесь?
— А почему ты отправился в полет? — спросил Джулиани. Сандос озадаченно глядел на него, не понимая вопроса.
— Почему ты отправился на Ракхат, Эмилио? — снова спросил Джулиани. — Для тебя это было научной экспедицией? Ты полетел потому, что ты лингвист, а проект выглядел интересным? Ты был стяжателем академической славы, алчущим публикаций? Твои друзья в самом деле умерли за научные данные?
Глаза Эмилио закрылись, и наступила долгая пауза, прежде чем его губы выдавили слово:
— Нет.
— Нет. Я так и думал.
Джулиани сделал глубокий вдох, затем выдохнул.
— Эмилио, все, что я узнал о миссии, убеждает меня, что ты отправился ради вящей славы Господа. Ты полагал, что ты и твои друзья сведены вместе Его волей и что вы прибыли на Ракхат по Его милости. Вначале все, что ты делал, совершалось во имя Бога. У меня есть свидетельство двух твоих старших товарищей, что на Ракхате с тобой случилось нечто, далеко выходящее за рамки обычного, что ты…
