Василий Головачев - Вне себя
– А ты разве нет? – хмыкнул Прохор-11.
– Я тут проездом, – показал Прохор-1111 ухмылку Риддика из фильма «Хроники Риддика». – В реальной жизни я учился в МГИМО и в Институте управления.
– Знаковые учреждения… для олигарха.
– Ты тоже поверил в олигарха?
– Так все говорят. Да и я в бытность свою формонавтом посещал твою родину… однажды… когда ты, наверно, потерял бдительность. В твоём окружении тоже говорили о твоём… э-э, как бы это сказать помягче…
– Богатстве.
– Ну типа того.
– Я работал в СВР.
– Внешняя разведка? – удивился Прохор.
– Типа того.
– Как же тебя захомутали Охотники?
– Сожитель моей двоюродной сестры убил её ребёнка, я попытался восстановить справедливость. Смертной казни у нас давно нет.
– У нас тоже, хотя, я слышал, казнь вроде бы хотят восстановить.
– Разные миры – разные законы, разные морали, только нелюди остаются одинаковыми. Я, собственно, почему зашёл: наслушался самого разного, а смысла – чего нас тут держат – не понял, я не математик и не учёный.
– Если честно, я тоже мало чего понимаю в нашем положении, – признался Прохор-11, – несмотря на свою математическую подкованность. Мы должны что-то сделать вместе, для чего нас и собрали, но что именно – не знаю.
– Слухи разные ходят.
– Я уже в курсе. «Родич» из семитысячного уверяет, что нас готовят к войне с Богом.
Прохор Смирманящий сплюнул.
– Есть и более шизофренические идеи. Сам-то что думаешь?
Прохор-11 прошёлся по келье: два метра (в ощущении) в длину, два метра в ширину.
– Боюсь, разочарую. Нет поэзии в сердце, и воображение отказывает. Очень надеюсь, что меня ищут друзья и найдут до того, как нас куда-то кинут, на войну ли с Богом, на братание ли с дьяволом.
– У тебя есть друзья?
Прохор-11 улыбнулся.
– Повезло.
– А у меня нет.
– Не повезло. Вот почему я ищу тех, кто хочет уйти. В одиночку сделать это невозможно.
«Гость» повертел головой.
– Придержи мысли, здесь все стены имеют уши, да и не стены это.
– Ничего они с нами не сделают, – отмахнулся Прохор-11, – пока не используют в своих целях. Ты пойдёшь со мной?
– Думаю.
Где-то в глубинах «пещерной страны» родился глухой удар, стены кельи содрогнулись.
Собеседники застыли, прислушиваясь.
– Ещё один, – пробормотал Прохор-1111.
– Чего?
– Ещё одного поймали. Пойдём посмотрим?
Прохор-11 усилием воли раздвинул стены кельи, и они побежали по бугристому полу тоннеля, который вывел обоих в пещеру с работающим в одну сторону «терминалом прибытия душ».
Посреди неровного зала, из стен которого смотрели глаза собравшихся узников, стоял, озираясь, человек.
И ещё не разглядев его «лица» – ауру, конечно, Прохор понял, кто это.
– Второй?!
– Кто здесь?! – шарахнулся новый узник.
– Угадай с трёх раз, – горько пошутил Прохор-1111.
999
Нельзя сказать, что Саблин был о себе очень высокого мнения. И всё же, оказавшись в теле «родича», он не смог сдержать удивления.
«Родич», проживающий в числомире под номером девятьсот девяносто девять, не был ни мастером рукопашного боя, ни оперативником спецслужб, ни сотрудником какой-нибудь государственной структуры. Данишор Саблевецкий – так его звали здесь – был криминальным авторитетом по кличке Сабля.
По роду своей деятельности Саблин-11 не был знаком ни с ворами в законе, ни с бандитами, ни с преступниками иного рода, хотя случалось с ними контактировать; бандитам он давал отпор не раз. Теперь же пришлось мириться и с внутренним миром «братца», и с условиями его существования.
Полчаса ушло на ознакомление с базой данных памяти Сабли, дважды отсидевшего в тюрьме за воровство и попытку убийства конкурента.
В настоящее время Данишор Саблевецкий уже ничего не крал и никого не убивал. Из мафиози он «вышел в люди» и стал преуспевающим бизнесменом, а метил попасть не куда-нибудь, а в Государственную думу России. Для чего занялся благотворительностью и даже строил новые дороги на Крайнем Севере, где начали появляться терминалы по отгрузке сжиженного газа и нефти, добытой на шельфе Арктики.
Саблин вздохнул свободнее, образно выражаясь. Использовать «родича»-бандита в благородных целях было бы неприятно. Хотя, с другой стороны, его обширные связи в криминально-чиновничьей среде могли пригодиться.
В момент появления Саблина-11 в пси-сфере Данишора Саблевецкого в мире-999 (на широте Москвы) царил вечер.
Сам Данишор ужинал в роскошном московском ресторане «Якорь» в компании с молодой девицей восточного вида. На ней было обтягивающее вечернее платье со стразами, подчёркивающее достоинства фигуры, в ушах сверкали бриллиантовые серьги, на груди – бриллиантовое колье, и она была очень похожа на известную своими скандалами телеведущую из мира Саблина.
Ничего призрачного или сверхъестественного в интерьере зала Саблин не заметил. Цвет стен зала был перламутровым, люстры казались хрустальными, воздушными, бра со свечами на стенах не дымили, но в воздухе читалась какая-то странная дрожь, подчёркивающая внутренние отличия этого мира от родного мира Саблина.
Разговаривали ужинающие о каких-то яхтах, девица по имени Кисюня хотела яхту с вертолётом и подводной лодкой, а Саблевецкий её отговаривал, упирая на то, что ему как кандидату в депутаты придётся потом отчитываться перед налоговой службой о покупке дорогого имущества.
Послушав эту болтовню, Саблин принялся действовать по разработанному на Алтае плану.
Во-первых, надо было найти носителя для Саблина-2, ждущего известий в теле Семёныча.
Во-вторых, надо было найти носителя для Юстины.
И в-третьих, перед ними стояла задача определить местонахождение Узилища, или, другими словами – найти изолятор, в котором содержали местного Прохора, то есть Прохориила Смирдающего.
Решение первых двух проблем пришло, когда к столику Саблевецкого и Кисюни подошёл молодой человек в строгом коричневом костюме, кремовой рубашке с тонким шнурком галстука и устрашающего вида кроссовках с металлическими заклёпками.
Саблевецкий озадаченно посмотрел на свои ноги и увидел точно такие же кроссовки, разве что ещё более массивные. По-видимому, в этом мире было модно носить такую массивную обувь. Даже у Кисюни на ногах красовались туфли, больше похожие на утюги.
Молодой человек почтительно склонился к уху Данишора и сказал:
– Нас ждут в клубе, босс.
Саблин понял, что это начальник охраны «родича», и оценил его поведение. Парень вполне мог послужить носителем личности Саблина-2. А Кисюня, несмотря на молодость (ей можно было от силы дать двадцать лет), могла стать носителем «души» Юстины.
