Джеймс Хоган - Сибирский эндшпиль
Пола была непоколебима.
- Мне жаль, если я выгляжу глупо, но я думаю, что это важно. Ты всегда напоминала мне, что мы ученые. Так вот, это будет подтверждением данных, которые мы не наблюдали лично. Ученый так не сделает.
Ольга изумленно глядела на Полу.
- Но... мы говорим о предотвращении возможной войны! - попыталась настаивать она. Ее голос был умоляющим, лицо напряжено.
- Глобальной войны! Сколько раз мы говорили, что это может означать... Ты не можешь остановиться из-за чего-то подобного.
Она вскочила со стула, прижав руки к лицу, глаза перебегали с одной стены на другую, словно надеясь найти ответ.
- Я покажу тебе, сейчас... подожди. Мне нужно найти Геннадия.
Пола с удивлением проводила ее глазами. Ольга бросилась к двери и по коридору застучали удаляющиеся шаги. Затем Пола услышала ее голос:
- О, доктор Брусиков, вы уже уходите?
Ей ответил удивленный голос Брусикова:
- Да, я собирался посмотреть на прибытие министра иностранных дел с делегацией, а потом пойду обедать. А что случилось?
- Ох, как хорошо. Значит, вы будете проходить через площадь?
- Да.
Теперь голоса звучали у самой двери.
- Я могу попросить вас об одолжении? - Ольга чуть не силком втолкнула Брусикова в дверь. Тот автоматически кивнул, увидев Полу. Ольга окинула лабораторию взглядом, и схватила ярко-голубой картонный цилиндр - тубу, в которой переносили свернутые в трубку чертежи.
- Я обещала это срочно передать, но мы разминулись. Он сейчас на площади, но мы не можем выйти. Вы не смогли бы...
- Аа, понятно, - кивнул Брусиков. - Хорошо. Но как я его узнаю?
Ольга повернулась к экрану и указала на человека в желтом пиджаке и зеленой шляпе, стоящего на краю толпы, недалеко от Административного здания.
- Вот он. Его легко узнать. Это Завдат.
Сзади них Пола медленно поднялась со стула. Брусиков уже повернулся, чтобы уйти, когда она окликнула его:
- Нет, это не тот.
Брусиков вопросительно поднял глаза. Пола, не отрывая глаз от Ольги, сняла с полки тубу красного цвета:
- Я положила их в эту.
Ольга не дрогнула.
- О да, правильно. Я, наверное, перепутала их.
Она приняла у Полы красный цилиндр, и протянула его Брусикову вместо голубого. Тот кивнул и вышел, закрыв дверь.
В комнате воцарилось напряженное молчание. Две женщины пристально смотрели на экран. Пола выглядела огорченной, Ольга покраснела и поджала губы. Через минуту из входа появился доктор Брусиков с красным цилиндром под мышкой. Он остановился, несколько секунд глядел по сторонам, а затем подошел к человеку в желтом пиджаке и зеленой шляпе, что-то сказал ему и протянул тубу. Тот покачал головой, пожал плечами и махнул рукой. Брусиков снова протянул ему тубу и показал жестом на окна Административного здания. Мужчина снова покачал головой. Наконец Брусиков с расстроенным и удивленным видом оставил его в покое и стал пробираться через толпу.
Пола отвернулась от экрана и посмотрела на Ольгу.
- Прости меня, - прошептала она.
Ольга покачала головой. Она снова была в своем обычном настроении.
- Нет, ты поступила правильно. Мы обе не знали наверное. Это я должна извиниться.
- На какое-то мгновение я не верила тебе.
- В такое время удивительно, что вообще кто-то кому-то верит.
На экране появились двери на балкон верхнего этажа, и оттуда навстречу приветствиям и аплодисментам появилась группа улыбающихся людей. Пола села за терминал и смахнула со лба непослушную прядь.
- Давай займемся делом.
Рашаззи, одевшись в обычную гражданскую одежду из гардероба, накопившегося в Склепе, снова вытащил лазер наружу, чтобы повторить кое-какие эксперименты, которые они с Хабером проводили внутри конструкции, и результаты которых выглядели очень странно. Он выбрался на поверхность через вентиляционную шахту возле здания у дальней стороны резервуара и провел больше часа, раз за разом направляя импульсы луча на здания в центре Новой Казани и замеряя результаты на электронном интерферометре, который сделала Пола. Спустившись обратно, он объяснил результаты Мак-Кейну. Хабер был тут же, рядом.
- Поскольку мы находимся на внутренней поверхности цилиндра, вертикали зданий должны сходиться к центру, как спицы в колесе. И так как мы знаем размеры "Терешковой", то легко высчитать, какой будет это схождение: вертикали, разнесенные на расстояние двухсот метров, на высоте пятнадцать метров должны сблизиться на три метра.
Мак-Кейн кивнул. Пока ему было понятно.
Но они не сходятся, - продолжал Рашаззи. - Результат получается где-то один и три десятых метра. А куда делась разница?
Мак-Кейн мог только покачать головой.
- Это сходится с нашей идеей, что станция значительно больше, чем предполагалось, не так ли?
- Да, - согласился Хабер. - Но не только. Учитывая конвергенцию, измеренную Рашаззи, диаметр колонии совпадает с теми результатами, которые мы получили из экспериментов с весами: около четырех с половиной километров, вместо чуть меньше двух.
Мак-Кейн скорчил рожу:
- Я ненавижу совпадения.
- Ну, я не думаю, что это все еще можно называть совпадением, продолжал Хабер.
- Наверное, нет. Но никакого объяснения у нас все равно нет, а?
Рашаззи странно, без тени улыбки посмотрел на Мак-Кейна. Затем он взял со стола листок бумаги, над которым он с Хабером возились, когда пришел Мак-Кейн.
- О нет, - очень интересным тоном ответил он. - Как раз сейчас, Лью, я думаю, что у нас есть объяснение.
Брусиков вернулся с обеда, принес красную тубу обратно и поинтересовался, какого черта Ольге вздумалось валять дурака. Пола долго извинялась и объяснила, что Ольга, наверное, спутала мужчину. Желтый пиджак и зеленая шляпа - не самая распространенная одежда на "Терешковой", а на лицо Ольга внимания не обратила, заметила она, вложив в свои слова столько шарма, сколько могла. Это был просто не тот человек. Брусиков ушел, сердито ворча что-то насчет розыгрышей и идиотских шуток, но вопросов больше задавать не стал.
Пола осталась одна, глядя на работу, которую она выполняла, без малейшего интереса. Как может кто угодно размышлять о скоплениях микробов, когда скоро может случиться всемирный крематорий?
Она снова задумалась о сообщении, которое она составила для Фоледы, и каким невесомым оно казалось по сравнению с тем, что стояло на весах. Она все больше убеждала себя в том, что предназначение "Терешковой" стало значительным фактором в отношениях между Вашингтоном и Москвой. И вот она находится здесь, не только в центре событий, но и по ряду странных поворотов судьбы - в уникальном положении, жизненно важном для принятия мировых решений. Она вспомнила вычитанное где-то высказывание Наполеона. Счастливчики, говорил он, это те люди, которые оказались в нужное время в нужном месте и сделали нужное дело. Другими словами, они шли к своему случаю. Здесь случай свалился ей на голову.
