Владислав Крапивин - Голубятня на желтой поляне
– Решил… – медленно сказал Яр. – Сперва решил идти с тобой, потом вдруг вернулся…
– Ну что же… Это ведь тоже надо было решить. Если трезво подумать, не было у него никакой надежды отыскать тебя. А там оставались друзья… Яр, я хорошо помню, как он уходил от меня, ему закат светил в спину, а он шёл по рельсу, как по воздуху, и только один раз посмотрел назад…
– Всё-таки посмотрел…
– Посмотрел и помахал рукой… Когда я эту песню писал… ну, о барабанщике… – я почему-то всё время думал о Юрке. Хотя он никакого отношения не имел к восстанию…
– Спасибо, Глеб, – сказал Яр.
– За что?
– Так… – вздохнул Яр и услышал сзади:
– Яр, подожди…
Он тут же оглянулся. Игнатик стоял, упираясь подбородком в палки, и лицо у него было… Яр знал, когда у Тика такое лицо. Он очень хорошо знал. Когда рядом беда. И не просто беда, а такая, которая грозит расставанием. "Этого ещё не хватало", – тоскливо подумал Яр. И все другие тревоги тут же затерялись в страхе за Игнатика. Яр глазами сказал Глебу: "Иди вперёд", и тот понял, сразу понял, умница Глеб. Яр круто развернулся, и они с Игнатиком съехались вплотную – так, что лыжи одного прошли между лыжами другого.
Яр увидел у Игнатика слезинки и сел перед ним на корточки.
– Ну? Тик, что случилось? – Он крепко взял его за маленькие красные варежки. – Тик… Не молчи.
Игнатик посмотрел в сторону, часто замигал и сказал полушёпотом:
– Яр, я тебя вчера обманул.
Вчера, на дороге. Яр на минуту остановил машину. Руки ослабели, даже стыдно было. Он торопливо проговорил:
– Сейчас, ребята, сейчас…
– Давай, сяду за руль, – сказал Глеб.
– Да нет, что ты… Я только спросить хотел… – Он быстро обернулся: – Тик, можно пробить пространство? Чтобы побывать там ! Тик, ты же умеешь! А?
"Я веду себя, как слезливый растерявшийся ребёнок", – подумал он. Однако это было неважно. Важно было, что скажет Игнатик.
Игнатик сказал:
– Яр, я не знаю… я не могу. Я мог прийти на крейсер, мог от манекенов уйти… Ну, потому что я знал, куда. Потому что к тебе… А как теперь…
Яр стиснул руль, глубоко вздохнул, посидел секунд пять и включил скорость.
– Ладно… – пробормотал он. – Ничего…
Это случилось, от этого не уйдёшь. Яр не думал, что когда-нибудь его потянет в родные места, потому что родным местом стала Планета, здесь было всё, и он верил, что так будет до конца жизни, но вот теперь…
– Яр, ему сейчас уже за пятьдесят, – осторожно напомнил Глеб.
– Не всё ли равно…
– Мы попробуем что-нибудь придумать… – неуверенно сказал Глеб.
– Что? – горько усмехнулся Яр. – Распотрошить бормотунчика, отдать манекенам искорку и взамен попросить помощи?
– К счастью, это невозможно, – серьёзно сказал Глеб.
– К счастью для миров и цивилизаций, – опять усмехнулся Яр. – Ах ты, чёрт бы побрал все эти миры и пространства… Юрка. Как я и мечтал… Если бы хоть что-нибудь узнать про него…
– Ве-тер-ки! – вдруг механическим голосом сказал сзади бормотунчик.
– Что? – разом спросили Яр и Глеб.
– Ве-тер-ки. Они летают везде. Они знают всё. Это совет.
– Где их найдёшь, ветерков? – недовольно спросил Глеб. – Тоже мне совет.
– Что знал, то сказал. Это совет, – повторил бормотунчик и глухо выключился.
– Я знаю где, – хмуро и решительно сказал Яр. – В Пустом Городе. Будут каникулы, мы туда съездим, верно, Тик?
– А я?! – подскочил Алька.
Игнатик долго молчал. Машину сильно кидало, и жёлтый луч метался среди летучего снега.
Игнатик наконец проговорил:
– Не надо в Город. Ветерки есть ближе. Я провожу.
…Уже дома, когда грелись у трескучей уютной печки, Игнатик как-то виновато рассказал, что ветерки под Новый год собираются на лесных полянах и на короткое время превращаются в обыкновенных мальчишек. Они для этого и слетаются – чтобы снова почувствовать себя ребятами, поиграть, подурачиться, повидаться с друзьями. Они же, хоть и ветерки, но остались мальчишками в душе. Причём навсегда…
– И ты знаешь эти поляны? – недоверчиво спросил Глеб.
Игнатик кивнул:
– Одна совсем недалеко. У Чёрного озера. Это километров восемь…
– А откуда ты всё это знаешь? – снова спросил Глеб. – Нет, я верю, конечно, только… Я вот сорок лет здесь, а…
– Глеб, не спрашивайте, – мягко сказала Данка. – Тик про многое знает и много всего умеет. А объяснять про это не умеет…
– Например, как выстрелило ружьё… – подал голосок Алька.
– Кое-кто у меня дотанцует, – сказал в пространство Яр.
– Душе-раздир-рающе выстрелило! – отозвался бормотунчик. Он висел наверху у печки, вцепившись в кольцо выдвинутой вьюшки.
Чита поднял глаза от книги и посмотрел на бормотунчика. Тот, кажется, смутился, засучил ножками, замурлыкал, как приглушённое радио. Тик молчал, он сидел на охапке поленьев и стягивал шерстяные носки. Глеб присел с ним рядом.
– Люди, – сказал Глеб. – Мне с вами хорошо… Так хорошо мне не было целую космическую вечность. Ей-богу… Но я же ещё мало про вас знаю. Люди, если я что-нибудь не так скажу или не то спрошу, вы не сердитесь. И не прогоняйте меня, ладно?
– Куда же на ночь-то… – снисходительно откликнулся Алька. – Ой! Простите, это меня нечаянно в язык ужалило.
Глеб засмеялся.
Яр пообещал:
– Кое-кто за свой язык сейчас отправится ночевать домой.
– Я больше не буду.
Игнатик вдруг сказал:
– А что такого? Я могу рассказать про ветерков. Они ко мне прилетали, когда я у манекенов сидел. Это ведь они мне рассказали, что Яр вернулся. И снежинки принесли пятиконечные. Они хорошие ребята, завтра сами увидите…
И вот теперь он признался:
– Яр… Я тебя вчера обманул.
– Что? Как обманул? – потерянно пробормотал Яр. – Значит, нет поляны с ветерками?
– Да нет, поляна есть… Я про другое обманул. Что не могу пройти через пространство…
– Значит… можешь?
Тик помотал головой, и блестящие слезинки слетели с ресниц.
– Не могу… Но я тогда ещё не знал, что не могу, ещё сам не понял, а сказал сразу.
– Тик… почему?
Он молчал и опять смотрел вбок. В сторону синей ложбины.
– Тик, ну ты чего… – очень-очень бережно, будто вывинчивая взрыватель, сказал Яр. – Тик, ну разве у человека не могут быть два сына?
– Да я понимаю… – прошептал Тик. – Я ведь поэтому и повёл к ветеркам.
– Тик, ты, наверно, не совсем понимаешь… Ты повёл, но… ты всё равно что-то думал, я знаю. Да?
Он прошептал ещё тише:
– Я думал, может, мне остаться с ними?
– С кем?
– С ветерками… У меня получится.
Яр в душе задохнулся от страха. "А ну-ка, тихо, – сказал он себе. – Ну-ка, спокойно!"
– Игнатик, – всё с той же осторожностью начал он. – Ты где-то доверчивый, а где-то… просто досада берёт. Ты один раз уже не поверил мне и ушёл… И что получилось? Кому было хорошо?
