Сборник - Фантастика 1972
Он уже направился к принесенному Лаврентьевым чемодану, но врач остановил его: - Прошу ответить еще только на один вопрос, почему жители Марса внешне так похожи на людей? - Лаврентьеву показалось, что на невыразительном лице Джоэфлории мелькнула легкая усмешка:
– Когда-то, в далекие времена, понятие “тело” имело для нас то же значение, что и для людей, но с тех пор наука сделала такие успехи, что оно стало лишь оболочкой, где пребывает орган нашего сознания и мышления. Мы научились изготовлять искусственные тела, причем каждый марсианин может выбрать тело по своему вкусу. Неизменным в течение всей жизни, которая продолжается несколько ваших поколений, остается лишь орган мышления. Через каждые девяносто ваших земных лет его пересаживают из старого, изношенного тела в новое. Правда, некоторые модницы меняют свои тела раз в десять лет, но я этого не одобряю: за модой все равно не угонишься. Перед тем как отправиться на Землю, я заказал себе тело человека. По данным марсианских ученых, средний рост землянина где-то около 150 ваших сантиметров, но теперь я убедился, что они ошибались. Эта величина несколько выше. Я чувствовал себя здесь таким коротышкой, что просто было неловко. Кроме того, я неправильно выбрал форму гЛаз. После трансфокации я приобрету наконец старое, привычное тело, по которому здесь порядком соскучился.
Джоэфлория провел рукой по совершенно гладкой поверхности чемодана, и он открылся. Взору врача предстала черная полированная панель, по которой шли три ряда белых клавиш. Назкав на одну из них, Джоэфлория приподнял крышку и вытащил гибкий блестящий шланг с круглым раструбом на конце. После нажатия еще нескольких клавиш прибор загудел.
Джоэфлория оглянулся и предостерег:
– Отойдите к самой стене, чтобы не попасть под действие аннигиляционной головки. Запомните, что после моего исчезновения из вашей памяти пропадут только что пережитые события. Слушайте внимательно: вы меня никогда не встречали, вы забыли все, что сегодня восприняли. Сейчас повернитесь ко мне спиной.
Внимание Лаврентьева было обострено до предела, и он жадно впитывал распоряжения пришельца. Из его круглых глазок, казалось, исходила какая-то магическая сила, целиком подавляющая волю.
Джоэфлория взял блестящий шланг и провел раструбом по верхушке головы. Сейчас же в этом месте образовалась пустота.
Это было последнее, что видел Лаврентьев. Какая-то властная сила заставила его отвернуться.
В глазах потемнело, и на какуюто долю секунды он потерял сознание, а когда очнулся, то увидел на том месте, где только что стоял Джоэфлория, голубоватый дымок.
Лаврентьев потянул носом воздух: “Уж не горит ли где-нибудь?” Заглянул во все углы, осмотрел проводку, проверил, не включен ли в сеть электроутюг, и, успокоившись, стал стелить кровать, подумав о том, что завтра надо осмотреть больного из одиннадцатой палаты, страдающего целым комплексом навязчивых галлюцинаций.
АРКАДИЙ СТРУГАЦКИЙ, БОРИС СТРУГАЦКИЙ Человек из Пасифиды
Тридцать первого марта барон Като устроил товарищескую вечеринку. Офицеры собрались в отдельном кабинете ресторана “Тако”. Сначала чинно пили подогретое сакэ и говорили о политике, о борьбе сумо [Сумо - национальная японская борьба.] и о регби, затем, когда господин начальник отдела удалился, пожелав подчиненным хорошо провести вечер, расстегнули мундиры и заказали виски. Через полчаса стало очень шумно, воздух наполнился табачным дымом и кислым запахом маринадов.
Все говорили, не слушая друг друга. Барон Като щипал официанток. Савада плясал, топчась среди низких столиков, молодежь хохотала, хлопала в ладоши и орала “доккой-са!” [Д о к к о и - с а!” - ритмичный напев (нечто вроде русского “траля-ля!”).]. Кто-то встал и ни с того ни с сего сипло затянул императорский гимн “Кими-га ё” - его потянули за брюки и усадили на место.
В самый разгар веселья в кабинет с визгом вбежала официантка, ее преследовал рослый румяный янки в пилотке набекрень.
Это был известный дебошир и весельчак Джерри - адъютант и личный переводчик командующего базой ВМС США “Шарк”. Джерри обвел озадаченных таким нахальством японцев пьяными глазами и гаркнул: - Здорово, джапы!
Тогда капитан Исида, не вставая, схватил его за ногу и сильно дернул к себе. Джерри как подкошенный обрушился прямо на блюда с закусками, а барон Като с наслаждением ударил его по глазам эфесом кортика. Американца, избитого и облепленного маринованной редькой, вышвырнули обратно в общий зал.
Контр-демарша против ожидания не последовало - вероятно, на этот раз Днсерри развлекался без компании. Офицеры отложили кортики и пустые бутылки, выпили еще по чарке виски и стали расходиться. Капитан Исида возвращался с бароном Като. Барон покачивался, таращил глаза на яркую весеннюю луну и молчал.
Только у дверей дома Исида он вдруг запел шатающимся голосом.
Исида сочувственно похлопал его по плечу и отправился спать.
Под утро ему приснился сон. Он видел этот сон уже несколько раз.
Он снова “кайгун тайи”, капитанлейтенант императорского флота, и стоит в боевой рубке эсминца “Минами”. Вокруг расстилается черное в багровом свете заката Коралловое море, а навстречу, из призрачной мглы стремительно надвигаются три американских торпедоносца. Он уже различает азартные лица пилотов и тусклые отблески на боках торпед. “Огонь! Огонь!” - кричит он. Торпедоносцы растут, их крылья закрывают все небо. Ослепительная вспышка.
Удар - и он с замирающим сердцем летит куда-то в пустоту…
– Проснись же, Исида! - сердито сказал барон Като.
Исида перевернулся на спину и открыл глаза. В комнате было душно. Яркое утреннее солнце проникало сквозь щели бамбуковой шторы. У изголовья сидел на корточках барон Като, жилистый, широкоплечий, с темной щеткой усов под вздернутым носом.
– Проснулся?
– Почти, - Исида потянулся за часами. - Семь часов… Почему такая спешка?
– Живо одевайся, поедем. Расскажу по дороге.
Исида не стал больше расспрашивать. Через пять минут они сбежали по лестнице в прихожую, быстро обулись и выскочили во двор. У ворот стоял новенький штабной “джип”. Мальчишка-шофер в каскетке с желтым якорем над козырьком включил зажигание и вопросительно оглянулся на офицеров.
– В Гонюдо, - коротко распорядился барон.
Исида откинулся на спинку сиденья.
– Где это - Гонюдо? - спросил он.
– Курортное местечко на побережье. В трех милях от Лодзи.
“Джип” миновал бетонные, поросшие травой стены арсенала на окраине города и понесся по прямому, мокрому от росы шоссе.
Справа между холмами синело море. Исида жадно глотал свежий ветер.
