Аллен Дж. Смит - «Если», 2000 № 05
Ученые практически перестали смущать население своими «фундаментальными» знаниями и начали прельщать его темами «исполнения желаний», ну вы знаете — «найду кошелек на улице», «стану невидимым», «научусь летать», «набью всем морду», «буду самой красивой и обольстительной», «обрету бессмертие» и так далее.
Причем занимались этим не только жулики. Даже весьма серьезные и уважаемые научным сообществом исследователи часто пытались в то время обмануть налогоплательщиков и обещали им невесть что, лишь бы те позволили им, видите ли, заниматься так называемой фундаментальной наукой под предлогом фальшивых обещаний клонировать, телепортировать, обессмертить, вылечить и все такое.
Естественно, все эти мелкие мошенничества загнанных в угол высоколобых не могли ни в малейшей степени изменить ход истории — попнаука из прикладного и в высшей степени вульгарного занятия постепенно превратилась в то великое, чем она является сейчас.
Началось, как мы помним, с медицины, с того самого знаменитого HIV, который назывался тогда синдромом благоприобретенного иммунодефицита. Потом они пообещали вылечить рак, потом вылечили сердечные недуги. С раком, правда, так быстро не получилось, но зато остальным сразу пообещали почти бессмертие, то есть минимум по четыреста лет каждому.
Самое интересное, что обещания, данные высоколобыми исключительно сдуру, ради денег, чаще всего имели обыкновение выполняться. Многие из этих ребят начинали как жулики, но потом, получив деньги и чертову уйму заказов, просто юридически не имели права эти заказы не выполнять — и, что самое интересное, выполняли! И в большинстве своем чудесненько забывали о своих фундаментальных претензиях.
Находились, правда, и такие, что твердо держались своего и даже ни на какие мошенничества не шли, не обещали человечеству его сей же миг или немножко погодя безумно осчастливить. Но с такими быстро разобрались, еще в двадцатые годы XXI века. Жестоко, конечно, разобрались, не слишком озирались на права человека и гражданина, но тогда особенных законов на этот счет не было; это сейчас все гуманно и за несанкционированное занятие фундаментальной наукой можно при удаче отделаться даже штрафом.
Тогда же, в двадцатые годы, в расцвет клонирования и омоложения, наука начала принимать тот корректный и цивилизованный вид, в котором выступает сейчас.
Иначе, собственно, и быть не могло.
По мере того, как научные сообщения стали заполнять собой первые строчки мировых новостей, наука начала терять статус социального иждивенца и постепенно превратилась в часть шоу-бизнеса. Прошла серия громких судебных процессов, посредством которых ученые заявили шоу-корпорациям о своих претензиях на долю в прибылях. И, что самое любопытное, почти все эти процессы были выиграны — научный люд оказался удивительно дошлым в таких делах. В крупных лабораториях место ученых секретарей заняли пресс-секретари, затем их сменили симпрессарио (scimpressario). Сайнер — следующая ступень, но, собственно, мало чем отличается от симпрессарио. Подозреваю, что замена симпрессарио сайнерами произошла по инициативе Совета аудиодизайнеров, поскольку последний термин короче, да и выговаривать его несравненно легче.
Доля в прибылях шоу-корпораций резко активизировала научные исследования, но, с другой стороны, вынудила ученых подчиняться общим правилам шоу-бизнеса и, в частности, всерьез заняться своей внешностью. Очень быстро была разработана типовая внешность ученого — неброский, но дорогой костюм, располагающая улыбка, уверенный взгляд темных глаз (после затяжной двухлетней войны в эфире победила партия Кареглазых, но и по сию пору наиболее экстравагантные исследователи нет-нет, да и появятся на публике с голубыми глазами), обязательные усики, которые так нравятся женщинам… Ушел в темное прошлое типаж растрепанного, уродливого Эйнштейна (был, кажется, такой химик в XIX веке, покоривший древних какой-то своей кислотой), может быть, и умевшего делать полезные открытия, но неспособного продать даже самый раскрученный наукоемкий товар — типа, скажем, жидких будильников. Просто ужас берет, как подумаешь, до чего же древние были невежественны в вопросах настоящей, конкретной науки.
Жак только ученым понадобились новые лица (а лица у них в те времена, прямо скажем, никуда не годились), резко возросли инвестиции в пластическую генную хирургию. Вскоре появилась новая отрасль фармацевтической промышленности — знаменитое «лицо в таблетке». Глубокоуважаемые потребители, наверное, помнят, какой бум вызвало появление этих таблеток, как отчаянно боролось полицейское ведомство, пытаясь запретить их продажу, к каким подлым ухищрениям они прибегали. Но прогресс на то он и прогресс, что всегда безостановочно мчится вперед и не имеет заднего хода. Слишком большие деньги были вложены в этот бизнес, чтобы отступить перед какими-то там безответственными политиканами. Наверное, глубокоуважаемые потребители помнят и ту борьбу, которая разгорелась впоследствии между тем же самым полицейским ведомством (опомнившимся наконец и получившим свою долю в прибылях таблеточной промышленности) с производителями пиратских таблеток. Жаль, к науке это не имеет отношения, а то бы я рассказал.
Да, вся история сайнерства, а значит, и науки, есть история не-прекращающихся битв. Вспомним хотя бы не такую уж давнюю историю с разумными роботами. Контроль над ними был в значительной мере утерян, и они совершенно обнаглели.
Должен сказать, терпеть не могу роботов — эти их хамские замашки, непомерные претензии, пренебрежительные интонации… Нет, это не по мне. Их место — на дальних планетах или в спецрезервациях. Они противны и подлы. Единственное, чем они с самозабвением занимались, да и занимаются сейчас — борьба за так называемые права. Они дошли до того, что объединились с «паучьими жуками» (интернет-вирусы), и человечеству пришлось бы плохо, если б между ними не завязалась свара вокруг «проблемы приоритета». Если я правильно помню, они и сегодня не могут договориться о том, какой искусственный интеллект появился раньше — тот, что в Сети, или тот, что в «железе».
Сеть, искусственный интеллект — все это, как ни крути, порождение науки. Доверие к науке среди глубокоуважаемых потребителей стало падать. И нам, сайнерам, во время тех битв пришлось очень попотеть, чтобы вернуть их расположение и доказать, что истинный ученый ко всем этим ужасам не имеет никакого отношения и все это — отрыжка прошлых непросвещенных веков.
Теперь, после этого краткого вступления, я мог бы перейти и к теме своего обзора — к самым главным достижениям конкретной науки, подаренных человечеству уходящим веком, но, к моему глубокому сожалению, заказанные мне десять тысяч символов давно исчерпаны и мне остается пожелать глубокоуважаемым потребителям здоровья, счастья и пищи на весь следующий день.
