Дмитрий Сергеев - Прерванная игра
Я представил себе, как Зинаю передернуло от омерзения при одной мысли, что вместо Джамаса может возвратиться не отличимый от него двойник.
"Хорошо,- обещал Джамас.- Вернусь я. Для нас это не будет иметь значения. Элион все поймет".
Я собрался уходить. Элион вскочил на ноги.
- Истранг, умоляю, скажите, какая участь ждет меня? Поверьте, я исполню любой ваш приказ. Я ведь не стал содействовать Джамасу.
Я ушел, не сказав ему ничего. Судьба этого несчастного не занимала меня. Мне он был столь же омерзителен, как и Зинае.
Вот, собственно, и все. Ничего особенного я не выведал. Более всего меня поразило, что никакие они не пособники праведных. Говорили они между собой наедине и не могли предполагать, что я узнаю про их разговор. Но если они не работают на праведных - тогда на кого!?
На самые ответственные маневры я обязан составлять перфокарту. Узкая картонная лента, наколотая там и сям, выглядит вполне безобидно. Тысячи таких картонок ежедневно выбрасывались в мусорные ящики в одной только навигационной школе, где я учился когда-то. Зимой ими обозначали дистанции на лыжных состязаниях. Стоит обмакнуть один край перфокарты в любую краску, и на снегу ее видно издали. У этой же, которую я держу сейчас в руках, другое назначение. Через два с половиной часа я вставлю ее в центральный пульт.
Безобидная бумажка ничуть не похожа на чугунный каток, увиденный в детстве. Вес ее меньше грамма. Но она приведет в действие такой гигантский каток, по сравнению с которым тот, чугунный, безобидная игрушка. Окажись тогда на водительском месте безумец, многотонный вал катка смог бы загубить всего нескольких детишек... Но и это всего лишь бредовая фантазия, подсказанная недавним сном. К управлению асфальтовым укладчиком безумца не могли допуcтить.
Я сверил свои часы с контрольными. Если я почему-то запоздаю отдать распоряжение, астероид и корабль пройдут мимо планеты по касательной примерно в тысяче километров от поверхности.
Я завернул в кают-компанию, включил большой визирный экран. Земтер занял его почти полностью - громадный оранжево-дымчатый шар во всю стену. Он выглядел устрашающим, в первое мгновение у меня создалось почти осязаемое чувство падения. Таким я не видел Земтер двадцать лет. Мы приближались к планете с дневной стороны. Лишь самая восточная закраина шара была погружена в ночь. Великолепные радужные отливы синего и фиолетового цветамерцали в том месте. Сквозь блеклую дымку просматривались очертания материков, кое-где смазанные облаками. Отсюда, из космоса, земтерские океаны не выглядели загрязненными - напротив, они словно бы просвечивали на глубину.
Вряд ли кто из людей замечает сейчас в ясном небе блекло-голубоватую точку, почти призрачную. А если и разглядит, не всякий вспомнит, что это и есть тот самый ледяной астероид, который должен напоить и освежить изнуренную и истощенную планету. Да и кому сейчас досуг разглядывать небеса, когда грохочут залпы. Скоро там все замолкнет...
Я представил, как это произойдет. Вначале, когда включатся двигатели, всколыхнется "Гроссмейстер", мы ощутим это внезапным приливом тяжести. Инерция, заложенная в движении" ледяного астероида, недолго будет противостоять нарастающей мощи двигателей. Сила эта своротит астероид о его прежнего пути и разгонит под другим углом. Затем отключится аварийная система, которая безупречно сберегала астероид десять лет полета. Последует слабый взрыв - и астероид развалится на несколько глыб. "Гроссмейстер", высвобожденный из ледяных объятий, изменит направление. Чудoвищные глыбы льда войдут в сферу притяжения Зёмтера...
На экране мы увидим огненный вихрь, указывающий путь ледяных обломков в атмосфере. Последует ослепительная вспышка и взрыв, который содрогнет и опустошит земли праведных. А то, что уцелеет, сметут потоки воды. Предвидя эту роковую минуту, наши укроются в подземельях - все, кого успеют и сочтут нужным предупредить.
Собственно, какое мне до этого дело? Тот, кто отдал приказ, все обдумал и рассчитал. Так нужно.
Впервые за двадцать лет я блуждал по кораблю без определенной цели. Случайно забрел в зал, где недавно совершалась присяга. Было пусто и тихо. И эти пустота и тишина как будто все еще сохраняли торжественность тех клятвенных минут.
"Спектакль",- выразился Джамас. Вспомнилась его ироническая ухмылка. Он ведь уже тогда замыслил свой план. Как он смел произносить священные слова, держа на уме предательский замысел?!
Безотчетно я вывел на середину зала церемониальный стол. Он послушно выкатился - ему безразлично, для какой цели его тревожат. Обыкновенный стол с ящиком-тумбой наверху. Я нажал пусковую клавишу, крышка плавно открылась. От одного лишь вида кожаного переплета священной книги невольный трепет охватил меня. А вот и микрофончики, искусно вмонтированные по углам ящика, сразу на них и внимания не обратишь. Я включил микрофон и услышал собственный голос - торжественный, проникновенный и взволнованный. Представил себя, строгого, собранного, с головы до пят пронизанного высоким чувством, которому нет точного, имени.
Потом тот же текст по очереди читали остальные. Те же трепет и взволнованность звучали в знакомых голосах моих подчиненных. Пришла очередь Джамаса. И торжественность смазалась. Кажется, все то же, те же слова, но как он читал их. Кошмар! Пробубнил невнятно, без выражения, без дрожи, без трепета в голосе.
- Предатель! - пробормотал я.
Для него это был всего лишь обыкновенный магнитофон.
- Не сметь трогать. Вскрытие карается смертью.
Невольно я отдернул руку - такой властный голос раздался из ящика.
И вдруг мне стало смешно. Кого я испугался? Голоса, записанного на магнитофон двадцать лет назад. Вскрыл, ящик. Действительно, внутри помещен обыкновенный магнитофон, довольно примитивной конструкции, совсем даже не последней модели, из тех, какие были известны тогда. Да и зачем было ставить последнюю модель?
Я вынул катушку с записью присяги, сунул в карман комбинезона..
Не понимаю, зачем я сделал это: окончательного решения в ту минуту я еще не принял. Я ведь прекрасно знал, что слова, прозвучавшие из ящика, не пустая угроза. Пощады мне не будет. Скорее всего, я поступил так из какого-то озорства. Очень уж смешно было пугаться голоса, записанного на магнитофон..
"И ты исполнил бы приказ, не размышляя, не задумываясь,- такова, программа, заданная тебе. Ты всего лишь говорящая приставка к автоматам",эти обидные слова я произнес мысленно голосом Зинаи.
"А что в этом плохого? На Земтере все действуют точно так-все от мала до велика-каждый выполняет свои обязанности честно и добросовестно",возразил я Зинае своим собственным голосом. Только в нем, к моему удивлению, неожиданно прозвучали несвойственные мне иронические интонации. Точно так мог бы сказать Джамас.
