Василий Головачев - Вне себя
Прохора пытались приструнить и сами обитатели этого сурового подземного псевдомира, с которыми он хотел установить контакт и позитивно настроить на решение главной проблемы – совершить побег. Не всем понравился его оптимизм, и не все пленники восприняли идеи нового заключённого – собраться всем вместе и сломать «стены» Узилища. Кое-кому показалось, что новый «сокамерник» просто-напросто пытается завоевать авторитет, либо того хуже – спровоцировать заключённых на акцию сопротивления и донести «наверх» о побеге.
Правда, попытка показать новичку, кто тут главный, провалилась. Прохор не зря в реальной жизни занимался боевыми искусствами под руководством Саблина, поэтому смог отстоять свою неприкосновенность и в условиях «виртуального» существования.
Выглядело это в представлении собственной фантазии как налёт «братков».
Он пробирался по кишкообразным тоннелям внутренней пси-сферы Узилища в поисках родственных «душ», как внезапно из боковых коридорчиков выбрались три фигуры в невообразимых лохмотьях: два человекообразных существа, а третья походила на вставшего на задние ноги козла.
Конечно, натуральный облик носителей этих «душ» скорее всего был иным, но воображение Прохора представило их именно такими, и никаких угрызений совести он не испытывал, когда после того, как троица сначала оскорбила его, а потом попыталась совершить акт «психофизического насилия», он ответил им адекватно: «козлу» отломал рога, а псевдоземлянам намял бока.
После этого уже никто не рисковал разговаривать с ним в оскорбительном или угрожающем тоне.
Попробовал он наладить контакт и с главным заключённым Узилища, чей мозг и стал тюрьмой для пойманных формонавтов. Однако Прохориил Смирдающий, гигант мысли и демократии, великий теоретик, гностик, философ и прочее, и в таких условиях решал научные проблемы, не вступая ни с кем в полемику или просто в беседу. То ли он в самом деле был равнодушен к происходящему, то ли создавал очередную парадигму космологии, торопился и не хотел отвлекаться на пустопорожние разговоры, то ли не слышал голоса «родича», находясь в отдельной, охраняемой «злобными псами» «келье».
Прохор дважды подбирался к толстой каменной плите, олицетворявшей вход в «келью», но «псы» выскакивали из каких-то ниш и ям, начинали бешено бросаться на гостя, и ему приходилось отбиваться и отступать.
В конце концов он нашёл единомышленника, Прохора Смиренного из семитысячного числомира, и они начали собирать команду, которая могла бы попытаться единым всплеском мыслеволи пробить блокаду Узилища. Что будет потом, смогут ли пленники вернуться домой, в свои миры и тела, никто не знал. Но все соратники, которых набралось уже более двух десятков, надеялись на успех брейнсторминга – мозгового штурма. Надо было лишь заинтересовать в побеге как можно больше заключённых.
Сколько прошло времени с момента попадания в Узилище, Прохор не знал. Предполагал, что не одни сутки по времени Земли. Не помог прояснить этот вопрос и живой «родич»: тюремщики вне тела держали Прохориила спелёнутым в кресле и не позволяли ни вставать, ни вообще двигаться, поэтому взгляд его всё время был сосредоточен на противоположной стене камеры с висевшим на ней под золотым гербом в форме девятилучевой звезды чёрным экраном. Звезду держал в трёх лапах трёхголовый орёл, и можно было лишь гадать, что означал сей символ для российской общественности данного числомира.
Часов же в комнате не было видно даже боковым зрением Прохориила, поэтому Прохор-гость определить текущее время не мог.
Не знал он, и как Прохориил справляет нужду. Вероятно, кто-то извне ухаживал за его телом, не попадая в «объективы глаз», иначе трудно было объяснить его неподвижность и философское спокойствие. Вряд ли носитель личности Прохориила держался бы со столь явным стоицизмом, не имея возможности вывести физиологические шлаки организма через естественные «краны» и «трубопроводы».
Спустя двое суток (по собственным внутренним ощущениям) Прохор-11 почувствовал странную тягу ко сну.
Нет, он, конечно же, не мог уснуть, находясь в чужом теле в состоянии кластера биополей или психофизического инсталлята (по словам одного из пленников – физика по образованию). Сон для человека Земли – это отключение сознания, дающее телу возможность отдохнуть физически, а психосоматически – настроиться на решение каких-то задач в астрале и ментале (опять же по словам другого пленника, специалиста в области информатики). Однако отключить своё сознание Прохор не мог, его этому не научили, и память начала возбуждать те психоструктуры, которые заведовали сном-отдыхом в реальной жизни.
Зато он заметил, что совсем не хочет есть. И пить. То ли психика понимала, что хозяин находится в состоянии «вне тела», то ли во время путешествия «без движения» сознание отключало отделы, заведующие питанием организма.
После очередного недолгого пароксизма сна, из которого он выбирался как человек, провалившийся в болотную топь, в его «келью» пришёл «родич» из тысяча сто одиннадцатого числомира. Звали его тоже Прохором, а вот с фамилией ему повезло так же, как и Прохориилу: в своём родном Ф-превалитете «родича» знали под фамилией Смирманящий.
В другое время Прохор, наверно, пошутил бы по этому поводу, но ему давно уже было не до шуток. К тому же Прохор Смирманящий у себя дома был, по одной из версий, олигархом, и это дополнительно накладывало ограничения на контакт с ним.
Естественно, кельей тот замкнутый объём пси-пространства, в котором жил Прохор внутри коллективного сознания Узилища, назвать было трудно. Эту келью он создал мысленно по примеру других узников, после гигантского напряжения духовных сил, а до этого жил «на улице» – вне каких-либо пещер и стен. Да и это временное жилище, созданное собственным воображением и энергетикой, нельзя было считать настоящим убежищем. Но всё же оно позволяло хоть как-то считать себя условным владельцем личной «недвижимости».
Прохор Смирманящий создавал впечатление сильной и уверенной в себе личности. Воображение Прохора-11 под воздействием «флюидов», испускаемых «душой» олигарха, рисовало его соответствующим образом – в виде спецназовца в пятнистом комбинезоне. А ещё у него были ярко-голубые светящиеся глаза.
– Привет, новичок, – сказал он небрежно, когда Прохор впустил его в «келью». – Говорят, ты математик?
– А ты разве нет? – хмыкнул Прохор-11.
– Я тут проездом, – показал Прохор-1111 ухмылку Риддика из фильма «Хроники Риддика». – В реальной жизни я учился в МГИМО и в Институте управления.
