Юрий Иванович - Стать победителем
Арбалет, после некоего размышления, тоже разобрал частично, мало ли что. Метатель разрядил и два ножа из имеющихся четырех захватил с собой. Также решил прихватить и кинжал в ножнах. Не рапира и не меч, но в крайнем случае сгодится в обороне или при интенсивной схватке в замкнутом пространстве. В завершение своей амуниции надел кожаные перчатки, коленки обмотал разрезанным пополам шерстяным шарфом, погасил факел и, решительно настроившись, стал взбираться к свету.
И несмотря на мое обновленное, можно сказать, уже мощное тело, та самая решительность весьма пригодилась. Ведь одно дело – видеть по телевизору, как другие скалолазы ловко преодолевают подобные щели в скалах, а совсем иное – упираясь коленками, локтями, спиной, пятой точкой и подошвами, совершать восхождение лично. Намучился.
По пути по выходящим с каждой стороны щелям, аналогичным подвальной, пересчитал этажи: шесть. И это при том, что колодец поднимался еще выше этажа на три, но уже без щелей. Изначально глазомер подвел изрядно!
Возле щелей я останавливался не только для отдыха: пытался разобраться с запахами и со звуками. Иногда мне чудился запах готовящихся блюд, иногда нечто влажное, словно из прачечной. Чуть выше пошли нейтральные запахи, которые можно было классифицировать как угодно. Пару раз доносились отголоски каких-то разговоров, один раз даже некая ругань или спор, но вот слов разобрать не удавалось. Изгибы вентиляции странно искажали звуки, донося до меня только гул и невнятное бормотание. Но мнение стало склоняться в пользу жилого дома. Правда, логика сопротивлялась этому выводу: в Средневековье дома подобной этажности и высоты, жилые к тому же, строили чрезвычайно редко.
Чем выше я взбирался, тем более усиливался поднимающийся снизу сквозняк. Отличная вентиляция! Что заставило меня еще на ступеньку поднять предполагаемый уровень здешней цивилизации. Может, и не Средневековье вовсе, а так, нечто поближе к начальной стадии «загнивающего капитализма». Тогда уже и строить умели с толком, и подобные воздуховоды точно рассчитывать. Ну а гранитные блоки, вместо более удобного кирпича, могли использовать по причине переизбытка этого материала.
Веревка у меня закончилась у последних вентиляционных щелей, и для ее закрепления пришлось пожертвовать одним ножом. Больше ни до чего додуматься не смог. Не сапогом же заклинивать конец с узлом, коварно пытающийся выскользнуть из рук и свалиться вниз! Зато после этого, решительно подталкиваемый снизу упругим ветерком, преодолел последний пролет, метров десять – двенадцать, единым рывком.
Наверху стало понятно, почему пятно света казалось не настолько ярким: колодец был накрыт конической крышей из двух сходящихся плит все того же гранита, а выходы воздуха располагались на две стороны в виде окошек шестьдесят на шестьдесят сантиметров. Но самое большое удивление я испытал, когда выглянул вначале в одно окошко, а после некоего ступора в несколько минут – и в другое. Там, насколько хватало взгляда, простирался в шахматном порядке лес точно таких же возвышающихся башен-колодцев.
Все они вздымались из почерневшего, безжизненного грунта метров на пять-шесть, отстояли друг от друга метров на двадцать и закрывали собой все перспективы горизонта. Мне это показалось настолько невероятным и диким, что я даже долго не мог решиться вылезти наружу. Так и лежал животом на стене, высунувшись по грудь в новый мир и вращая головой во все стороны. Вроде и смотреть было не на что, но я все смотрел и никак не мог насмотреться.
«Невероятно! Люди живут в подземном городе! – Пришлось для облегчения мышления начать разговор с самим собой. – А почему? Ответ напрашивается очевидный: на открытом воздухе опасно. Из-за кого? – Я внимательно осмотрел чистое, похоже что утреннее небо с несколькими облачками. – По крайней мере, кречей не видно. Тогда что иное может на голову свалиться? Да хоть град! Бывает ведь и величиной с арбуз. Ага! Такие “арбузики” запросто бы и башенки эти в щебень превратили. Вдруг кислотные дожди? Вон какая земля и камни в ней странные, без единого кусточка и без малейшего листочка».
Опять внимательно пялюсь на небо, пытаясь рассмотреть в тучках опасную желтизну, синеву и красноту от ядовитых химических выбросов в атмосферу. Облака как облака: беленькие, веселенькие. И что тут ни думай, как тут ни фантазируй, а для понятия данного мира все равно придется выбираться наружу и двигать на разведку ножками. Ведь не может подобный лес таких дымоходов покрывать всю планету! А потом надо придумать определенный сигнал для Лени. Если он в таком же колодце очутился, то наверх вскарабкается быстрее меня и, наверное, уже меня ищет. Потом придется выискивать вашшуну… чтоб ей хорошо жилось с ее камешком!
Но прежде чем самому выбраться, следовало вначале решить два вопроса: как я потом влезу обратно и каким способом отыщу именно свою башенку? Ведь все они казались на одно лицо, словно клонированные на фабрике близнецы. Ну ладно, можно ведь пометить маркерами, а потом постараться и по сторонам света сориентироваться. Мало того, я догадался: если взобраться на коническую крышку да встать во весь рост, то ведь можно и какие-то иные ориентиры рассмотреть. Ну не может быть материк ровным, как стол! Горы там какие аль холмы покатые, но должны торчать к солнышку.
Опускаться и отрезать кусок веревки тоже передумал. Внимательнее присмотрелся в наружной кладке и признал ее не такой литой, как изнутри колодца. То есть, если постараться, можно взобраться по углу, упираясь на щели и цепляясь за них между блоками, откуда раствор выкрошился за долгое, долгое время.
Ну а раз решения приняты, то следует действовать. Выбрался на крышу, осмотрелся. А ведь и в самом деле есть ориентиры! Помимо местного, слегка голубоватого светила, которое все выше поднималось над горизонтом, поверх леса одинаковых башенок просматривались три массивные по ширине вершины. Даже, правильнее сказать, не вершины, а некие остовы вулканов со срезанными вершинами. Две эти возвышенности километрах в шести слева от меня и спереди, третья – километрах в десяти в направлении двух часов на циферблате. Если не привередничать и запомнить все внимательно, то вполне себе отличная ориентировка.
Хуже мне показался тот факт, что трубы стояли не в строгой шахматной последовательности – имелись искривления как по диагоналям, так и по вертикалям. А порой линии дымоходов словно скручивались спиралью. Видимо, неровности почвы или различие пород сказывались таким образом во время строительства. Следовательно, можно и заблудиться.
Пометил вначале крышу точками. Вряд ли я буду здесь летать на самолете, да и под лучами звезды краски маркеров наверняка вскоре выгорят, но если ставить отметки, так ставить везде. На торцах моей башенки отметки ставил самые неброские, незаметные постороннему взгляду. Потом подумал и, уже спустившись вниз, нарисовал число восемьдесят два. После чего двинулся по расширяющейся спирали, нумеруя очень многие башни в только одному мне понятном порядке. После цифры триста плюнул на это дело, выбрал направление на один из вулканов и двинулся в ту сторону. Разве что время от времени ставя маркером косые черточки, для подсказки верности движения.
