Коллектив авторов - Апокалипсис отменяется (сборник)
– Все так серьезно? – посочувствовал Карилад, и… мне только почудилась в голосе ирония?
Мои брови столкнулись на переносице, я бросил взгляд исподлобья. Кивнул.
– Да, серьезно. Послушай, Карилад. Буквально вчера ты подтвердил мой вывод о том, что я не тот человек, которого вы спасали от безвременной кончины, бережно погружали в криокапсулу и так далее.
– Да, Алексей Сергеевич, строго говоря, не тот.
– Где-то в моей голове, быть может, гнездится его память, каждый миг его жизни в переплетениях моих нейронных связей… Но мне это недоступно! Я есть я, а кем был он, тот, на основе кого меня воссоздали, я понятия не имею. Наверно, во мне есть что-то, и даже очень многое, от него. Но… Карилад, но вдруг этот самый Алексей Сергеев был редкостной скотиной? Сволочью? Преступником?! Я ничего этого не знаю… Но ведь и не хочу знать! С какой стати мне держать ответ и терзаться чужой виной? ЕГО виной!!
– То есть вы полагаете, что мы крионировали и выписали путевку в будущее преступнику? – елейно поинтересовался Карилад.
Я обвел глазами зал, взгляд скользнул по нагромождению пультов и дисплеев. Интересно, кому нужно все это богатство техники? Ведь Карилад контролирует Центр напрямую, персонала тут нет. Кто щелкает по клавишам и пялится в экраны?
Накатило забытое чувство ирреальности, будто вновь блуждаю среди дюаров Криобанка. Тут есть какая-то общая тайна. Кому все это нужно: десятки скопированных тел, громадные вымороженные помещения, когда необходимы лишь компактные охлаждающие установки… Бесхозные пульты управления… Будто декорации для дурацкого спектакля! Надо тоже поинтересоваться у Карилада.
По световым индикаторам приборных панелей промчалась серия вспышек, и показалось почему-то, что это Карилад так усмехается над незадачливым посетителем.
– Нет, вовсе не обязательно, – ответил я наконец. – Ну, мало ли… Ведь может оказаться и так.
– А может и с точностью до наоборот! – воскликнул Карилад. – Может быть, та личность, что таится в вас, – чистейший святой, добрейшей души человек. И тогда уж он-то, как никто другой, заслуживает новой жизни!
– Да, конечно… Карилад, но ведь речь обо мне! О моей индивидуальности, моей личности. Тот человек – не я, и отличия могут оказаться куда большими, чем можно предположить. Вы уверены, что мне стоит пробуждать в себе эту память? Не будет ли она мне лишним грузом? Не погубит ли?
– И чего вы хотите, Алексей? Остаться самим собой?
– Да, – решительно ответил я. – Тем, кто я есть.
Молча уставился в центр кипящей пламенем сферы. На плазмоиде взбух купол небольшой вспышки, опал, и синяя лучащаяся поверхность вновь девственно чиста. Внутри пробуждается холодок сомнения, ледяные челюсти вгрызаются в сердце. Я развел руками.
– Да и есть ли вообще способ пробудить эту память? А, Карилад? Я здесь уже столько дней, надо мной работают ваши микроботы, потом все эти ментальные упражнения, пробуждение ассоциативных связей… Но все по-прежнему. Улучшения нет. Есть ли способ, Карилад?
Плазмоид помедлил с ответом.
– Способ есть, – таинственно произнес он. – Но понравится ли он вам? А самое главное, он едва ли совместим с вашим желанием остаться прежним. Он изменит вас больше, чем можете даже опасаться.
С минуту мы молчали, и, казалось, в полутемных углах комнаты собираются все невысказанные страхи. Их алчные горящие взоры отыскивают меня и вонзаются, подобно клинкам. Наконец Карилад молвил:
– Что ж, Алексей, если вы хотите, гм, остаться собой, то, видимо, вы уже должны быть готовы к адаптации в новых условиях. Хотите взглянуть на мир, в котором предстоит жить? Готов устроить вам небольшую экскурсию за пределы Центра. Только предупреждаю, впечатления могут быть весьма неоднозначными.
Я почему-то растерялся. Дыхание перехватило, сердце забилось чаще, затрепыхалось. Но порывисто кивнул и выдавил как мог уверенно:
– Д-да. Согласен, конечно.
В дальнем углу зала скрипнуло, в полумраке уловил металлический блеск, по полу прокатился перестук стальных ножек. Из укромной щели вынырнул паук-аватар.
– Что ж, следуйте за мной, – раздалось из недр механизма.
Паук провел полутемными коридорами к дверям лифта. Металлические створки нырнули в стороны, и я с удивлением воззрился в собственные глаза: крохотный параллелепипед кабинки щеголяет гладкостью зеркальных стен. Отраженные образы столь чисты и четки, что, выбрось руку, ухватишь себя на той стороне. С потолка, подобно струям душевой воды, стекает холодный синеватый свет.
Я поежился на пороге и мелкими шажками вступил в это зеркальное безумие. Паук, будто на присосках, вскарабкался на стену, хромированные лапы проскользнули со скрипом, но зеркало по-прежнему гладко – хвастается алмазной твердостью.
Створки с упругим чмоком сомкнулись, а я с холодящей нервозностью наблюдал двух сцепившихся в воздухе членистоногих. Напротив мой двойник тоже уставился округлившимися глазами на левитирующих стальных пауков.
После десятка секунд тишины и покоя я догадался, что уже едем. Поднял глаза, и лучащийся потолок померк, свет утих и будто отдалился – пекутся о моей сетчатке. Впрочем, на этом интересности кончились.
– Долго ехать?
– Чуть-чуть осталось, – отозвался Карилад. – Вы, похоже, все-таки нервничаете? Мне можно трактовать это как сомнения в принятом решении?
Я вздохнул.
– Да, можно. Вообще, я бы с радостью скинул это самое решение куда подальше. Как за меня определят, так пусть и будет. Но вы ведь предоставляете мне свободу выбора, правильно понимаю?
– Совершенно верно. Но могу дать совет. Попробуйте представить, что вы спите. Судя по вашему виду, вам это сейчас не так уж трудно. В грезах проще абстрагироваться от страхов и сомнений, найти выход. Иногда помогает.
Я глянул искоса, в душе заворочалось какое-то совсем уж дикое подозрение.
– Да, ситуация располагает, ты прав, Карилад. Действительность, гм, несколько фантасмагорична. Но с чего бы тебе подавать советы так, будто ты и сам все это испытал?
Хромированные членики едва дрогнули, будто Карилад пожал плечами.
– Вы стали подозрительны, Алексей. Впрочем, может, оно и к лучшему. В конце концов, даже у параноика не все подозрения ложны. А предупрежден – значит, вооружен…
Квакнула невидимая сигнализация. Ожидал толчка, но лифт, похоже, решил поспорить с законами физики: остановился неощутимо, как и поднимался. Ехали долго, я приготовился ощутить на лице свежесть высотного воздуха, явно же вознесло под облака, на вершину колоссальной башни… Но между раскрывшихся створок в лицо ударило сухое тепло. Горячий ветер присвистнул в проеме и бросил к ногам горсть бурой пыли. Крупицы припудрили одежду, я задумчиво стряхнул. Поднял взгляд.
